Довод Королей
Шрифт:
– Если ты не сможешь жить, как живешь, позови меня, и я приду. Я услышу тебя, ведь мы одной крови. Но не зови меня раньше, чем поймешь, что все и вправду пропало. Поняла?
Ей стало страшно до безумия, но она собралась с силами и кивнула, а он нежно прижал к себе, поцеловал в лоб и исчез. Даро осталась одна на краю поля, а потом услышала топот копыт и увидела всадника на белой лошади. Он был далеко, и она не могла разглядеть лица, но сердце ей сказало: это он. Все исчезло, растаяло, потеряло значение, с громким криком «Сандер!» девушка бросилась вперед. Герцог осадил коня, спрыгнул на землю и протянул к ней руки...
– Это все? – тихо проговорила Миранда после длительного молчания.
–
– Конечно, но ты и так это знаешь.
– Знаю?
– Что ты его любишь, а все остальное – это просто сон, слишком уж много всего смешалось в твоей головке. Не бойся, он тебя любит.
Даро вспыхнула, просияв бездонными глазами.
– Спасибо, сигнора.
– За что? Иди, оденься потеплее, и пойдем погуляем. Ты и вправду бледненькая. Кстати, ты про Симона Геланского что-то слышала?
– Матушка говорила, что он из тех, кто погряз в ереси.
– Значит, ты его книг не читала?
– Нет. Вы хотите, чтобы я прочла?
– Вряд ли тебе это будет интересно. Ладно, иди, я тебя жду в саду.
Проводив Дариоло взглядом, Миранда торопливо принялась листать книгу, пока не отыскала нужное место. Несколько раз пробежав глазами четкие строки, женщина решительно захлопнула фолиант и застегнула бронзовые застежки. Затем подошла к стене и одновременно нажала на три дубовых листка в резной гирлянде, шедшей вдоль деревянной панели. Раздался тихий щелчок, и часть деревянной обшивки отошла в сторону. Герцогиня Мальвани, оглянувшись, положила в тайник писания обвиненного в ереси таянского медикуса и вернула панель на прежнее место. Если малышка узнает, КТО ей приснился, она испугается. И вообще, скорее бы приехал Жорж!
Замковый клирик человек надежный, но чем меньше чужих посвящены в тайну Даро и Сандера, тем лучше. А брат Анри, мало того, что епископ и доверенное лицо Евгения, неплохо разбирается во всяческих стародавних сказаниях. Вот пусть и ломает голову над тем, что приснилось девочке.
Нэо Рамиэрль
Аддару показалось, что они проникли в чужую тайну, но Рамиэрль повидал достаточно, чтобы даже в густой тени отличить влюбленную пару и женщину, которую мужчина гонит перед собой, приставив к ее боку кинжал. Стиснув руку Солнечного принца, дескать, стой тихо и не мешай, Роман тенью скользнул в кусты бледных роз. Ему не раз приходилось освобождать заложников, и он не сомневался, что разобрался в происходящем. Некто под угрозой смерти вынуждал свою добычу идти в сторону дворца. Зачем? После разберемся.
Неизвестный подвоха не ожидал. Сопротивление пленницы было сломлено, вокруг царила тишина. Прыгнуть вперед, оттолкнув руку с клинком, опрокинуть мужчину и отшвырнуть женщину на безопасное расстояние было делом мгновения.
Освобожденная упала на четвереньки и зарыдала, вцепившись в бросившегося к ней Аддара, но Роману было не до нее. Преступник опомнился на удивление быстро. Кинжала в его руках больше не было, но он и безоружным казался серьезным противником и не собирался отступать.
Они с Романом были одного роста, но человек (а это был именно человек, а не эльф) выглядел куда массивнее и шире в плечах. Ловко избежав сокрушительного удара кулаком, Нэо от души двинул соперника в скулу, но тот лишь дернул лохматой головой и вновь бросился вперед. На сей раз Рамиэрль уклоняться не стал. Потому что узнал нападающего. Тот самый черноволосый стрелок из заповедной рощи, что так понравился эльфу-разведчику с самого начала. Это все и решило. Каких бы глупостей ни натворил этот человек, причиной были они с Норгэрелем. По их милости черноволосый оказался в Долине Света среди ненавистных ему эльфов, и искушение стало слишком велико.
Эльф и человек, обхватив друг друга, как друзья после дальней разлуки, топтались по изысканному цветнику. Человек обладал железными мускулами и явно был не дурак подраться, но стройный и гибкий эльф оказался достойным противником. Выросший среди людей и привыкший вести жизнь бродяги, Роман обладал не только недюжинной силой, но и изрядным опытом уличных и кабацких потасовок. Когда-то он полагал себя смертным, знать не зная ни магии, ни благородного искусства фехтования, а его учителями были либры, моряки, а то и разбойники, отнюдь не отягощенные изящными манерами. Черноволосый был ловким и сильным, но не более того. Если б не боязнь подставить его под чужое заклятье, схватка уже бы закончилась. Человеку, пусть он с раннего детства учится бою без оружия, никогда не сравняться с эльфом. У смертного, даже самого быстрого, столько же шансов опередить Перворожденного, сколько у цевского тяжеловоза – обойти легконогого эльфийского скакуна. Только Рене, хотя какой Рене человек...
Звездный Лебедь! Если б только расцепить объятия! Но Роман не мог позволить себе оторваться от противника и при этом не забывал держаться между своим противником и Аддари, все еще утешавшим всхлипывающую женщину. Только б завалить этого эльфоненавистника побыстрее и самому, а потом он попробует договориться с Аддаром и с ней. Если, пытаясь ему помочь, Солнечные пустят в ход магию, сюда сбежится половина Долины и глупца будет не спасти.
Соперник извивался и выкручивался, как огромный лесной кот, несколько раз он пытался свалить Рамиэрля, но напрасно. Руки разведчика все крепче обхватывали стрелка, мешая тому дышать полной грудью. За спиной вспыхнул свет, видимо, Аддар или женщина надумали зажечь световой шар. Зря, теперь сюда точно кто-то придет. Черноволосый, в глаза которого ударил золотистый луч, на мгновенье зажмурился, но быстро пришел в себя, и его черты исказила неистовая ненависть. Узнал, – мимоходом подумалось Роману, – дурак этакий...
Объясняться было некогда, нужно было успеть до появления подмоги. Человек, похоже, придерживался того же мнения. Прорычав что-то непонятное, но, вне всякого сомнения, оскорбительное, он набросился на эльфа с такой яростью, что Нэо был вынужден сделать шаг назад, но спустя мгновенье они снова сплелись, как пара влюбленных осьминогов.
Какое-то время противники, не мудрствуя лукаво, мерились силой, затем мужчина споткнулся и упал, потянув за собой Романа, и они принялись кататься по земле. Тут ловкость решала больше, чем сила, и Рамиэрль без особого труда уложил черноволосого на лопатки и освободился от его захвата, видимо, несколько перестаравшись. Человек коротко ойкнул и обмяк, потеряв сознание. Роман торопливо вскочил, надеясь, что еще успеет объясниться с Аддаром. Но не тут-то было. Стрелок оказался куда хитрее, чем казалось. Обморок оказался уловкой, позволившей добраться до оброненного кинжала.
Глаза Романа сузились. Если б он знал луцианский! Увы... Не дожидаясь нападения, эльф кинулся вперед, одной рукой схватив черноволосого за широкий кожаный пояс, а другой за запястье сжимающей клинок руки. Стрелок не только не успел ударить, но отлетел назад, отброшенный рысьим прыжком нападающего. На сей раз Рамиэрль не церемонился. Прижав левую руку человека к боку и не думая ослаблять стальную хватку, Нэо с немыслимой для столь стройного и грациозного создания силой резко вывернул кисть противника, заставляя пальцы разжаться. Человек вновь выругался, потом застонал, в темных глазах блеснули злые слезы, а когда Роман ослабил захват, правая рука черноволосого повисла плетью. Взревев, как осенний вепрь, стрелок бросился в последнюю, безнадежную атаку, остановленную ударом в челюсть, которому юный бард некогда обучился в притонах Гверганды.