Дойти до ада

Игнатьев Олег Геннадьевич

— Ни звука, парень! — И еще раз точно, резко рубанул ботинком шею. — Отдыхай.

Охранник застонал:

— Хватит, сука…

— Тихо! — выдернул клинок из ножен Климов, поднес к горлу охранника. — Кто на стреме?

— Гойда и Лисак.

— Твоя кликуха?

— Пластырь.

— Где пахан?

— Который?

— Медик, — сказал Климов и посмотрел на парня.

— Медик в яме, — сказал тот и сразу пояснил: — С охраной в бункере.

— Сколько их там?

— Осталось двое.

— А где третий?

— Дуба врезал.

Только теперь до Климова дошло, что третьего он отравил вместо Медика, совсем сбился со счета.

— Лисак и Гойда в бункере или в предбаннике? — засунул клинок в ножны Климов и прижал коленом дернувшееся бедро Пластыря. — Спокойно.

Тот рычаще схаркнул кровь и высморкался на стену.

— В предбаннике.

— Пароль.

— Гасить любого.

— И Чистого и Слакогуза? — спросил Климов.

— Нет, — ответил Пластырь. — Этих приказано пропускать.

Климов еще раз надавил локтем на горло захрипевшего охранника. Тот булькающе засипел, и ноги его судорожно-дробно застучали пятками по полу. Через несколько секунд все было кончено.

Климов поднялся.

— Это справедливо, — вполголоса сказал он. Хмыкнул, поймав себя на том, что разговаривает сам с собой. А вслух сами с собой обычно разговаривают старики и чокнутые. — Никакой я не старик, — уже нарочно, внятно сказал Климов и остался доволен услышанным.

«Лучше стать зверем, чем гнидой. Самое главное сейчас — спасти людей», — думал Климов. Затаив дыхание, на цыпочках он подкрался к тамбуру бункера и приложил ухо к двери.

Голоса были глухими, но кое-что расслышать было можно. Судя по интонациям и фразам, говоривших было много. Человека три-четыре, не меньше.

«Или Пластырь обманул, или Медик сидит в тамбуре, — подумал Климов и постарался уловить смысл разговора. — Одно из двух, скорее всего, первое».

В чистосердечности ответов Пластыря он сомневался. Естественно, и Медик никому не верит, держит свою охрану рядом с собой. Заодно хочет иметь перед глазами Чистого и Слакогуза. Знает, что они ему не верят так же, как и он не верит им.

«Если Медик в тамбуре, прикинусь валенком, а если нет, прикинусь сапогом», — подбодрил себя Климов и услышал чей-то хриплый голос, донесшийся из-за двери:

— Интересно, у мартышек бляди есть?

Климов вскинул брови, подумал, что вопрос, конечно, интересный, и с размаху влетел в тамбур, сжимая автомат:

— Атас! В городе «Альфа»!

Панического крика не вышло. Скорее, получился громкий сип. Словно за те несколько минут, пока он возился с сейфом в дымной комнате, ему опалило горло.

Медика в тамбуре не было. Лишь четверо мордоворотов. Их освещал фонарь, привязанный под потолок к шнуру электролампы.

Слева на стене — пожарный щит, багор, топор, ведро. А справа металлическая дверь в бункер. Громадный вентиль вместо ручки.

Очередь из автомата срезала бы его мгновенно, если бы он вовремя не выстрелил в фонарь и не нырнул на пол. Свет фонаря погас. В глаза хлынула тьма. Но он уже привык к ней, приспособился, в отличие от тех, кто сидел в тамбуре.

Стрелявший в него рухнул. Получил по шее. Приподнялся и опять упал, задавленный огромной тушей застреленного дружка.

— Братухи! — завизжал слева от Климова бугай и выпустил из автомата очередь. — Линяем!

— Куда? — шепнул ему на ухо Климов и отправил в ближайший угол.

Нет ничего приятнее работать в темноте. Особенно, возле пожарного щита. Четвертого Климов проткнул багром и добил прикладом.

Как только тяжелая дверь бункера пошла ему навстречу, выпустил в щель очередь, ворвался внутрь. Упал на пол и выпустил все пули из рожка.

В бункере горела лампа, работавшая от аккумулятора.

Медик был на мушке.

— В угол, — сказал Климов и глазами показал на пистолет. Дождавшись, когда «люгер» упал на пол, вскочил на ноги. — На землю.

Медик молча лег. Даже раскинул руки.

Климов похвалил его и поднял с пола новое для себя оружие.

Обшарил Медика, достал из заднего кармана брюк никелированный пистолет Коровина. Из наплечной кобуры вынул «Макаров».

«Арсенал, — подумал Климов и поморщился: возле двери протяжно застонал тяжелораненый. — Может, еще выживет», — решил он и отвернулся.

Перехватив взгляд Медика, брошенный в сторону стонущего, Климов оттащил охранника подальше от двери, почти на середину бункера, внимательно и быстро обыскал его, пощупал пульс, оттянул веки, заглянул в зрачки, удостоверился, что пули зацепили парня крепко, и усадил на него Медика.

— Посиди на нем, а то я беспокоюсь, геморрой простудишь на полу, — сказал Климов и озабоченно прикрыл дверь в бункер и несколько раз до упора провернул вентиль. — Так оно вернее.

Когда Медик сел на своего охранника, стало заметно несоответствие его коротких ног и длинного туловища. Зато темная волна волос, нависшая над крупным лбом, была такой же безупречной и ровной, как несколько часов назад.

«Хоть рассмотрю его внимательно, — подумал Климов и заткнул за пояс пистолет. — А то все некогда».

Медик покачал головой, пропустил темные пряди сквозь полусогнутые пальцы и сказал:

— Ты псих. Ты в самом деле псих.

По-видимому, желчи в его печени поубавилось, зато вся она оказалась в крови. Скулы пошли пятнами.

— Весьма польщен, — ответил Климов, внимательно следя за лицом Медика, в глазах которого была та настороженность, которую легко принять за проницательность. — Тебе виднее.

— Как сказать, — сокрушенно сказал Медик и попытался сменить позу.

Климов предупреждающе поднял палец.