Дойти до ада

Игнатьев Олег Геннадьевич

Климов включил фонарь, и девочка отняла руки от лица. Пугливо вздрогнула:

— Дерюгина Оксана.

«Вот ты какая, — присел на корточки Климов и постарался успокоить девочку. — Имя красивое. Как у моей жены».

— Не плачь, не бойся. Ты, наверное, заблудилась?

— Нет, я ищу папу. Он пошел сюда. Под глазами у девчушки залегли темные круги.

— Его вызвали по делу. Он ведь тракторист. Причем хороший.

— Да, папа — хороший, — сразу согласилась девочка и подняла глаза. — Можно я здесь посижу? Мне страшно возвращаться.

«Этого мне только не хватало», — подумал Климов, но позволил девочке остаться.

— Только тихо, — он прижал палец к губам, — и чтоб нас никто не слышал.

Повернувшись к двери, он осветил кодовую панель замка и начал набирать цифры.

29

Дистанционный взрыватель с усиком-антеннкой Климов нашел сразу — под вторым газгольдером. Это был небольшой магнитный кругляш, величиной с хоккейную шайбу. По виду — безобиднейшая штука, но по сути — адская машина. Огромные ребристые цистерны, в которых находились тонны сжиженного удушающего газа под большим давлением, в доли секунды разнесли бы на куски, на клочья стали и титана. Стоило бы только радиосигналу привести взрыватель в действие. И — все. Мгновенная агония и смерть.

Из восьмой штольни надо было уходить. Климов спешил.

С лихорадочной тщательностью он обследовал соединение цистерн, обнаружил под одной из них противотанковую мину, вывернул и спрятал у себя в кармане детонатор. Обшарил с фонарем все укромные места гибельной штольни, убедился, что нигде больше взрывчатки нет, и вновь захлопнул кодовую дверь.

Теперь он стал опасен для людей, но в первую очередь для самого себя.

Когда Климов довел девочку Федора до лестницы, к которой был прикован Медик, из бомбоубежища раздался бас Петра:

— Юра, мы здесь!

Климов поспешил в бомбоубежище, и вскоре они обнялись.

— Как ты?

— Жив.

— А ты?

— Живехонек!

Петр еще раз хотел обнять Климова, но тот посторонился:

— Осторожно, детонатор.

— Давай его сюда, — протянул руку Петр и возбужденно произнес: — Сейчас мы его… мигом.

Он рванулся к двери бомбоубежища, открыл ее, швырнул со всего маху детонатор в туннель, и до слуха Климова донесся короткий, с присвистом, хлопок взрыва или выстрела. Как будто кто-то сказал: «Б-э-к!» — и сразу же добавил: «Эс».

Федор, подхвативший дочку на руки, глянул на Климова.

— Бэк-с, бэк-с, — с твердым присвистом ударили два выстрела, и Петр начал оседать на землю.

Стреляли из пистолета с глушителем.

Когда Климов с Федором склонились над Петром, раздался третий выстрел, Климова словно ударили по спине ломом. Спас бронежилет.

Мгновенно выкатившись из бомбоубежища, Климов выстрелил в метнувшуюся тень. Вскочил и побежал. Пустил вдогонку убегавшему две пули, свалил наземь.

— Федор! — Голос Климова сорвался от удара.

Нападавших было двое. Били прицельно. Нож поранил шею, вспорол кожу.

Рванувшийся вбок Климов успел, не целясь, выстрелить. Наверное, попал в пах или в бедро.

Отбил второй нож. Покатились. Вскочил на ноги и опять упал — сбили подсечкой.

Выстрелить не удалось: патронов в пистолете не было. Блок и выпад. Немыслимый прыжок, винт и серия ударов.

— На! На! Й-е!

Удар в челюсть, в лоб — и противник отлетел к стене. Откуда появился третий, Климов так и не понял. Стоял «спецназовец» крепко, спружинив колени, словно влитой. В руке его поблескивала сталь. Шум за спиной заставил третьего рвануться, сделать выпад, поднырнуть под локоть Климова и перекинуть нож из руки в руку.

— Ха!

«Спецназовец» дернулся, упал и затих. Бесшумный хлопок с присвистом свалил Климова на землю.

— Федор!

Предупреждающий зов Климова немного запоздал. Федор упал. В него всадили сзади сразу две короткие очереди. Подхваченный им пистолет с глушителем ударился о землю.

— Где они? — внезапно для себя заорал Климов и тотчас отскочил к противоположной стене. — Глуши ментов, братухи! — Он взъярился. Выдернул из-под убитого бандита автомат и полоснул огнем потемки. — Бей легавых!

Выкрикнул и отступил назад. Нарочно начал пятиться, стреляя.

— Глохни, кореш.

Климов обернулся. Рожу, которую он увидел перед собой, можно было назвать зверской, но обижать какого-нибудь зверя не хотелось.

— Фу! — Климов демонстративно отер пот со лба и радостно улыбнулся. — Всех морганули?

— Вроде, — просипел «кореш» и приставил автомат к голове Климова. — Кликуха и пароль? Да поживее.

— Падлы! — вместо ответа выругался Климов. — Оперсосы! Чистого смарали, Чифаря, братана Гойду! — Он скривился, пустил слюни, загундосил, мелко и припадочно трясясь: — Да я за Чистого, да я… всех вас, суки!.. — Кровь текла по шее, и у Климова невольно голова валилась на плечо, прижимала рану. — Ненавижу!

Он пару раз ударился лбом о стену и неожиданно нанес противнику удар ногами в пах.

Выбил автомат из рук, провел захват и оказался сверху. Через мгновение он вытирал нож о куртку.

Федор задыхался, хватал ртом воздух, ничего уже не видел. Взвалив на себя, Климов оттащил его в бомбоубежище и громко крикнул:

— Врач! Есть здесь врач?

Передав на руки доктору Федора и объяснив всем, что «неизвестные бандиты обезврежены», Климов склонился над Петром, которого уже перевязали. Он сидел у стены, упираясь в нее затылком, и смотрел усталыми глазами.

— Все путем, — поспешил он успокоить Климова, когда тот взял его за руку проверить пульс. — Кость не задета. Не волнуйся.

— Куда тебя?

— В плечо и в ногу.

— В голень?

— Нет, в бедро. — Петр попытался сесть повыше и поморщился. — А что там с Федором?

— Думаю, плохо дело, — вздохнул Климов и глянул на часы. Время бежало. — Две автоматных очереди в спину.

— Сволота, — процедил Петр, и судорога искривила его губу. — Если бы не Федька… — Левая рука его, упирающаяся в пол, была спокойна, а пальцы правой, висевшей на перевязи, слегка подрагивали. — Не было бы меня, Юр, уже в живых…