Драгоценности солнца
Шрифт:
— Некоторые такими рождаются, — ответила Бренна и тут же съежилась под грозным взглядом матери.
— Должна сказать, Джуд, что, глядя на вас двоих, я сама думала, что свадьба не за горами, — мягко сказала Молли, не сводя с Джуд глаз. — Когда Бренна вчера за ужином сообщила нам, никто из нас не удивился, мы очень обрадовались.
— Сообщила вам за ужином? — Джуд оперлась руками о стол и наклонилась к Бренне. — Ты сообщила всей своей семье?
— Ну, почему бы и нет…
— Кому еще? Кто еще услышал от тебя эту нелепую новость?
— Ну… — Бренна откашлялась. Она сама была вспыльчива и могла разглядеть признаки надвигающейся бури. — Ну, точно не помню. Не многим я и сказала-то. Нескольким. Да почти никому. Понимаешь, мы все так обрадовались. И Дарси, и я. Мы же любим тебя и Эйдана, а он такой медлительный, ну, мы и понадеялись, что вечеринка его подтолкнет.
— Вечеринка?
— Ага. Летнее солнцестояние, луна и все такое. Ты же помнишь, мам? — Бренна повернулась к Молли и с надеждой посмотрела на нее. — Помнишь, ты рассказывала, как папочка сделал тебе предложение, когда вы танцевали под луной как раз на вечеринке? И тоже в доме Старой Мод.
— Помню. — Молли похлопала дочь по плечу. — У тебя ведь были добрые намерения?
— Да, мы… О-ой! — Морщась, Бренна потерла нос, только что больно сжатый матерью.
— Это чтобы ты помнила: не суй нос не в свое дело даже с самыми добрыми намерениями.
— Она не виновата. — Джуд вскинула руки, но вовремя сдержала себя. — Виноват Эйдан. О чем он думал, когда говорил своей сестре, что мы поженимся? Я же сказала «нет». Очень ясно и определенно. Даже повторила несколько раз.
— Ты сказала «нет»? — изумленно воскликнули в один голос Бренна и Молли.
— Теперь я понимаю, что он задумал. — Джуд нервно мерила шагами кухню. — Ему нужна жена, и тут подвернулась я. Я должна подчиниться, потому что все видят, какая я бесхребетная. Но он ошибается, у меня есть хребет. И крепкий. Может, это не так очевидно, но он есть. Я не выйду замуж ни за него, ни за кого другого. И никто никогда не будет мне диктовать, что делать, где жить и как жить, и кем я должна быть. Никто и никогда.
Молли внимательно посмотрела на раскрасневшееся лицо, сжатые кулаки и медленно кивнула:
— Ну и умница! Присядьте, дорогая, переведите дух и расскажите нам, что случилось. Мы же ваши друзья.
— Я расскажу вам, что случилось. А потом ты, — она ткнула пальцем в Бренну, — можешь обойти всю деревню и рассказать всем, какой безмозглый тупица ваш хваленый Эйдан Галлахер, и что Джуд Мюррей не выходит за него замуж.
— Это я могу, — согласилась Бренна, вымученно улыбаясь.
— Отлично. — Джуд перевела дух, как советовала Молли, села за стол и начала рассказывать свою историю.
Выговорившись, Джуд немного успокоилась и даже испытала некоторое удовлетворение, когда обе женщины дружно осудили Эйдана. Слава богу, что у нее есть друзья, которым можно излить душу.
Когда Джуд уходила, ее обнимали и хвалили за решительное сопротивление самонадеянному хвастуну. Знала бы она, что как только за ней захлопнулась дверь, мать с дочерью достали по двадцатке и поставили на Эйдана.
Им очень нравилась Джуд, и они искренне верили, что она знает, чего хочет, но еще больше они верили в судьбу и в хорошее пари.
С деньгами, поставленными на спор, в кармане Бренна поехала в деревню сообщить Дарси, как опростоволосился ее братец… и начать принимать новые ставки.
В счастливом неведении, с легким сердцем и вновь обретенной решимостью Джуд возвращалась домой. Она не будет спорить с Эйданом. Он не стоит ее переживаний. Она будет сохранять спокойствие и твердость, и на этот раз унижен будет он!
Войдя в дом, она сразу же направилась к телефону и без колебаний сделала следующий шаг.
Тридцать минут спустя она сидела за столом, опустив голову на руки.
Она это сделала! Поверить невозможно, но она это сделала.
Ее чикагская квартира выставлена на продажу. Поскольку пара, снимавшая квартиру, уже интересовалась возможностью покупки, риелтор уверил, что сделка пройдет быстро и без особых хлопот. На конец месяца Джуд забронировала авиабилет до Чикаго, чтобы разобраться со своими вещами, отправить в Ирландию или сдать на хранение то, что хочется сохранить, и продать или раздать остальное.
Вот и конец жизни, которую она строила в соответствии с чужими ожиданиями. Ну и что она теперь чувствует?
Панику? Сожаления? Уныние?
Ничего подобного. Наоборот, словно тяжесть свалилась с плеч. Облегчение, вот что она чувствует. Облегчение, предвкушение, удовлетворение. И странное, озорное волнение.
Джуд Фрэнсис Мюррей больше не живет в Чикаго. Джуд Фрэнсис Мюррей живет в доме на Эльфийском холме, графство Уотерфорд, Ирландия.
Родители упадут в обморок.
Джуд распрямилась, прижала ладони ко рту, сдерживая истерический смех. Они подумают, что она потеряла голову. Они никогда не поймут, что все наоборот: она здраво обо всем подумала и поняла, что нашла и свое место в жизни, и свое сердце, и свой дом.
Нашла себя, настоящую Джуд Ф. Мюррей, за то короткое время, что прожила здесь. Ну, не чудо ли? Именно так скажет она своей бабушке.
Звонок в Нью-Йорк дался Джуд тяжелее, чем первый, он был более важным. Продажа квартиры — разумеется, серьезный шаг, — но, в конце концов, это всего лишь деньги, а от этого звонка зависит ее будущее, осуществление мечты.
Джуд так и не поняла, действительно ли Холли Картер Фрей, ее знакомая по колледжу и ныне литературный агент, действительно вспомнила ее или из вежливости сделала вид, что вспомнила. Но она внимательно выслушала Джуд и задала ей несколько вопросов. Джуд, правда, плохо помнила, что говорила сама и что говорила ей Холли. Но одно она поняла: Холли Фрай заинтересовалась ее предложением и попросила безотлагательно прислать подробную аннотацию и наиболее яркие куски текста.