Драгоценный дар
Шрифт:
Затем она позвонила торговцу недвижимостью насчет продажи своего дома. Тот пообещал устроить все быстро и без осложнений. Они договорились, какова должна быть примерная цена. Получалась весьма внушительная цифра.
И все время, пока она занималась делами, она думала о предстоящем обеде с Ари. И всякий раз, когда она представляла себе, как будет сидеть напротив него за столом, у нее сжимался желудок, учащался пульс и разгорались щеки. Это состояние внушало тревогу, если не сказать больше.
Она сказала себе, что ее странная
Принимая Ари на работу, Пич боялась, что его появление вызовет хаос среди работающих в редакции женщин. Но не подозревала, что одной из этих женщин станет она сама.
В десять тридцать она встала из-за стола в кабинете и пошла в свою комнату одеваться к обеду. При необходимости Пич умела одеться за полчаса, от душа до макияжа. Однако в это утро ей потребуется гораздо больше времени.
Она критическим взором окинула свой гардероб, пытаясь решить, что ей надеть. Платья, которые она надевала на благотворительные обеды, казались слишком солидными. Сшитые на заказ брюки и блейзеры для спортивных мероприятий грубоваты. Да к тому же еще все, что она мерила, требовалось ушить. Неудивительно, она в эти дни почти ничего не ела.
Ей хотелось выглядеть деловой, но женственной. Нет, не так, поправила она себя. Ей хотелось выглядеть убийственно великолепной. В конце концов она выбрала платье, в которое до того много лет не могла втиснуться, — простое льняное платье, бирюзовый цвет которого оттенял цвет ее глаз.
Пич пропустила очередной визит к парикмахеру, поэтому соорудила прическу сама, собрав волосы наверху и закрутив в пучок на французский манер, отчего стала казаться выше ростом. Эта прическа имела еще одно преимущество перед пышной укладкой, которая нравилась Герберту, — с ней было прохладнее.
Месяц назад ей и в голову бы не пришло выйти из дома без чулок, как бы жарко ни было на улице. В ее мире просто не ходили с голыми ногами. Чувствуя себя окончательно испорченной, Пич оставила чулки в ящике с бельем и вместо этого намазала ноги кремом для загара. Босоножки цвета слоновой кости и такая же сумочка дополнили подчеркнуто небрежный туалет.
Поскольку даже самый стойкий макияж мгновенно тек в летней жаре хьюстонских улиц и делал его носительниц похожими скорее на енотов, чем на роковых женщин, она свела свой макияж к минимуму. Закончив, повернулась к зеркалу и едва узнала отразившуюся там женщину.
Новая Пич выглядела молодой, стройной и счастливой и была больше похожа на ту Пич Морган, которая уезжала в колледж, чем на степенную миссис Морган-Стрэнд.
Вот кем ей хочется быть отныне и навсегда, тут же решила она. Больше никаких дефисов в ее жизни. В следующий раз когда она будет говорить со своим адвокатом, она скажет ему, что хочет вернуть девичью фамилию.
В последнюю
Пич застегнула ожерелье на шее, сняла обручальное и венчальное кольца и положила их в шкатулку. Расставаться с ними вопреки ожиданиям было совсем не больно.
Возбуждение, пьянящее, как шампанское, вскипало в ее крови. «Ари, я иду», — подумала она, сбегая вниз по ступенькам.
Ресторан «Морская кухня» Тони Мандолы размещался в торговом центре Ривер-Оукс, очень разностильном комплексе, построенном в сороковых годах, когда Ривер-Оукс только становился респектабельным районом. Ресторан был, пожалуй, слишком вычурным и броским, но блюда здесь готовили превосходные — один лимонный пирог чего стоил. Ну а морская кухня была выше всяких похвал.
Пич приехала в ресторан на пятнадцать минут раньше. К ее удивлению, Ари ее опередил. Он сидел за столиком, потягивая пиво «Дос Эквис», и выжидательно поглядывал в сторону входа. Едва завидев ее, вскочил, поставил стакан и поспешил ей навстречу. Взял ее за руку.
От этого прикосновения Пич словно обдало жаром. Она чувствовала, как горячая волна хлынула вверх по рукам, плечам и шее, как запылали щеки. Она не могла сдержать широкую, до ушей, улыбку, хотя понимала, что у нее, наверное, идиотский вид.
На Ари были блейзер из верблюжьей шерсти поверх рубашки-поло и выцветшие джинсы, которые так плотно облегали его ноги, бедра и чресла, словно это не ткань, а вторая кожа. Господи, нужно издать закон, запрещающий мужчине так выставлять напоказ свое мужское начало, подумала она, чувствуя, как у нее подгибаются колени.
— Я так рад, что ты сегодня утром мне позвонила, — сказал Ари. — Я за тебя волновался. Но, как теперь вижу, напрасно. Ты выглядишь потрясающе.
Пич совсем растерялась, но все же нашла в себе силы ответить:
— Наверное, катастрофы мне к лицу.
Ари не мог заставить себя отпустить руку Пич, пока они не подошли к столику. Он помог ей сесть, сел напротив, все еще не в силах отвести от нее взгляд. Она всегда красива благодаря своим рыжим волосам и необыкновенным глазам. Но сегодня от нее просто дух захватывало.
— Ты на меня неприлично пялишься, — сказала она.
— Тебе придется к этому привыкнуть. Ничего не могу поделать.
Прежде чем она успела ответить, подошел официант за заказом. Пич попросила лазанью, а Ари — что-нибудь рыбное, хотя мысли его были очень далеки от еды.
Когда официант ушел, беседа не клеилась. Поговорили о заупокойной службе, о похоронах на Арлингтонском кладбище, о следующем номере журнала, то и дело начиная говорить одновременно, как подростки на первом свидании. И все время он ждал, когда же она перейдет к делу.