Драгоценный дар
Шрифт:
— Что с Лентяем, черт возьми? — спросил Ари, вернувшийся с рукописью.
— Кажется, он думает, что снаружи кто-то есть, — ответила Пич, стуча зубами.
— На заднем дворе есть освещение?
Она показала на выключатель возле двери.
Ари повернул его, и патио возникло из темноты словно по мановению волшебной палочки. За ним, словно черный шелк, переливалась вода в бассейне.
— Я никого не вижу, — сказал Ари, вглядываясь в темноту.
Лентяй был с ним не согласен. Он скреб лапой дверь, а когда Ари ее открыл, прыгнул
Пич вскочила, когда Ари бросился за псом.
— Будь осторожен! — крикнула она.
Она слышала, как Лентяй с треском ломится сквозь кусты.
— Лентяй, вернись! — крикнул Ари из темноты.
— Ари, что там у тебя? — позвала Пич таким тонким голоском, что сама его не узнала.
Она вглядывалась в ночь и ничего не видела. Она онемела от ужаса, когда более темная тень выступила из окружающей ночи, тень чудовищных размеров.
Пич открыла рот, но не смогла издать ни звука.
Тень неумолимо приближалась.
Внезапно она поняла, что это Ари, держащий за ошейник Лентяя. «Скажи спасибо своему воображению, — подумала Пич. — Еще немного — и запугала бы сама себя до смерти».
Ари вошел и отпустил Лентяя. Тот неторопливо вернулся на свое место у камина.
— Там никого не было, — сказал Ари.
— Ничего себе сторожевой пес, — с укоризной сказала Пич. — Единственный раз показал себя настоящим охранником, а тревога оказалась ложной. Ты же говорил, что он хорошо обучен.
— Если я никого не видел, это еще не означает, что там никого не было, — предостерег Ари и тщательно запер дверь, а затем проверил замок.
Рэндольф Сперлинг проехал мимо дома Пич и пару раз объехал вокруг квартала, изучая топографию участка перед тем, как установить наблюдение. Стоящий у гаража «ягуар» Пич сообщил ему, что Пич уже вернулась в Хьюстон. Свет на крыльце и в гостиной не горел, наверное, они с матерью уже легли спать.
Он вышел из машины, ничем не примечательного японского седана, который взял напрокат в аэропорту, и перешел через дорогу. Бросил беглый взгляд по сторонам, чтобы убедиться, что никто на него не смотрит, и кинулся к ограде.
У кирпичной стены, огораживающей задний двор, стояла металлическая лестница, и он решил, что это знак свыше. Взобрался наверх, с трудом удержал равновесие на гребне стены и почти свалился на густую подушку дерна на заднем дворе.
Его сердце так громко стучало, что несколько секунд он ничего не слышал, кроме этого стука. На цыпочках пошел к дому, ступая осторожно, словно по сырым яйцам. Один шаг, другой, пока не завернул за угол и не увидел свет, льющийся из двух французских окон.
Заглянув в них, Рэндольф увидел Пич, которая одна сидела в кабинете. По крайней мере он думал, что она одна, пока большой меховой шар не подплыл к ней, словно патрульный боевой корабль.
Он быстро шмыгнул в тень. В следующий миг он увидел, как кто-то распахнул
Правду говорят, что осторожность — лучшая часть доблести. Рэндольф поспешил последовать этому мудрому совету. К тому же его очень подгонял страх. Он даже не подозревал, что может взлететь на шестифутовую стену, как кот, удирающий от своры псов. Но эта собака могла вдохновить кого угодно. Слава Богу, задний двор дома Пич выходил на дельту реки, не то он бы приземлился в соседнем дворе. И одному Господу известно, каких ужасных псов держат ее соседи.
Рэндольф соскользнул вниз по крутому склону к кромке стоячей воды, порвал брюки и загубил новехонькую пару дорогих кожаных туфель, затем побрел в сторону уличных огней, просвечивающих сквозь ветви деревьев. На этом пути его сопровождало пение цикад.
Правда ли, что в таких вот старых каналах обитают аллигаторы? Боже упаси! Он шел по илистому берегу до тех пор, пока не вышел на такое место, где можно выбраться обратно на улицу, не вторгаясь в чужой двор, и на каждом шагу осыпал проклятиями Пич Морган. Если бы не она, сидел бы он сейчас в своем офисе, а не рисковал жизнью и конечностями.
После ее приезда в Вашингтон Рэндольф провел несколько часов на телефоне, убеждая своих хозяев, что им больше не следует беспокоиться по поводу Пич Морган. Возможно, он проявил слишком большую самоуверенность, когда заверял их, что справится с ней одной левой. Она оказалась гораздо более сильным противником, чем он представлял.
Несмотря на регулярные тренировки, он весь вымотался, пока совершал это малоприятное путешествие. Болел бок, и он задыхался. А в кино все это кажется таким легким!
Последнее усилие — и Рэндольф благополучно выбрался на улицу. Огляделся, понял, что район ему незнаком, и двинулся наугад. У него чуть не случился инфаркт, когда мимо проехала патрульная полицейская машина. К счастью, они не заметили плачевного состояния его брюк и туфель. Он небрежно махнул полицейским рукой и продолжал целеустремленно шагать вперед, как человек, спешащий по своим делам.
Через два квартала он понял, что идет не в том направлении. К тому времени как он нашел свою машину, ноги подгибались от усталости. Он забрался в машину и стал обдумывать, что ему делать дальше.
Мочевой пузырь решил за него. Интересно, как полицейские во время слежки часами беспрерывно пьют кофе и не бегают отлить, размышлял он, заводя мотор. Он поехал на юг, по направлению к скоплению ярких огней, молясь, чтобы они привели его к работающей круглосуточно заправочной станции.
Рэндольф справил нужду в мини-маркете, купил шоколадку и вернулся на вахту. К этому времени в доме Морганов было уже темно. Он съел шоколадку, понаблюдал пятнадцать минут и решил на этом закончить. Каждая клеточка его усталого тела умоляла его поехать в роскошный «Хьюстонец», но здравый смысл сказал, что следует остановиться там, где его не знают.