Драгоценный дар

Торн Александра

Синди провела рукой по лицу, словно это было не ее лицо, а маска.

— Ты и правда считаешь меня красивой?

— Конечно. И все остальные тоже. Ты так много сделала, чтобы себя преобразить.

— Он дал мне все, что я хотела, кроме твоих глаз.

Пич опять ничего не понимала.

— Кто дал тебе все? Мужчина? Он тебя любил?

Гнев исказил старательно вылепленное, красивое лицо Синди.

— Твой муж вовсе не любил меня! Я заплатила ему кучу денег за все, что он сделал.

Пич

не удивилась, узнав, что именно Герберт оперировал Синди. Возможно, муж из Герберта был никудышный, но никто не мог сравниться с ним в операционной.

— Ты считаешь, что Герберт взял с тебя слишком много? И поэтому сердишься?

— Он хотел меня использовать, хотел рассказать всем, что он со мной сделал. Я не могла ему этого позволить.

— На Герберта это совсем не похоже. Он очень хорошо хранил профессиональные секреты. Я даже и не знала, что ты была его пациенткой.

— Он не знал моего настоящего имени. И я позаботилась о том, чтобы он никогда его не узнал.

К горлу Пич подступила тошнота.

— Позаботилась? Что это значит?

Синди наклонилась поближе и сказала свистящим шепотом:

— Не имеет значения, если я сегодня скажу тебе правду. Ты все равно не успеешь никому рассказать. Это я убила доктора Стрэнда.

— Моего мужа переехала машина.

Синди хихикнула.

— Знаю. Это я сидела за рулем. Мы договорились встретиться и побегать в Мемориальном парке. Я специально приехала туда раньше и наехала на него сзади. Ну и полетел же он! Я прямо обмочилась от смеха.

Пич почувствовала, что сейчас грохнется в обморок.

— Как же ты могла?

— Легко. Это было здорово. Чувствовала себя потом просто отлично, а когда тебя убью, будет еще лучше.

— Раз ты так твердо решила меня убить, скажи по крайней мере почему, — попросила Пич, стараясь протянуть время и думая о том, что случится, если она попытается вырвать пистолет.

Бах-бах, и она готова. Вот что случится.

— Ты сама знаешь почему.

Улыбка на лице Синди выражала что угодно, только не радость. Несмотря на свои идеальные черты лица, она напоминала Пич ухмыляющуюся горгулью со средневекового собора.

— Клянусь, не знаю.

— Он был влюблен в меня, пока вы с Бертом все не испортили.

«Господи, должно быть, она говорит об Ари».

— А при чем тут Берт?

— Он всегда был против меня. Но я его проучила.

Пич задрожала, когда поняла, о чем говорит Синди.

— Это ты в него стреляла?

— Он это заслужил.

— Ари и Берт просто друзья.

— Берт меня ненавидел. Он не пускал ко мне Ари.

Голос Синди становился все громче. Если бы Пич удалось заставить ее говорить еще громче, соседи, возможно, услышали бы и вызвали полицию. Но только нельзя кричать самой, иначе Синди выстрелит.

—

Если бы Ари на самом деле любил тебя так, как ты говоришь, никакие силы в мире его бы от тебя не увели.

— Он любил меня, пока ты не соблазнила его своими деньгами и своим большим домом, — сердито крикнула Синди. Потом оглянулась и понизила голос: — Ты стараешься заставить меня сильно шуметь, но у тебя ничего не выйдет. Я гораздо умнее, чем тебе кажется. Голоса подсказывают мне, что надо делать.

Голоса? Синди еще безумнее, чем она думала.

— Какие голоса?

— Те, которые я слышу у себя в голове. Они подсказали мне, как сделать себя красивой, чтобы Ари влюбился в меня. Но вы с Бертом его против меня настраивали.

— Я никогда не говорила о тебе с Ари, — ответила Пич, надеясь, что хоть раз в жизни солгала убедительно.

В глазах Синди полыхало пламя.

— Я видела, как ты ему нашептывала что-то на ухо. Ты его у меня отняла. Ты во всем виновата.

— Поверь, я знаю, каково потерять любимого человека. Знаю, как это больно. Но ты не могла потерять Ари, он никогда тебе не принадлежал. Он хоть раз назначал тебе свидание, приглашал поужинать, поцеловал тебя?

Синди затряслась. Пистолет в ее руке дрогнул.

— Ты хочешь меня запутать.

— Я хочу тебе помочь. Я говорила искренне, когда сказала, что ты очень красивая женщина. Однажды кто-нибудь тебя полюбит. Дай себе шанс.

— Когда ты умрешь, Ари будет любить меня. — Синди произнесла это с параноидальной уверенностью, отметающей всякие аргументы. Она снова ткнула в Пич пистолетом, подталкивая ее к двери.

— Ари не успокоится, пока не узнает, кто меня убил. И когда он обнаружит, что это ты, он тебя возненавидит. Ты этого добиваешься?

Синди так сильно толкнула Пич, что та чуть не упала.

— Заткнись, сука. Ари будет меня любить, и ты это знаешь. Открывай эту чертову дверь и позови собаку.

Больше Пич ничего не могла придумать. Мысли путались. Может, все-таки закричать? Вцепиться в Синди? Ударить ее по руке с пистолетом? Ну хоть что-нибудь! Она поднесла связку ключей к свету, нашла нужный ключ и вставила его в замочную скважину. Странный звук послышался из-за двери, нечто похожее на низкий рокот или на шум прибоя.

— Что это? — спросила Синди.

— Кажется, я забыла выключить телевизор, когда уехала сегодня утром, — быстро ответила Пич.

Молясь про себя, чтобы она правильно угадала истинный источник звука, Пич повернула ключ в замке, распахнула дверь и бросилась в сторону.

Мелькнули черная шкура и белые зубы, и Лентяй прыгнул мимо Пич прямо на Синди. Раздался выстрел, и Пич увидела, как из лапы Лентяя брызнула кровь.

— О нет! — закричала она. — Ведьма! Ты убила мою собаку!