Драко Малфой и Невозможное счастье
Шрифт:
Однажды он услышал их вопли — он шел из класса зелий к себе в кабинет и собирался повернуть за угол. Кричал, правда, только Джеми — Волчонок не срывался на крик никогда; чем острее была его ярость, тем тише становился голос. Наверное, боялся испортить свой музыкальный баритон.
А когда Драко уже завернул за угол, с удовольствием предвкушая очередное снятие баллов, крики неожиданно смолкли. И Драко увидел, что Волчонок — а он был почти на голову выше Джеми, шире в плечах, ощутимо сильнее и вообще выглядел старше, — вжимает блондинчика в стену и яростно целует.
— Двадцать баллов со Слизерина, мистер Люпин, — холодно произнес Драко. — Этим надо заниматься в закрытом помещении. И желательно — по окончании школы.
— А Гриффиндору что, взыскание? — свистящим шепотом поинтересовался Волчонок.
— И еще двадцать — за хамство!
— А за попытку изнасилования?
— Хотите быть исключенным, мистер Люпин? Надо полагать, собираетесь вогнать вашего отца в гроб? — Драко приподнял левую бровь.
Волчонок попытался прожечь Драко взглядом, но, хотя глаза у него и правда были волчьими, Драко испытывал на себе еще и не такое. Чуть слышно зарычав, Волчонок перекинулся и убежал легкой надменной рысью.
— И двадцать баллов с Гриффиндора.
— Я так надеялся, что вы мне назначите взыскание, — Джеми улыбался. — Нет, этот псих мне никогда не нравился, на самом деле…
— Но ты ему, похоже, нравился? — заметил Драко.
— Может быть, — равнодушно отозвался Джеми. — Но мне нравился другой человек. И до сих пор нравится…
Он вытянул остатки коктейля и тихо произнес, глядя на дно стакана:
— Я ведь специально пришел сегодня на кладбище. Мне так хотелось вас увидеть, мистер Малфой. Могу я задать вам нескромный вопрос?
— Валяй.
— У вас кто-нибудь есть?
— А ты нахрапистый, Джеми! Всегда таким был…
Мальчишка улыбается…
А было так, что однажды Драко все-таки назначил гриффиндорцу взыскание — после того, как тот на уроке неудачным заклинанием свалил люстру. Неудача была вызвана тем, что Джеми забыл сосредоточиться, любуясь своим преподавателем. Возможно, он даже набивался на взыскание…
Ну, Драко ему и устроил… Поскольку ему самому от присутствия Кида было не холодно и не жарко, он решил, что лучшим наказанием для приставучего мальчишки будет промаяться рядом с ним в течение пары часов. И пока Драко у себя в кабинете проверял домашние работы, Кид вытирал пыль с книжных полок и время от времени кидал на преподавателя призывные взгляды, которые упорно игнорировались.
Наконец Джеми подошел с Драко и оперся бедром о его стол.
— Я закончил, сэр.
— Отлично, можете быть свободны.
— Но, сэр…
— Что, Кид? — не поднимая головы, поинтересовался Драко. Тот нахально присел на край стола.
— Сэр, вы бы могли просто вычесть баллы… Но вы мне назначили
Драко поднял на мальчишку смеющиеся глаза.
— Как вы попали в Гриффиндор, Кид? По-моему, вы самый настоящий слизеринец!
— Так я могу остаться, сэр? — понизив голос до шепота, спросил Джеми.
Драко хмыкнул.
Джеми мог бы поклясться, что преподаватель колеблется…
В этот момент за спиной гриффиндорца открылась дверь, и Драко резко спихнул его со стола. А потом Кид увидел, как расширились глаза Драко, как он вскочил со стула; забыв про стол, попытался пройти через него, но обнаружил препятствие, и, единым прыжком преодолев его, бросился к двери.
Там стоял человек с форменной военной мантии; и он раскинул руки, ловя Драко в объятия…
— Вы были так счастливы… — задумчиво произнес Джеми, вертя в руках трубочку. — Я подумал, что терзаю вас детской блажью… я как-то понял, что мне все равно ничего не светит, вот…
Драко сжимал свою чашку с остатками кофе так, что белели суставы, и смотрел в окно. Джеми протянул руку и осторожно погладил его пальцы.
— Простите меня, сэр. Я, наверное, зря будоражу ваши воспоминания. Но мне так грустно, что вы страдаете… Я хотел бы вам помочь…
— Иди, Кид, — отозвался Драко. — Не надо мне помогать…
— Вы несчастливы!
— Возможно.
— Как же вы будете теперь жить, сэр?
— Никак, — Драко холодно улыбнулся. — Моя дочь закончит школу и поступит в университет; я найду ей работу и жениха, а потом вскрою себе вены. Вас это не должно касаться…
— Я так не могу… — беспомощно произнес Джеми. — Я люблю вас, профессор…
— Ступай, Кид! — сердито прикрикнул Драко. — Хватит болтать глупости!
Снова упала челка, занавешивая от Драко нежное личико. Потом мальчишка встал, подхватил свою куртку и пошел к двери.
О чем Драко мог думать в тот момент, когда увидел Гарри — лохматого, небритого, в замызганной одежде — на пороге своего кабинета? Уж, во всяком случае, не о мальчишке с его дурацкими приставаниями. Был Гарри, которого он едва не сбил с ног, Гарри, который выронил сумку и так крепко прижал Драко к себе, что мог бы, наверное, и задушить… Гарри, которого он, Драко, притиснул к стене, чтобы целовать до умопомрачения…
— Драко… не одни… — выдохнул Гарри между поцелуями. Драко, не оборачиваясь, махнул рукой:
— Кид, свободны.
Он не заметил, как мальчишка ушел. От запоздалой тоски разрывалось сердце, щетина Гарри кололась, его сухие твердые губы вслепую шарили по лицу Драко, мешали очки… Потом раздался визг:
— Папа! — и Гарри, напоследок крепко и больно засосав губы Драко, выпустил его из рук и поймал рванувшуюся к нему Сольвейг. — Колючий… — прошептала дочь сквозь слезы, и Гарри, глядя через ее плечо на Драко и безумно улыбаясь, кивнул:
— Колючий… Драко всего исцарапал, — и он, протянув руку, обхватил Драко за шею и притянул к ним.