Драко Малфой и Невозможное счастье

Джуд

— А причем тут Шеймус? — спросил Гарри задумчиво. — Мы же знаем, куда он собрался.

Стало тихо. Паузу разбило крепкое словцо, вырвавшееся у Сириуса.

— Ага, — согласился Гарри, словно крестный сказал что-то существенное. — Он вовсе не к Джинни. Сириус, может, ты отправишься в Хогвартс и последишь за ты-знаешь-кем?

— Пожалуй, — согласился Сириус, вставая.

— И в кабинет МакГонагалл, — добавил Гарри. — Чтобы сразу ей все объяснить.

В гостиной остались трое — Гарри, Волчонок и Джеми. Гарри зашевелился

первым.

— Пойду погуляю, — сообщил он юношам. — Замаялся уже сидеть.

И ушел.

Воцарившуюся тишину нарушил Волчонок — неловким вопросом:

— Что теперь намерен делать?

— Собирать вещи, — ответил Джеми. — Наверное, даже прямо сейчас, пока все заняты. Все равно я тут без надобности. Не думаю, что кому-то нужна моя моральная поддержка, — в последних словах прозвучала горечь.

— Не надо так, — попросил Волчонок. — Драко любит тебя… просто он Гарри больше любит… и не так. И все равно было понятно сразу, что он никого никогда не будет так любить.

— Это не мешает надеяться, знаешь ли, — возразил Джеми.

— Ну, жизнь-то не кончена.

— Не кончена, — согласился Джеми.

— Помочь тебе собрать вещи? — предложил Волчонок. — А тебе есть куда ехать?

— Пока в гостиницу, наверное, — ответил Джеми. — Потому сниму квартиру.

— Ты можешь пожить у меня, — сказал Волчонок. — Пока ищешь квартиру.

— Не стоит, — Джеми улыбнулся. — Но спасибо.

— В любом случае, я помогу тебе собрать вещи.

Джеми кивнул, улыбаясь. Через мгновение его улыбка стала лукавой.

— Но знаешь, я не откажусь от приглашения выпить.

— Заметано, — усмехнулся Волчонок.

* * *

Гарри нашел Драко на кухне — тот задумчиво поглощал бутерброды.

— Проголодался, — объяснил он, завидев Гарри. — Ты есть хочешь?

— Поел бы, — согласился Гарри, сообразив вдруг, что и правда голоден. — А где Добби? Почему не готовит?

— Занят стиркой, — пожал плечами Драко. — Заявил, что завтрак мы проспали, а обед еще рано.

— Как поисковое зелье? — спросил Гарри, наблюдая за тем, как Драко делает бутерброды.

— Никак, — покачал головой Драко. — То же, что и с тобой.

— Со мной?

— Я не мог тебя найти при помощи зелья. Я знаю, что оно не работает, если человек мертв или не хочет, чтобы его нашли. Вот я и решил, что ты мертв, — он протянул Гарри бутерброд. — А Сольвейг… видимо, Люциус задурил ей голову. И она нас ненавидит. Я был не самым хорошим отцом, — он вытер нож и поставил его в подставку.

Гарри молчал, не зная, что сказать. Бутерброд застрял комом в горле, есть расхотелось совершенно.

— Я как-то хотел умереть ради тебя, — заговорил вдруг Драко. Гарри поднял голову и увидел, что тот смотрит на него, широко распахнув прозрачные глаза. — Но это не была любовь. А еще я хотел умереть вместе с тобой. Но и это не была любовь. Я должен был… любовь в том, чтобы жить вместо

тебя. Я должен был научиться. Быть для Сольвейг нами обоими. Жить так, чтобы тебе не жаль было… не жить. Как жил бы ты, если бы меня не стало. Я всегда думал, что люблю тебя, а ты просто позволяешь… но ты выжил, потому что любил меня, выжил там, где выжить было невозможно… потому что помнил обо мне. А я не смог жить… смог только создать себе видимость жизни, попытавшись забыть тебя. Но как мне быть, если ты и есть моя жизнь? Я иначе не умею… Прости меня…

Гарри замотал головой, шагнул вперед и сгреб Драко в объятия. Хрупкость, почти юношеская худоба горячего малфоевского тела так потрясли его, что слезы поневоле навернулись на глаза. Я жив, думал Гарри, исступленно прижимая к себе Драко. Я опять жив и буду жить вечно…

Мгновением спустя они уже яростно целовались, выпутываясь из одежды как из паутины; Драко разом сгреб с кухонного стола все, что там было и одним движением забросил отощавшего, легкого Гарри на полированную поверхность. И навалился сверху, словно в надежде вжаться, влиться в это худое, изуродованное, но по-прежнему любимое и желанное тело.

Гарри застонал, с неожиданной силой обхватывая ногами талию Драко; тот прижался губами к его губам, не то целуя, не то кусая их, и сильно вошел в тело своего мужа.

Движения были неровными, порывистыми, слишком быстрыми, словно они были двумя подростками в свою первую ночь, но Драко казалось, что никогда еще это не был так совершенно.

Он рухнул на взмокшее, вздрагивающее тело возлюбленного, как заведенный повторяя его имя. Гарри тихо простонал что-то ему на ухо.

— Что? — переспросил Драко.

— Я люблю тебя, — тихий смешок. — А что я еще мог сказать?

— Ну например, это было великолепно, — мурлыкнул Малфой.

— Самодовольное создание, — улыбаясь, прошептал Гарри.

— Я тоже, — невпопад ответил Драко, и Гарри не стал уточнять, что он тоже.

Они одевались неспешно, то и дело прерываясь на поцелуи и хулиганские ласки. Не хотелось покидать кухню и вспоминать о том, что ждало за ее пределами.

Однако оно явилось само в лице Снейпа, который вошел в кухню, как только супруги оделись — не иначе, решил Драко, ждал за дверью.

— Что-то случилось? — спросил Гарри, едва завидев его.

— Не то чтобы совсем ничего, однако за последнее время — нет, — чопорно ответил Снейп. — Молодые люди, мне надо с вами поговорить. Присядьте.

— Спасибо, мы постоим, — усмехнулся Драко.

— Лучше сядьте, — настойчиво повторил Снейп, и те, переглянувшись, сочли за благо опуститься на кухонные стулья. Зельевар остался стоять.

— Господа, я должен вам кое-что объяснить, — он начал было расхаживать по кухне, но тут же, видимо, сообразив, что он не в аудитории, остановился. — Для того чтобы у вас не было ошибочного мнения насчет моих намерений.