Дракоморте
Шрифт:
— Вот, — Илидор дотащил свою буйную ношу до лагеря и поставил малыша перед Фодель.
Ребёнок, не меняя выражения лица, покрепче впился обеими руками в зеркало и принялся ловить солнечные лучи, чтобы пускать зайчиков. Солнечные лучи не ловились, прятались за облаком. Фодель едва удостоила ребёнка взглядом — выжидающе смотрела на дракона.
— Я его поймал в подлеске, — сердито пояснил тот. — Он, кажется, собирался уйти в чащу носить свет отца-солнца или какой кочер… я хочу сказать, тут кто-нибудь вообще смотрит за детьми?
—
— Но этот детёныш уже который раз уходит от детского шатра! — негодовал Илидор. — Ещё на вырубке я много раз видел, как он шатается кочерга знает где! Я видел его на поляне у озера, один раз он учапал аж к кромке леса и потом вернулся обратно с Рохильдой, а…
Фодель улыбалась и смотрела на дракона с приветливым интересом, во взгляде её ясно читалось: «Ну-ну, мой друг, а в чём же суть?».
— Что, всем наплевать, что ребёнок куда-то уходит?
Он подтолкнул малыша к детскому шатру. Тот сделал шажок вперёд и два назад. Всё его внимание было поглощено облаком, за которым пряталось солнце.
— Аадр, сын Латьи, считает, что уже достаточно велик, чтобы познавать мир за пределами известного, мой друг, — мягко проговорила Фодель. — Это значит, что Аадр, сын Латьи, уже достаточно велик для этого.
— Вы что тут, ополоумели в кочергень? — рассердился Илидор. — У Аадра, сына Латьи, мозги размером с орешек! Он же потеряется в этом лесу навсегда, вы его с собаками не отыщете, тем более нет у вас собак! Вы зачем его три года растили или сколько там — чтобы теперь в чащобе потерять?
Фодель смотрела на дракона с улыбкой. Дракон смотрел на Фодель как на безумную.
— Друг мой, дети солнца не ищут одиночества, они ищут компании. Как ты сам отметил, Аадр всегда оказывался рядом с другими — с Рохильдой, с тобой или с Йерушем…
— Но мы кочерга знает в каких дебрях сейчас! Тут волки воют! Грызляки ползают! Тут, может, носятся шикши! А если Аадр притопает к ним?
— Тогда Аадр принесёт шикшам свет отца-солнца.
Дракон медленно моргал и таращился на Фодель, силясь поверить, что услышал именно то, что услышал.
Солнце наконец вылезло из-за облака, и Аадр, сын Латьи, немедленно пустил солнечного зайчика дракону в глаз.
— А если это окажутся буйные шикши? Они вроде не очень-то хотят, чтобы им несли свет! А если шикши свернут ему шею? — утирая слёзы, с надеждой спросил дракон.
Аадр, сын Латьи, обошёл Илидора с другого бока и пустил ему солнечного зайчика в другой глаз. Илидор выругался. Фодель приветливо улыбнулась. Аадр старательно ловил новый солнечный лучик, а облако играло с ним, то пряча лучики, то показывая их на миг-другой.
— Тогда Юльдра снова будет говорить об этом с первым предводителем шикшей, который встретится на нашем пути. В каждом сообществе есть свои твари, и Храм будет узнавать, как шикши относятся к своим тварям. Так мы сумеем точно понять, кто есть шикши по существу своему, поскольку
— Отличный способ проверки — отправить им на съедение ребёнка! Долго придумывали?
Жрица опустила взгляд, и Аадр тут же врезал ей в глаз солнечным зайчиком.
— Если беда есть, то она непременно до кого-нибудь доберётся — так ли важно, до кого именно?
Илидор появился на свет в кладке эфирных драконов, которые раз в десять лет откладывают четыре-пять яиц, и каждый вылупившийся из яйца драконыш — даже не на вес золота, а на вес кое-чего несоизмеримо более ценного — целой драконьей жизни, огромной, прекрасной и почти вечной драконьей жизни. У Илидора не было ни малейшего шанса принять мысль, что при помощи детей можно проверять окружающий мир на дружелюбие.
От костра потянуло подгорелой кашей. Из лекарского шатра вышла жрица в зелёной рубашке. В руках она держала ворох несмотанных бинтов, заляпанных кровью и рыже-бурой мазью. Нескольких жрецов вчера вечером угораздило набрести на гнездо грызляков. Ещё один жречонок пропал бесследно.
— Детей солнца нельзя заставлять что-то делать или не делать, — нежно улыбнулась Фодель. — Дети солнца ведомы незамутнённым стремлением нести свой свет вовне, ведомы им одним.
— На словах это, может, и звучит убедительно, — проворчал Илидор, всем своим видом показывая, что его — не убеждает. — А на деле получается полная ерунда. Можно придержать эту их ведомость, пока вы не окажетесь в безопасном месте? Можно, ну я не знаю, запереть детей в клетке или привязать их к колышкам за ноги?
— Друг мой, твои шутки иногда немного кровожадны, — невозмутимо отметила Фодель.
— Да я не шучу.
— Но нельзя верить в одно, а делать другое, — продолжала жрица, не слушая его. — Вера — это не убеждения, вера — это выбор. Многие считают их равнозначными явлениями, но воин-мудрец возглашал иное.
Илидор подталкивал Аадра в спину, чтобы топал уже к своему малышовому шатру, но ребёнок упрямо кренился в другую сторону, к лесу. Дракон так же упрямо разворачивал его назад.
— Как у воина-мудреца, так и у нас должна быть сила оставаться последовательными. Не просто возглашать выбор солнечной стороны, а совершать этот выбор день за днём…
Дракона сегодня особенно сильно раздражали скопом все жрецы, у которых якобы есть ответы на все-все-все вопросы — а ведь тогда, на вырубке, он действительно поверил, будто ответы есть! Но на деле всякий раз оказывается, что жрецы дают тебе ответ вовсе не на тот вопрос, который ты задал. Их ответы не имеют той ценности, которую можно приложить к повседневной жизни. Слова Храма красиво звучатм – но Илидор бы предпочёл ответы меньшей красивости и большей практичности.
— Исключительно и только действия, ежедневные и бессомненные, являются выбором, который мы делаем на пути света…