Дракоморте
Шрифт:
Глава 17. Сорвать флюгер
Впервые в жизни Илидор получил возможность спокойно с удовольствием, укрывшись от посторонних взглядов, изучать чужое тело. Да и собственное тоже, если на то пошло. И с тем же неуёмным любопытством, которое тащило его в новые места, заставляло пробовать мир на прочность, испытывать его терпение и изучать реакции на свои действия, Илидор теперь изучал реакции тела Фодель на свои действия и, практически с восторгом первооткрывателя — собственные ощущения.
Всё было не так, как с Жасаной,
Всё было не так, как с Даарнейрией, когда страсть смешивалась с непроходящей тревожной напряжённостью — просто потому, что снящие ужас драконы двигаются и дышат немного так, словно планируют вцепиться тебе в глотку. И ещё тогда вокруг безостановочно сновали десятки эльфов и других драконов, потому что а куда ты денешься от них в Донкернасе. Нигде и никогда, ни на миг нельзя было полностью освободить голову от ожидания, что сейчас на тебя выскочит идиотски ржущий эльф или что сейчас драконица таки вцепится тебе в горло.
Теперь же было ощущение спокойной, неторопливой вседозволенности и удивительной, никогда прежде не знакомой Илидору уверенности, что сейчас на тебя точно не смотрит никто посторонний. И этого оказалось настолько много, настолько достаточно, чтобы пуститься в увлекательное изучение своего и чужого тела, что Илидор на какое-то время вообще забыл, зачем и почему он оказался в Старом Лесу и куда каждый день движется вместе с Храмом Солнца.
Из шёлковой ночной бесконечности в шатре Фодель казалось, что время остановилось, а лес благодушничает, глядя, как Храм движется всё дальше, всё ближе подбирается к селениям волокуш, всё громче распевая свои гимны.
На самом деле, конечно, Старый Лес отнюдь не был благодушен.
Да и лишнего времени у Храма не было совсем.
***
С большим трудом и неохотой, удивившей его самого, дракон выдернул себя из многодневной расслабленности, когда котули сообщили, что нашли неподалёку саррахейник. Уже много дней Храм точил зубы на саррахи и желал выжигать любые проявления этого зла при первой же возможности. Правда, зло как-то не спешило попадаться на глаза — и вот, наконец, котули его обнаружили.
— Не вздумай просто броситься на саррахи, — напутствовала Илидора котуля Тай и дёргала забинтованным ухом. — Заживо сожрут и не почешутся.
— Вообще не лезь к ним, — насупясь, посоветовал Букка. — Храм не всегда понимает, на что рот разевает. Нельзя просто взять и уничтожить саррахейник.
— И непросто тоже нельзя-у, — взмяукнул Ыкки. У него был очень встревоженный вид. — Зря мы про него сказау-ли Юльдре.
— Не сказать про него — то было противно пути света, — решительно пресёк сомнения Букка.
Ыкки не нашёлся с возражениями.
Саррахейник находился очень далеко от храмовой стоянки, и, наверное, требовалось истинно котульская способность ориентироваться в лесу, чтобы обнаружить это место. Неглубокий лог, мрачный,
Долго-долго Илидор наблюдал за саррахи, забравшись на старый высохший орех. Существа эти выглядели отвратно и странно, словно кто-то пытался соединить краба, змею и вылепленного из глины человека, да передумал. Толстые и короткие извивучие тела заканчиваются плечами, из которых торчат крупные клешни, головы похожи на головы пугал, которых Илидору доводилось видеть в людских землях Декстрин. С той разницей, что во ртах пугал не было зубов.
Извиваясь-подёргиваясь, саррахи сновали туда-сюда по невидимым, но явно размеченным маршрутам. Некоторые саррахи носили в клешнях падаль, куски шкур, коры, дерева. Другие, видимо, дозорные, ничем не занимали клешни — они передвигались медленней, то и дело останавливались, поднимаясь на толстые хвосты, медленно качались вправо-влево, угрожающе воздев клешни к небу. Илидору всякий раз казалось, что они угрожают ему, дракону, что они видят его на дереве.
Но вместо глаз у саррахи были сросшиеся пухлые веки.
Мало какие существа, виденные Илидором в эльфских, людских и человеческих землях выглядели настолько омерзительно.
Понаблюдав за ними некоторое время, Илидор отметил, что одними направлениями пользуются только существа с тёмными спинами, другими дорогами ползают лишь особи с особенно длинными хвостами, по каким-то направлениям передвигались только парами. Пока дракон следил за этими созданиями со своего укрытия на дереве, они успели натаскать воды — непонятно откуда, Илидор не чувствовал источников поблизости, нарвать ягод, приволочь неистово воняющую голову зайца и вытоптать круглую колейку под одним из деревьев неподалёку.
И как, спрашивается, он должен изничтожить всё это сборище? Отыскать и сжечь их гнездо? Забросать его какой-нибудь отравой? Слезть с дерева да методично перерезать всех этих существ? Хотя перережешь их, пожалуй… Если восемь саррахи способны схватить ребёнка и отгрызть ему руку, то полсотни саррахи запросто пообедают драконом.
Букка ясно сказал, что уничтожить саррахейник просто так нельзя. И сложно так — тоже.
Ну хорошо: у каждого этого зверонасекомого есть собственный маршрут. По деревьям они, судя по всему, не лазят. Так что, если Илидор осторожно подберётся…
— Всё, что ты сделаешь с ними, я сделаю с теми, кто тебе дорог.
Дракон чуть не сверзился с ветки, услышав этот ледяной голос.
Чуть выше него на том же дереве сидела Кьелла и внимательно наблюдала за движениями саррахи. Губы её беззвучно шевелились, словно она что-то высчитывала. Или колдовала. Воительница была укутана в бархатную зелёную накидку с капюшоном, светлые волосы заплетены в две косы, на шее болтается прозрачный камень в форме клинка.
— Эти твари опасны, — Илидор щурился, глядя на неё снизу вверх — сквозь листву орешника прорезалось солнце.