Дракон в зефире

Дорогожицкая Маргарита Сергеевна

— Похоже на евгенику, — ужаснулась Лерочка. — У нас такое закончилось войной и геноцидом!..

— Евгеника? — заинтересовалась новым словом крысомуса. — А ну давай, рассказывай.

Василика высморкалась в платочек, расчувствовавшись от поведанных Лерочкой ужасов фашизма в годы Второй мировой войны, когда сначала стерилизовали, а потом и физически уничтожали всех, кто запятнал чистоту арийской расы.

— Нет, что ты, шептунья, у нас все не так. Никто обычным людям плодиться не запрещает, что ты!.. Это ж додуматься надо!.. Просто они сами по себе, а благокровные

отдельно… Смешиваться не любят, потому что добра из этого не выходит… Но иногда и среди простых людей рождаются самородки, и вот Исфирка, хоть и безродная, а красавица и умница оказалась. И хорошо, что Ильза Лицетворница рискнула и пару эту свела. Девочки-близнецы у них родились. Розочка, какое чудо распрекрасное получилось! Книжница и самая молодая законница! Дед, кстати, души в ней не чает, а ведь, хрыч дубовый!.. против свадьбы был, чуть ли не кипятком от злости писял по всему Ла-Арку!

— А Тесса, получается, сестра Розы? Но как так получилось, что Роза уже магистр, а Тесса еще учится?..

— Так ты человека и эроморфа не равняй-то. Те много дольше живут, но и взрослеют тоже долго. По нашим меркам, Тесса котенок еще… А Розочка ее обожает, в обиду не дает. Вот и настояла, чтобы сестричку раньше срока в Академию приняли, к ней под присмотр. Да только теперь краснеть приходится!..

Крысомуса махнула рукой и вздохнула.

— Почему?

— Так непутевая Тесса, все никак не угомонится…

— Угу, а еще приставучая. Чего вот она цеплялась сначала к Диме, а потом и ко мне? Лапы распускала…

— Да ты не сердись на нее, шептунья. Она ж не со зла. Если и жестоко ведет себя, то от глупости детской да шалости. Она ведь дитя настоящей любви, это среди эроморфов дорогого стоит. Поэтому и в любовных забавах ей равных нет, хоть и несмышленая пока еще.

— Нет уж, — поежилась Лерочка, — спасибо. Как-нибудь без ее любви обойдемся.

Крысомуса лукаво подмигнула и поманила пальчиком девушку к себе поближе.

— Так можно и без любви… Слова ведь разные значения имеют… Ты подумай, шептунья, котенку что интересно?

— Что? — непонимающе нахмурилась Лерочка.

— Фантик шуршащий… игрушка… забава… охота… поиграться… покувыркаться… Подумай, подумай. И сходи к ней все-таки.

Всю ночь Лерочка проворочалась без сна, раздумывая над словами мудрой крысомусы. Вспоминала Тессу, как та себя вела, что говорила. Показная застенчивость, игривость, кокетство, любвеобильность… А если?.. Лерочка от волнения даже села на кровати и уставилась в темноту, сжав кулаки. А вдруг кошка ее раскусит?.. Все равно! Надо попробовать. Пустующая кровать зияла немым укором. Бедная Маша томилась в камере полицейского участка. Завтра днем уже суд. А вечером — исполнение наказания, и мерзавец Марандо поглумится… Нет! Лерочка этого не допустит! Поэтому откладывать нельзя. Прямо с утра придется идти к Тессе.

Эроморфа жила… на дереве. Территория посольства эроморфов представляла собой парк, в котором росли раскидистые и удивительно мощные деревья с белыми листьями и зеленой корой. В их ветвях гнездились отдельные дома самых причудливых конструкций, однако все небольшие, без излишней роскоши. И здесь Лерочка впервые увидела взрослого эроморфа. Это был высокий мускулистый красавец, чью огненно-рыжую шерсть уже тронула благородная седина.

— П-простите… — чуть запинаясь и страшно смущаясь, спросила Лерочка, — не подскажете, где мне найти Тессу?

Котяра внимательно взглянул на девушку, и той на мгновение показалось, что она стоит перед ним голой. Эроморф вздохнул.

— Что опять натворила эта кошка драная?

— Эмм… Ничего. Я просто к ней… по делу.

— Ох, и допрыгается она… Там, третий прайд Шалуний.

Третий прайд… третий прайд… Где же он? Лерочка пошла наугад в примерно указанном направлении, отсчитала третье дерево и… А как туда забраться? Ни лестницы, ни веревки…

— Тесса! — крикнула девушка. — Тесса! Ты тут?

И тут на Лерочку сверху обрушилась что-то теплое, когтистое и пушистое.

— Стой! — девушка выставила вперед ладонь и поморщилась, когда Тесса лизнула ей пальцы шершавым горячим язычком. — У меня к тебе дело!

— Какое? — мурлыкнула эроморфа.

— Ты любишь играть?

Тесса от удивления дернула хвостом и наконец-то отодвинулась от Лерочки.

— Очень. Я люблю играть… особенно с такими сладкими и пухленькими…

— Стой! Я из другого мира!

— Я знаю… И моему прайду уже разрешили…

Лерочка вжалась в дерево, стараясь не заглядывать в аметистовые глазищи эроморфы. Срамные мысли лезли в голову от одного кошачьего урчания в ее голосе.

— У нас другие порядки и… игры. Тебе интересно? Интересно, как у нас играют?

— Ты покажешь? Ведь покажешь же? — Тесса обвила хвостом лодыжку Лерочку, и от этого бархатного касания подкашивались колени.

— Покажу. Обещаю. Потом. Но взамен мне тоже кое-что нужно. Помоги мне. Пожалуйста.

— Что ты хочешь?

С этими словами Тесса потерлась щекой о плечо девушки, и та не выдержала. Она уперлась эроморфе в грудь и отодвинула от себя, отвернув голову и зажмурившись.

— Попроси свою сестру, магистра Астельху, защитить мою подругу Машу в суде, — выпалила Лерочка. — Марандо ее подставил! А теперь еще хочет выкупить Сон и выпороть ее при всех!

Раздались странные звуки, как будто кто-то чихал. Девушка отважилась открыть глаза. Эроморфа хохотала.

— Ох ты ж!.. Никогда вас, людей, не пойму!.. Глупые!.. Но я вас все равно люблю… Вы такие забавные, и игры у вас странные…

— Я тебе покажу, как играют у нас в мире, а ты поможешь мне вытащить Машу из этой переделки. Идет?

И эроморфа простодушно кивнула, не подозревая, какое значение в слово «играть» вкладывала коварная Избранная.

ГЛАВА 21

В суде председательствовал судья Глимлин, старый, опытный и очень дотошный сновидец, который всегда находился в состоянии полудремы. Его привезли в кресле, укрытого клетчатым пледом, несмотря на тридцатиградусную жару. На лысой черепушки блестели капельки пота. Судья сладко посапывал, пуская пузыри из уголка рта. Лерочка с тревогой взглянула на магистра Астельху.