Драконье царство
Шрифт:
— Не обман, — серьезно сказал Галахад. — Я даже знаю, кто это был. Это был легендарный каледонский вепрь.
— Возможно. Но пожалуй, пора возвращаться, — решил я. — Вопреки всем ожиданиям, король Леодегранс из кустов так и не выскочил. А вот если начнут выскакивать какие-нибудь каледонцы помимо вепрей, это будет как-то не вовремя.
Мы без приключений вернулись к самому сердцу лагеря. До самого утра все было спокойно.
X. Охота на Каледонского вепря
Когда мы вошли в Каледонию, нас, конечно, не встречали с распростертыми объятиями. Не хотелось бы слишком задерживаться на этом, так как хотя политически
Судя по рассказам местных вождей, с которыми мы вели переговоры, Бальдульф обещал им обширные территории до стены в случае поддержки. Но, как говорится, предлагал он не свое, а вот чужую месть на союзников навлек запросто. Похоже, симпатии к нему за последнее время несколько поубавились. Наконец мы договорились, что удовлетворившись выплаченной данью пробудем здесь еще два дня и никого не тронем, если и на нас не будет никаких нападений — в противном случае, пеняйте на себя, — а затем оставим Каледонию в покое, но всегда будем готовы повторить урок, если кому-то он пошел не впрок. На том и порешили. Интересно, что два дня прошли совершенно спокойно, и никаких провокаций не последовало. Должно быть каледонцы и впрямь притомились. Итак, впереди осталась только одна ночь, а наутро мы должны были возвращаться. Разумеется, никаких погонь за призраками на вражеской территории мы не устраивали, поэтому причина ночного пробуждения оказалась неприятным сюрпризом.
Уснул я на редкость крепко. Трудно сказать, что именно меня так успокоило — то ли, что завершался особенно не нравящийся мне период кампании, то ли просто беспечное пребывание последнее время поблизости Галахада с его байками о Камелоте и всем прочем на свете. Наверное, все вместе.
Но спокойной ночь не выдалась.
Гавейн растолкал меня ни свет ни заря, то есть, кажется, примерно через полминуты после того, как я уснул.
— Что, неужели нападение? — вопросил я с неподдельным любопытством, первое, что пришло в голову.
— Гарет пропал! — приглушенно выпалил Гавейн, совершенно сбив меня с толку.
— Что значит — пропал?
— Исчез, — мрачно пояснил Гавейн, в скверном свете чадящей масляной лампы было видно, что он не на шутку обеспокоен, — испарился, растаял в темноте.
— Это-то понятно, — проворчал я, и со стоном схватившись за голову, сел на походной кровати. Мысли вяло расползались по темным углам. — А что именно случилось? Кто-нибудь видел, как он уходил? Или испарился, или растаял? Может, он просто гуляет по лагерю, ищет призраков.
Протерев глаза, я поглядел за откинутый полог палатки. Рассветом пока не пахло, хотя ночь была не слишком темной, будто подернутой дымкой. Что бы ни случилось, произошло это не так давно, ночи были все еще короткие. Но я все-таки вылез из-под одеяла и принялся нашаривать сапоги. Как бы то ни было, надо было разобраться, куда мог подеваться ребенок в не самом безопасном месте на свете.
— В том-то и дело, что никто не видел, — сердито сказал Гавейн. — Он ночевал в палатке с Кеем и Марцеллином. Кей проснулся, заметил, что его нет, но значения сперва не придал, как говорится, зову природы все возрасты покорны, потом тоже решил выйти и заодно еще раз проверить посты. Ты знаешь, как он любит дисциплину. Нескольких часовых он застал спящими, и не сумел их даже разбудить. Они опоены чем-то покрепче вина. Тогда-то он и забеспокоился.
— Не сумел разбудить?.. — вот тут-то остатки сна из меня выветрились, и я резко вскочил на ноги. — А почему еще не поднята тревога?
— Потому что сперва мы решили разбудить тебя. Не похоже, чтобы это было обычным нападением. Все слишком тихо и спокойно. А если поднимется переполох, не исключено, что мы потеряем Гарета окончательно.
— Черт побери! А ты уверен, что пропал только он? Кому он мог понадобиться?!
— Может, кому-то, кто знал, как к этому отнесется Моргейза? Как она будет недовольна, если с ним что-то случится?
Я потрясенно глянул на Гавейна.
— Но это же бред. Что за хитроумные тонкости, да еще с усыплением часовых? Если только для отвода глаз — чтобы указать на якобы кого-то, находящегося вне лагеря?
— А еще вне лагеря находится вся армия Корнуолла. Опять же, помнишь, чего опасалась Моргейза? Как-никак, она приходится сестрой ныне правящему королю Камулдунума, тогда как Константин всего лишь сын короля Корнуолла. А мать Кадора, в отличие от матери Моргейзы, якобы твоей матушкой не приходится.
Я застонал и выскочил из палатки. Только этих соображений среди ночи не хватало…
— Полегче!.. — придушенно воскликнул Галахад, поспешно отпрыгнув — я чуть не протаранил его на самом пороге.
— Извини, — вздохнул я. — Ты уже в курсе?
— Естественно, иначе что я тут делаю?
— Перекрываешь мне выход, — убито пошутил я.
Рядом послышалось тревожное поскуливание. Я оглянулся, задумавшись. Почему, интересно, молчал Кабал?
Галахад понял, о чем я думаю.
— Если Гарет вышел сам, ничего удивительного, что он молчал. А что не пошел за ним — так ведь он же привязан.
— Ну да, конечно.
Просто мне на память пришла история с Браном — Кабал тогда тоже молчал в тряпочку. Но тогда он еще и спал. Теперь спали только часовые. Я напомнил друзьям об этой истории, и мы отправились проверить палатку Кея. Никого там сейчас не было, Кей и Марцеллин занимались тем, что потихоньку заменяли выбывшие из строя посты. Друидским травяным порошком там не пахло.
— А не мог он просто перейти в лагерь Лота? — поинтересовался Галахад.
— Среди ночи? — переспросил Гавейн. — Чего ради? Раньше за ним такого не водилось. А спрашивать сейчас об этом самого Лота, по-моему, не самая умная мысль.