Драконовы сны
Шрифт:
И отшатнулся при виде пяти острых витых стержней из кости.
— Единорожьи рога, — ухмыльнулся Яльмар. — Э, да что это с тобой? Позеленел весь. На-ка вот, глотни.
Непослушными пальцами Жуга нащупал кружку. Сжал ее и поднял взгляд. Видимо, в глазах у него отразилось что-то такое, что заставило Яльмара тревожно заерзать.
— Э, э, ты чего? — он завязал мешок. — Да перестань ты дергаться: не настоящие рога-то. Морских единорогов. Мы их на севере две дюжины поймали, мясо съели, а рога я приберег. Как чувствовал, что пригодятся. Вот, сбываю понемногу, чтобы спрос
— Еще бы! — усмехнулся Вильям. — Те, кому не повезло, молчат.
Травник медленно приходил в себя. Глотнул из кружки. Руки все еще дрожали.
— Дурак ты, Яльмар, — выдохнул он. — Предупреждать надо!
— А чего?
Подошел и подсел к столу Золтан.
— Здорово, Яльмар. Тебя, говорят, поздравить можно. Об чем шумим?
— Да вот, Вильям мне про вчерашнее рассказывал.
— Нашли, чем хвастать. Сами чудом уцелели, да и мне опять заботы.
— Брось, Золтан, — отмахнулся тот. — Подумаешь, прирезали каких-то трех паршивцев. Один! Да с ними только так и можно. А если делать дело, без этого не обойтись: молока не сквасишь — сыра не получишь.
Жуга поперхнулся пивом.
— Что?! — вскричал он. — Что ты сказал?
Воцарилась тишина. Травник оглядел встревоженные лица друзей и встал.
— Вот что, Золтан, — проговорил он медленно. — Ты можешь разузнать, где в городе готовят сыр?
— Какой сыр?
— Самый лучший.
— Ну вот, похоже, все в порядке, — Герта потрясла руками, как будто стряхивала с них невидимую воду, отступила и полюбовалась своей работой. — Думаю, повязка больше не нужна.
Жуга вывернул руку и скосил глаза на шрам. Разрез под красной корочкой стянулся окончательно. Боль ушла.
— На удивление хорошо заживает, — задумчиво продолжала Герта, вычищая кровь из-под ногтей. Пальцы у нее были длинные и сильные, с короткими и гладкими ногтями, ладонь была скорее, квадратная, нежели удлинненная. — Не поднимай тяжелого и не дерись, а то разойдется.
— Я знаю, — травник опустил рукав рубашки.
— Вообще-то, было бы неплохо посмотреть всю твою ауру. Золтан мне говорил, что ты иногда занимаешься магией. Когда подобное…
— Не сейчас, — уклончиво ответил тот, не желая признаваться, что не понял, о чем идет речь. — Раздеваться неохота. Расскажи мне лучше о стреле.
К удивлению травника, Гертруда громко рассмеялась.
— Раздеваться совершенно не обязательно, — сказала она наконец. — Но если ты не хочешь, я не буду. А вот стрела, что вы мне принесли, действительно оказалась предметом удивительным. Подожди здесь, я сейчас вернусь.
Гадалка вышла и Жуга остался в одиночестве.
Сегодня он вообще пришел сюда один. Гертруда спустилась открыть ему с руками, выпачканными в земле, и в холщовом фартуке поверх поношенного платья, на сей раз — действительно серого. От неожиданности Жуга даже забыл поздороваться. Гадалка поймала его недоуменный взгляд и улыбнулась.
— Проходи, — она отступила, пропуская травника вперед. — Я цветы пересаживаю. Подождешь в гостиной или пойдешь со мной?
— А далеко
— Нет, что ты! — рассмеялась та. — В оранжерею. Вон туда.
За кабинетом оказалась еще одна комната — длинное помещение с камином и широким створчатым окном на потолке, через которое внутрь проникал дневной свет. Комнату заполняло бесчисленное множество горшков и ящичков с цветами, травами и даже маленькими кустиками роз. Отдельно стояли кадки с разными лекарственными растениями. Жуга с порога разглядел шалфей, ромашку, розмарин и базилик, оранжевые лепестки календулы и еще добрую дюжину трав, совершенно ему неизвестных. Воздух здесь был теплый и влажный, напитанный цветочным ароматом, который раньше травник принимал за запах курительных палочек.
— Да у тебя тут целый огород, — с оттенком уважения сказал Жуга. — Вот уж не думал, что все это можно разводить под крышей, да еще зимой!
— Мне по лесам слоняться некогда, — Гертруда выкопала целый куст вместе с корешками и землей, и мотнула головой. — Если ты передашь мне во-он тот горшок, дело пойдет быстрее. А потом займемся твоей рукой.
Выкапывать растения Жуге было не впервой, но вот садить еще не приходилось. Он с любопытством наблюдал, как гадалка насыпала на дно горшка золы, расправив корни, аккуратно разместила там куст, добавила земли и примяла сверху пальцами.
— Пожалуй, все, — она заглянула в опустевшую кадку. — Вовремя мы: еще б неделю, две, и кадку бы разворотило. Взгляни, как стенки раскрошились.
— А поливать разве не надо?
— Растения сразу после пересадки не поливают — слишком много ранок на корнях, могут загнить. Пойдем.
Она ополоснула руки, без слов вручила травнику кувшин с водой и удалилась. Вернулась она, уже переодевшись в небесно-голубое, отороченное белым мехом платье, и сразу принялась за дело.
Теперь, рассматривая свою руку, Жуга уже не удивлялся, но все равно не мог понять, как это было проделано.
Наконец послышались шаги, Герта вошла и положила наконечник перед травником на стол.
— Вот. Возьми, — она расправила юбки и опустилась на стул. — Отдашь Вильяму. И знаешь, что, — она потеребила подбородок, — скажи ему, чтоб подыскал для своих стрел что-нибудь другое.
Жуга настороженно покосился на треугольный кусочек металла. На темном бархате сталь отливала синевой, но выглядела совершенно обыденно. Он взял наконечник в руки и вновь не ощутил ничего особенного. Перевел взгляд на гадалку.
— Я ничего не чувствую. Никакого волшебства. Он отравлен?
— Нет, яда нет. А вот волшебство как раз есть. Заклятие латентно, то есть, сейчас оно в спящем состоянии. Его нетрудно обнаружить, если постараться. Попробуй, например, нагреть его на свече.
Жуга подчинился. С минуту он держал кусочек стали над чадящим фитильком, затем достал и осторожно потрогал пальцами.
— Холодный.
— Так часто бывает с предметами, заряженными магией. Смотри еще.
Она подвинула к себе коробку, вынула оттуда щепотку пудры и рассыпала ее по столу. Вокруг наконечника образовалось белое неровное кольцо, но на само железо не попало ни пылинки.