Драконы
Шрифт:
Это его приятель вызвался взять на себя. Он, по-видимому, честно исполнил свои намерения, так-как на следующий день в больницу явились два представительных сотрудника «откуда следует» и заявили, что они желают сами взглянуть на необыкновенную больную и переговорить со свидетелями странных явлений. Его приятель в тот день как назло опаздывал, о чём правда позвонил заранее, так что представителей «откуда следует» пришлось принять самому.
Объяснив, что странности с пациенткой происходят всегда ночью, а сейчас был день, он, тем не менее, решил показать им больную и поручил молоденькой практикантке
Расспросив медсестру на посту, он выяснил, что на этаж никто не приходил, а пройдя по всем этажам, он не обнаружил не только представительных сотрудников «откуда следует», но и молоденькой практикантки. Его уже не удивило, что приятель так и не появился на работе, а та, первая медсестра совсем не вышла со своего больничного.
Потом было долгое-предолгое следствие, во время которого он лишь разводил руками, как и все. Следствие ничего не установило и ничего не нашло. Исчезновения трёх работников персонала больницы, пропавших в разное время и при разных обстоятельствах, решили не считать связанными между собой, а сотрудники «откуда следует» были настолько серьёзными людьми, что разбирательство об их пропаже перешло в такую область, которая по правилам остаётся закрытой для простых смертных.
Прошло несколько лет. Теперь главврачом здесь был он. Дверь он заколотил и закрасил сам, после исчезновения нянечки, которая имела неосторожность заглянуть в злополучную палату. (А исчезла, кстати, как и в предыдущих случаях не в ней, а после работы по дороге домой). К странной пациентке он уже не испытывал никаких человеческих чувств.
Давно выяснилось, что она не нуждается в уходе, не требует питания, существует непонятно за счёт чего, да и существует ли вообще? Её загадочные исчезновения стали всё более длительными. Незадолго до того как дверь в палату была наглухо закрыта, он отметил, что больная, (или как её следовало называть?), пропала на пару недель!
Конечно, в больнице знали о странной палате и загадочной девушке в ней, но люди были напуганы и предпочитали молчать. Сейчас большинство из них уже уволились или перешли в другие больницы. Можно было считать, что он один владел тайной закрытой палаты, которая не проявляла признаков жизни. Так почему ему хотелось об этой тайне кричать?! Возможно потому, что его жгла изнутри нечистая совесть? Но ведь если он снова привлечёт к делу посторонних людей, то они тоже исчезнут, это он знал наверняка! Почему он сам никуда не исчез, было такой же загадкой, как и всё остальное, но дело было не в этом.
Дело было в том, что эта дверь звала его, звала беззвучно, но так настойчиво, что он уже несколько раз хватался за гвоздодёр, который держал в шкафу под ворохом бумаг! Нет, так больше продолжаться не может!
Была ночь, и снова было его дежурство. Когда он вечером шёл по свежевыпавшему снегу на работу, в окне таинственной палаты ему показались какие-то проблески света. Сегодня надо было на что-то решиться! Но не ломать же дверь ночью, ведь треск перебудит всю больницу! Впрочем, днём это тоже было бы неудобно. Но теперь он знал, что делать!
Окно той палаты находилось неподалёку от окна его кабинета, а по всему контуру здания шёл, оставленный непонятно с какими целями, карниз. Этот карниз был, мягко говоря, узковат, на нём едва умещались носки ботинок, но выбирать не приходилось!
Было далеко за полночь, больница спала. Убедившись, что двор пуст, и он не будет никем увиден, он открыл окно, немного постоял, вдыхая свежий морозный воздух, и вылез наружу. Сразу обнаружилась вся нелепость его затеи. Карниз был скользкий, а опора для рук оказалась весьма ненадёжной. Но отступать было некуда, и он двинулся мелкими шажками к окну палаты. Как назло поднялся ледяной ветер. Не то, чтобы этот ветер был слишком сильным, но в положении неустойчивого равновесия этого могло хватить, чтобы слететь вниз с высоты четырёх этажей, прямо на обледенелую асфальтовую дорожку. Он вжался в стену, распластавшись на ней, как спрут, сдирая кожу на пальцах и жалея, что у него нет присосок. Но вот окно совсем рядом! Ещё шаг и он ухватился за скользкий холодный подоконник и остановился, переводя дух!
Свет в окне оказался реальностью, но был слабым и неясным, как свет от лампады. Его источник был где-то в глубине помещения. Само окно было затянуто весьма густой и живописной паутиной, которая мешала разглядеть, то, что было там, внутри. Внезапно он отпрянул, и чуть было не выпустил из рук подоконник. Громадный паук пробежал по паутине с той стороны стекла и остановился прямо напротив его лица. Громадный? Нет, правильнее сказать гигантский! Но ведь таких пауков не бывает! Он же размером с кошку!
Мысли помчались бешеным вихрем и тут он услышал!.. Или не услышал, а почувствовал…
— Воззврашщайся наззад, ххранитель! — Прозвучало у него в голове, и он вторично чуть было не выпустил из рук подоконник. — Воззврашщайся наззад! Оххраняй и молччи!
Это явно исходило от паука, который прогонял его и загораживал собой то, что было внутри палаты.
«Я сошёл с ума!» — Подумал несчастный эскулап, но тут паук зловеще лязгнул жвалами и ударил передними лапами в стекло!
Как он добрался до окна своего кабинета и перевалился через подоконник, он не помнил. Очнулся на полу под раскрытым окном, его била мелкая дрожь, а пальцы были все в порезах и ссадинах. Но когда он поднялся, наконец, на ноги и взглянул в окно, за которым уже занимался рассвет, то со всей ясностью и странным облегчением вдруг понял — он хранитель!
Глава 14
Нет ничего лучше гимнастики
— И-и-раз! И-и-два! Наклон влево — раз! Наклон вправо — два! Нет ниче-го луч-ше гимна-а-стики!
Профессор Прыск выговаривал речитатив с видом заправского тренера, держась за большой шероховатый камень всеми четырьмя лапками. Анджелика и Мегги послушно выполняли все его команды, хотя девушки от души внутренне смеялись от того, что ими руководит смешной бело-розовый крыс в огромных круглых очках. Но никто и не думал ослушаться, а Анджелика искренне радовалась счастью движения после вынужденного мучительного покоя.
— На месте, шаго-ом марш! Раз-два! Раз-два! — Продолжал профессор, приподнимаясь от возбуждения на задние лапки, но тут же опустился обратно и покрепче ухватился передними, чтобы налетевший бриз не сдул его в море.