Драма из ревности
Шрифт:
— Гарри, позови-ка мне кастеляна!
Кастелян явился.
— Вы узнаете этот костюм? — спросил его Холмс.
— Узнаю, господин лорд. Это костюм лорда Сеймура.
— В таком случае, — закричал Снаттербокс, — ясно, что лорд Сеймур убит.
Шерлок Холмс подсел к столу, достал свои письма и спокойно сказал:
— Вы с ума сошли!
— Как так! Мое утверждение совершенно логично. Вот костюм лорда, а костюм этот обрызган кровью!
— И непременно это должна быть кровь Сеймура.
— Вы забываете одно, многоуважаемый м-р Холмс, — ведь и платье той женщины тоже было забрызгано кровью! Ах, я отлично представляю себе все дело: лорд Сеймур был убит у ног
— Я абсолютно никакой романтики не вижу, — возразил сыщик, — мало того, я утверждаю, что кроме трех уже намеченных нами убийств, никакого четвертого, имеющего отношение к нашему делу, не произошло.
— Вы опять изволите шутить! — нетерпеливо заметил Снаттербокс. — Сами же вы говорили, что труп лежит внизу.
— Ну да — идемте со мною, я покажу вам его.
Все трое спустились по лестнице. Любопытство Гарри Тэксона достигло крайнего предала. Он видел, как Холмс опять приподнял каменные плиты; под ними открылась неглубокая яма, а в яме лежала… мертвая собака!
Снаттербокс стоял, как остолбенелый.
— И это вы называете трупом! От него, по-вашему, те капли крови?
— Ну да, пойдемте наверх, там я вам все объясню. Должен вам сказать, что я химически исследовал кровавое пятно на лоскуте белого платья покойницы и тогда уже пришел к убеждению, что кровь не человеческая, а животного. Если бы ваша полиция не забывала всегда обращать внимание на самое существенное, то она давно уже установила бы этот важный факт.
Снаттербокс даже запыхтел от злобы и досады.
— И из-за мертвой собаки вы поднимаете целую историю?
— Извините, пожалуйста, ведь это вы непременно хотели разыскать ту жертву, чьей кровью обрызгано белое платье женщины!
Позвали опять кастеляна. Он показал, что у лорда действительно была любимая собака, которую он, уезжая, взял с собою.
— Но, если собака убита, так нет сомнения, что убили и лорда! — воскликнул Снаттербокс. — Очевидно, она пыталась защитить жизнь своего господина и за это сама поплатилась!
— На этот раз наши мнения совершенно сходятся! — возразил Шерлок Холмс и взял принесенный Снаттербоксом костюм.
— Где вы нашли его? — спросил он.
— В шкапу одной из крайних комнат.
Шерлок Холмс вынул из кармана сюртука какую-то бумажку. На ней неумелой рукой было написано следующее:
«Рыбак Том Смит Сим подтверждает, что получил от леди Лейонель в долг 50 фунтов стерлингов».
Снаттербокс хватился за голову.
— Кажется, в это дело замешана вся английская аристократия! Ну кто же опять это леди Лейонель?
— Тоже одна из жертв преступления!
— Значит, все-таки четвертая жертва?
— Нет, одна из тех же троих!
Шерлок Холмс опять позвал кастеляна.
— Вы знали леди Лейонель?
— Да. Она была подругой лорда и нередко проживала в замке целые недели.
На это сыщик задал вопрос, до крайности изумивший и Гарри, и Снаттербокса:
— Но леди всегда жила в замке, когда лорд бывал в отсутствии?
— Да! — ответил кастелян. — Я сам обратил на это внимание.
— Припомните, не правда ли, леди и лорд Сеймур, в сущности говоря, были очень похожи друг на друга?
Старик задумался.
— Ей Богу, — проговорил он, наконец, — у нее в самом деле были те же тонкие аристократические черты. Но я никогда не обращал на это особенного внимания, и вот сейчас припоминаю, что вы правы.
Кастеляна отпустили.
— Неужели вы полагаете, что эта леди Лейонель и лорд Сеймур на самом деле
Сыщик опять занялся найденными в подвале письмами.
— Голову даю на отсечение, что это так, — сказал он, — Лорд Сеймур, или вернее леди — на самом деле этот лорд был женщина — имела некоторые странности. Подробности дела еще подлежать выяснению, но одно несомненно: леди, замечательная красавица, вела двойную жизнь, то мужчиной, то женщиной. Очевидно в жизни ее была какая-то тайна. Теперь и понятно, почему наших фотографий никто не узнал. Эта женщина…
— Простите, — прервал его Снаттербокс, — т.е. вы полагаете, что женщина в гробу была и леди Лейонель и лорд Сеймур в одном и том же лице?
— Вот именно! Убийца ее, тот самый, которого мы встретили вчера ночью в подвале, отлично знал, что я напал на верный след и, прежде всего, захотел как можно лучше спрятать эти письма, в которых хранится тайна его преступления.
— Значит, эти письма служат против него уликой?
— Да. Они все написаны его рукой; притом, заметьте — это та самая рука, которая написала письмо нотариусу Шеффильду, а, следовательно, и мнимые любовные письма к Смитсону. Содержание вот этих писем, которые лежат здесь передо мною, во всех одно и то же. В них некий Джон Томсон признается в своей страстной любви к прекрасной леди. Письма, заботливо собранные, содержат весь роман. Садитесь, инспектор, и слушайте; я расскажу вам, что я вычитал.
Снаттербокс сел.
— А может быть эти любовные письма трактуют только о статуях и других краденых вещах?
Сыщик засмеялся.
— Нет, дорогой мой; на этот раз это действительно настоящие любовные письма. Слушайте же: леди Лейонель, вдова, была не здешняя. Сама по себе она была бедна и только благодаря замужеству сделалась обладательницей огромного состояния, о котором в этих письмах говорится не раз. Но пользование этим состоянием ей предоставлялось только до того момента, пока она не вступить во вторичный брак. Леди Лейонель пришлось покориться, если она не хотела вернуться в прежнюю нищету. Ясно, что должны существовать лица, которым очень выгодно было бы уличить леди в известном проступке, чтобы таким образом получить право лишить ее наследства, оставленного покойным лордом Лейонель.
Вот в этом-то обстоятельстве и надо искать разгадку, что леди жила то мужчиной, то женщиной. В качестве мужчины она жила здесь гораздо свободнее, но, с другой стороны она была слишком женщина, чтобы долго выносить эту маску, и, когда наш добрый кастелян воображал своего барина в Африке на охоте за львами, она просто на просто уезжала в свое вдовье имение в Шотландию или появлялась в замке в качестве подруги лорда. Джон Томсон быль ее другом детства. Но она вышла за другого, потому что он был гол, как сокол. Возможно также, что она вовремя распознала его и убедилась, что он негодяй. Как бы то ни было Джон Томсон затаил в душе страшную ненависть против своей подруги. Он оставил Шотландию и исчез в омуте лондонских преступников, сделавшись одним из самых дерзких воров и грабителей церквей. Несмотря на все старания самых знаменитых и остроумных чиновников полиции, — Холмс лукаво подмигнул Гарри, а Снаттербокс сделал вид, что ничего не понимает, — этот разбойник оставался безнаказанным. Он подыскал товарища в лице Смитсона, который перепродавал награбленные им вещи. Смитсон только для виду жил в Лондоне, на самом же деле главный его магазин находился за границей; может быть, у него было даже несколько магазинов и он появлялся то тут, то там, так что полиции никак не удавалось находить следы пропавших вещей.