Dream in the fragments of the heart
Шрифт:
– Эвердин, ничего не перепутала, - рассерженный голос Пита вырывает меня из пелены сна, в которую я почти окунулась.
– Ложись на мою, - предлагаю я. Голос чуть хриплый, а говорить сложно из-за кома в горле, только сейчас понимаю, что все это время я не дремала, а плакала. Скорее всего, Пит не заметил, я лежу к нему спиной, к тому же, он может подумать, что голос хрипит из-за того, что я спала, а шепотом, потому что боюсь разбудить друзей.
– Ну, знаешь, это моя кровать, так что извини, но я буду спать тут, - чувствую, как кровать справа от меня
Он какое-то время сидит, нагнувшись к ногам, наверное, развязывает шнурки на кедах. Потом я чувствую минутный холодок по спине: Пит отодвинул край одеяла, затем меня окутывает тепло человеческого тела, он меня не обнимает, даже отвернулся, делая обиженный вид, но кровать слишком узкая, так что хотим мы того или нет, но наши тела плотно соприкасаются. Своей спиной я отчетливо чувствую его сильные руки, которые умеют обнимать с любовью, мои холодные стопы касаются его теплых ног, и постепенно они согреваются. Мне кажется, что Пит меня выгонит, но утекают минуты, а он молчит. В итоге я расслабляюсь и, думая о том, как лучше извиниться, засыпаю.
Успеваю поспать лишь несколько минут, потом просыпаюсь, будто от толчка, Пита рядом нет, дверь открыта и из освященного коридора в комнату попадает полоска искусственного света. Откинув одеяло, бреду к свету. Выйдя в коридор, чувствую непонятную тревогу, будто я не туда попала, или сейчас должна быть не здесь. На всякий случай оглядываюсь, проверяя, не смотрит ли кто на меня, но вместо надзирателей замечаю силуэт человека, стоящего на подоконнике. Бегу в его сторону, расстояние кажется длиннее обычного, шаги отдаются эхом, происходящее представляется чем-то странным.
Наконец, я могу различить человека. Это мой Пит. Хочу потянуть его за ногу, чтобы не дать совершить глупость, но мои пальцы хватают воздух. Я опоздала буквально на секунду. Но этой секунды хватило, чтобы убить его. Он уже летит вниз, и я понимаю, что его уже не вернуть.
– Пит! – я снова кричу в пустоту, снова коридор пустой, Пит снова ушел, только теперь нет и шанса, что он выжил, как тогда, когда я думала, что самолет разбился вместе с ним. Он умер. Его больше не вернуть. Я больше никогда его не увижу. И что самое мерзкое во всем этом, так это то, что в его смерти виновата я. Мои тупые скандалы на пустом месте.
Я кричу его имя, сидя на холодном полу и никто не приходить на звук моей истерики, но так лучше, я не заслуживаю ни внимания, ни того, чтобы меня кто-то успокаивал. И самое главное: я никогда не заслуживала Пита.
========== Глава 22. И когда ты уезжаешь? ==========
Комментарий к Глава 22. И когда ты уезжаешь?
Ох, чувствую, Кри, Рина и Яна меня покалечат, ну да ладно.
Так. Следующая глава еще будет милая, премилая, а вот потом.. ехехе…
Жду ваши отзывы)
Приятного чтения)
Ваш Ангел)
Пространство начинается искривляться, то растягиваюсь, то вновь возвращаясь к прежнему виду. Цвета изменяются от ярко-малинового до сине-фиолетового. Зажмуриваюсь на несколько секунд. Чувствую чьи-то руки, холодную простынь под собой. Скорее всего,
Не хочу чьих-либо успокаивающих объятий, так что неуклюже выбираюсь, даже не соизволив посмотреть, кто такой сострадательный. Чтобы ни один человек в этой комнате не увидел моих слез, переворачиваюсь к стенке и для уверенности накрываюсь с головой одеялом. Дышать через несколько секунд практически нечем, но это для меня хорошо, дышать я сейчас не очень хочу.
– Ну что опять? – слышу недовольный сонный голос Джоанны, наверное, ее разбудили, чтобы она успокоила меня, но еще не успели сообщить. Мейсон больше всего на свете ненавидит, когда ее будят, особенно посреди ночи.
Слышу голос Финника, но не понимаю, что он говорит, кажется, он о чем-то спорит с моей подругой, потом я слышу какую-то возню. Щелчок говорит о том, что кто-то включил свет.
– Вы опять поругались? – спрашивает Финник. Я качаю головой из стороны в сторону, вряд ли они заметили мое движение, я ведь зарылась с головой под одеяло.
– Чего ты плечами жмешь? После каждой вашей ссоры весь лагерь просыпается от криков, - я уже хочу вылезти из-под своего укрытия и объяснить, что причина моих слез вовсе не наша с Питом ссора, но меня прерывает голос, который я не надеялась услышать.
– Ложитесь спать, я с ней поговорю, - это совершенно точно голос Пита. Слегка уставший, измученный, но его, перепутать с кем-то другим я никак не могла.
Отлично, галлюцинации. Он будет меня преследовать каждый день, обвинять в том, что случилось. Ненавидеть. Мешать жить, если мое существование после его смерти вообще можно было бы назвать жизнью. Закрываю уши руками, чтобы не слышать до боли знакомого голоса, на всякий случай зажмуриваю глаза, хоть я и нахожусь под одеялом, скрывающим свет.
Рука, которая я, уверенна, принадлежит ненастоящему Питу, ложится на мое плечо, я слышу неразборчивые слова, которые, скорее всего, призывают меня посмотреть на него, но я не хочу. Не могу.
– Нет, пожалуйста, не надо, - умоляю я трясущимся от слез голосом, сворачиваясь в калачик. Одеяло летит в сторону. Его рука уже пытается оторвать мою ладонь от лица. Или не его? Я четко слышала его голос, но призраки ведь не могу прикасаться к предметам, а тем более откидывать одеяла. Нерешительно открываю глаза и тут же отшатываюсь, чуть ли не падая с кровати. Пит. Живой, невредимый, растерянный.
Я не могу понять, что происходит. Он не выглядит прозрачным или бледным, напротив, его щеки кажутся еще розовее, чем обычно. На нем серые штаны и майка, в которых он обычно спит. Волосы слегка влажные, все как каждый вечер перед отбоем, но.. как?
– Ты чего? – непонимающе спрашивает он, стирая с моей щеки слезу. Ладонь теплая, как обычно, ловлю ее, все еще пытаясь понять. Мысль все крутится, но я никак не могу дойти до нее. – Просто сон, - успокаивающе произносит он, и тут я понимаю.