Древесная магия партикуляристов
Шрифт:
– Что же нам с ним делать?
– Рютгер вздохнул.
– Та-ак... Матиас Барток, член Лиги Неубийц вот уже почти два месяца, предположительно двадцати лет от роду или моложе, предположительно холост, предположительно сирота, в богов, предположительно, верит... предположительно - Древесный Маг.
– Не то слово!
– раздраженно отозвался Томас.
– Какое там "предположительно"! Совершенно по-настоящему древесный маг. До сих пор после него деревья городского парка успокоиться не могут, бродят по кругу, как арестанты. И кстати, откуда это "предположительно
– Ах, мой любимый Томас, - с мягким упреком проговорил Рютгер, - отвечая на ваш второй вопрос: я еще не видел молодого провинциала, перебравшегося в столицу, который не врал бы о своем возрасте! На первый вопрос отвечу предположением: вам, вероятно, не терпится присутствовать при казни в нашем саду! Между тем, это так... неэстетично!
Право устраивать публичные казни в своей резиденции Марофиллам даровал еще дед нынешнего императора... то есть, его Регент, конечно, но император не возражал.
Томас посмотрел на брата с легким удивлением.
– Вы полагаете, что казни еще удастся избежать?
– спросил он.
– При данных обстоятельствах?
– Именно что при данных обстоятельствах!
– воскликнул Рютгер.
– Вы заметили, какие великолепные данные у этого юноши! Как он замечательно обошел все наши ловушки, проник в особняк, обманул уважаемый Рояль и даже почти победил наших опытнейших и отборнейших телохранителей! Не говоря уже о вас, мой возлюбленный брат.
– Этого трудно было не заметить, - сухо произнес Томас. Он постепенно входил в прежнюю колею: вдохновленная болтовня Рютгера всегда являлась лучшим успокоительным средством.
– Таким образом, мы видим, что юноше не хватает только выдержки и некоторой тренировки. Что легко достижимо не в такие уж длительные сроки. Особенно, если установить некие ориентиры для его блуждающего разума... ну вы, как писатель, лучше знаете, как это делается.
Томас покраснел - он краснел всякий раз, когда упоминали его творческую работу. Предательская реакция отчетливо противоречила его внешности и званию, но ничего поделать с ней Томас не мог.
– В общем, - жизнерадостно закончил Рютгер, - из юноши мог бы получиться отличный телохранитель для Его Королевского Величества.
Некоторое время Томас молчал, отстукивал пальцами по подлокотнику кресла и переваривал в голове варианты. Наконец заговорил, медленно и веско:
– У вашего плана есть некоторые очевидные изъяны. Во-первых, некоторое время на обучение и, так сказать, перевоспитание нашего... приобретения затратить все-таки придется. Во-вторых, совершенно не очевидно, что у вас вообще это получится. В-третьих, одного телохранителя, как бы хорош он ни был, совершенно недостаточно, и вы это отлично понимаете, просто не хотите становиться причиной смерти юноши, который вызывает у вас определенные эмоции. Милосердие, с вашей стороны, по меньшей мере, неразумное - подозреваю, что он не просто хотел убить нас всех, но и хотел убить неким мучительным способом. У них там, в колониях,
– Древесные маги, бежавшие в Эскайпею от императорских преследований, принадлежали к самым разным родам Гвинаны, подчас и благородным, - мягко напомнил брату Рютгер.
– Собственно говоря, благородство некоторых из них и послужило основной причиной к преследованию.
– Да, - после некоторой паузы Томас внимательно посмотрел на брата.
– Юноша - Древесный Маг из Эскайпеи, точащий зуб на наше семейство. Вероятнее всего, с целью мести. Не боли у меня так голова, я догадался бы раньше.
Рютгер склонил голову, и в глазах его при желании можно было прочитать всю мировую скорбь. Такого желания у Томаса не имелось, однако сопереживание брату волей-неволей было развито у младшего Марофилла превосходно, поэтому избежать сего прискорбного опыта ему не удалось.
– Постойте... может быть, есть какой-то способ его оправдать?
– без особенной надежды спросил граф Марофилл.
– Я попросил послать за его вещами... как я понял, они в каком-то пансионе.
– Вы полагаете, в грязном белье древесного мага можно найти оправдывающие его свидетельства?
– Рютгер грустно улыбнулся.
– Обычно его ерошат с противоположными целями.
– Там довольно мало личных вещей, как я понял. Зато есть кожаные тетради.
– Тетради?
– герцог Марофилл чуть оживился.
– А это может быть...
В дверь постучали.
– Войдите, - сказал Рютгер, тем самым негромким и дружелюбным тоном, который почему-то наводил ужас даже на старших дворецких. Томас всегда удивлялся производимому эффекту, ибо не знал, что дворецкие давно уже выучили, что такой тон появляется у герцога только если тот впадает в лирическое настроение. В лирическом настроении Рютгер не только фонтанировал пафосными монологами и стихами, но и мог представлять нешуточную опасность для окружающих.
Итак, очередной напуганный дворецкий возник на пороге и, сглотнув комок в горле, произнес профессиональным тоном:
– Ваше высочество, ваша светлость, у вас посетитель.
– Да?
– произнес Рютгер все тем же мягким и нежным тоном, от которого по телу дворецкого прошла дрожь, заметная даже через толстый форменный камзол.
– Посетитель, который не знает, что я даю личные аудиенции только по вторникам и пятницам нечетных месяцев високосного года, если они не пришлись на четное число и убывающие фазы луны?
– Именно так, ваше высочество.
– Так почему же он рассчитывает, что я его приму?
– Он говорит, ваше высочество, что у него срочное дело, и это дело касается вашего пленника.
– О!
– Рютгер поморщился и обратился к Томасу.
– Вот сейчас, дорогой брат, вы воочию можете наблюдать скорость распространения сплетен. Не успели мы поймать покушенца, как уже весь город об этом знает. И городские сумасшедшие уже высаживают наши двери. Ну?.. Он что, просит за это деньги?
– последнее Рютгер уже спросил у дворецкого.