Древесная магия партикуляристов
Шрифт:
– Но рано или поздно он потребует, - заметил Томас.
– Он не только ответственный, но и весьма упрямый молодой человек.
– Именно.
– А вы не хотите его убивать, брат.
– Конечно, не хочу, - кивнул Рютгер.
– Разве это не естественно - не хотеть терять такую многообещающую жизнь?.. К тому же, он был бы весьма хорош собой, если бы не эта ужасная борода, - граф Марофилл нервным жестом потер подбородок, будто опасаясь, что его сейчас изуродует короткая черная щетинка сродни матиасовской.
В ту ночь что-то странное творилось на улицах Варроны.
Все началось еще поздним вечером: дома не желали расхаживать туда и сюда, заглядывать друг другу в гости и обмениваться сплетнями; гильдии ведьм не проводили шабаши и не купались голышом в городских фонтанах, собирая попутно урожай очарованных богатеньких мальчиков, а орденские маги не затевали веселые пирушки с непременными жертвоприношениями и инициацией избранных. Лигу Ехидных Героев почти не осаждали недовольные их бесчинствами горожане: штук десять только прикорнули у ворот, ожидая возвращения Мэри и Сью Гопкинсов из их обычного загула, а это разве серьезно?.. Это слезы, господа мои!
Даже во Дворце-на-Куче было крайне тихо: Регент накануне уехал в загородное поместье и забрал с собой обычный кворум придворных интриганов. Очевидно проникшись значимостью момента, сама Куча как-то меньше, чем обычно, оседала, комнаты почти не меняли своих форм... у Матиаса Бартока выдалось спокойное дежурство.
Спокойствие это выражалось не только в среде внешней, ныне ужасно избаловавшей неубийцу и телохранителя, но и в среде внутренней: весь вечер его величество Антуан изволил играть в шахматы с юным Лютером, не отвлекаясь на обычные свои шалости и проказы. Его старый гувернер благодарил богов и в сторонке пил чай с Юлией, благодарно посвящая ее в редчайшие государственные тайны, свидетелем которых он стал за многие свои годы во дворце, а Матиас, сидя в углу в позе лотоса, плел себе из травяных волокон новые шнурки взамен износившихся. Трава терпко пахла, и это отвлекало, однако партикулярист умел концентрироваться на задании.
– Баньши сегодня не кричит, - меланхолично заметил Лютер и зевнул пешку.
– Они всегда кричат, - рассеянно ответил король.
– Все ждут, чтобы кто-то из кухонных собак издох, а они не дохнут.
– Вот именно, - с нажимом повторил Лютер и взял королевского слона. Антуан тут же сообразил, что потеря пешки вовсе не была зевком, но оставалось только рвать на себе волосы.
– Действительно, что-то подозрительно тихо, - проговорила Юлия, отставляя в сторону чашку с чаем.
И даже старый гувернер поперхнулся как раз на середине совершенно секретной истории убийства отца нынешнего короля.
Будто в ответ на ее слова за окном, в бархатной тишине осенней варронской ночи, раздались гулкие удары, как если бы кто-то молотил по земле огромным молотом, а черное звездное небо рассекли яркие лучи холодного голубого света.
– Ах, слава богам, все в порядке, - успокоенно произнесла Юлия и сделала еще глоток чая.
Мощно и густо ударил гонг. Тут же с деревьев дворцового парка взвились вороны и массово закаркали; пораженные баньши, напротив, бесполезными комками перьев, шерсти и голой, некрасиво розовой кожи попадали на землю или крыши дворцовых пристроек.
Густой бас поплыл над лесом, над кораблями в порту, над крышами домов, над развалинами предместий и над богатыми усадьбами знати вдоль реки. Радостно и торжественно, так, что слышно было даже последней пичуге в лесу, последней мыши-полевке, флегматично жующей травяные побеги, бас произнес:
– Жители благословенной Варроны! Сим объявляю для вас начало очередного ежегодного Большого Квеста!
– Однако на неделю раньше в этом году...
– неуверенно произнес гувернер.
– Большой Квест!
– Антуан и Лютер повскакивали со стульев, глаза их загорелись небесной радостью и торжеством.
– Большой Квест! Пошлите в город, пошлите посмотрим!
Дверь в королевские покои распахнулась, вынесенная пинком. На пороге снова появились Мэри и Сью, причем на сей раз кроме меча Сью вооружилась несметным количеством сюрикенов, которые увешивали ее стройную фигуру от бедер до плеч, и двумя ножами на бедрах, а Мэри сменила пистолеты на две причудливого вида базуки, и кроме того вся сплошь обмоталась патронными лентами. Одна такая лента даже перехватывала ее волосы, а одна была кокетливо повязана бантиком на лифе.
Как каждая из них могла стоять под такой грудой железа, оставалось загадкой - одной из многих загадок, окутывающих прекрасных сестричек Гопкинс.
– Прошу прощения, - сурово начала Сюзанна Анаксиомена, - шеф Барток! Мы должны...
– ...вас покинуть, лапочки мои!
– Марианна Аделаида выдала одну из своих стоваттных ехидных улыбок.
– Нам, конечно, понятно, что вы без нас не выживете, и все равно нам придется явиться в последний момент, чтобы спасти вас от полчищ злобных захватчиков...
– ...но долг все равно зовет!
– закончила Сью, и пустила щедрую девичью слезу. Слеза упала на пол, ковер зашипел и задымился: такова была концентрация ехидства.
– Мы просто обязаны участвовать в Большом Ежегодном Квесте!
Матиас нахмурился, и хмурость его обещала многие кары тем несчастным, которые рискнут отправиться в самоволку по любой причине, пусть это даже будет один Большой Ежегодный Квест или три малых. Однако Юлия тоже вскочила со своего места, опрокинув чашку с чаем - к счастью, не на белое шелковое платье (благодаря сентиментальности Лауры Марофилл, у Юлии этих платьев теперь имелся запас) - и закричала:
– Матиас! Они просто обязаны участвовать! Ты знаешь, какой в этом Квесте призовой фонд?! Да мы Регента тогда купим с потрохами, с Марофиллами в придачу!
– Эээ... Юлия...
– Лютер осторожно подергал девушку за юбку.
– А ты знаешь, почему такой большой фонд? Он копился из поколения в поколение! Каждый король считал своим долгом что-то к нему добавить... но вообще-то этот фонд ни разу никому не выплачивался.
– Знаю, - легкомысленно заметила Юлия.
– Но мы-то не все, правда, девочки? Со мной вы обойдете все остальные героические лиги!