Древесная магия партикуляристов
Шрифт:
– А какие жертвы ему угодны?
– спросила Юлия, которая заинтересовалась еще больше.
– Совесть, разумеется. До чего же это печально!
– и промокнула глаза платочком.
Когда Юлия, обсудив проблему с Рютгером, пришла к Матиасу и заявила, что следующее нападение будет совершенно некой Присциллой Полански, охотницей на демонов, Матиас как раз сидел на стуле возле королевского кабинета (внутри ныне несли вахту Мэри и Сью) и мастерил себе новый арбалет. Оружие воина должно быть по возможности сделано его собственными руками, и не важно, пользуется он им или нет. Матиас был целиком поглощен этим занятием, и поэтому, вероятно, не уделил Юлии достаточно внимания.
– Так пожалуйста, - вкрадчиво произнесла Юлия, - будь с ней очень осторожным! Она, возможно, покажется тебе слишком наигранным противником, но мне кажется, что ее опасно недооценивать.
– Да, - сказал Матиас.
– К тому же, она отвратительно выглядит! Это может оказать на тебя деморализующий эффект.
– Я учту этот фактор.
– Она еще и отвратительно смеется. Смотри, как бы это не повлияло на твой слух.
– Как скажешь.
Матиас закончил выстругивать приклад и посмотрел на металлические части, которые недавно заказал в лучшей кузнице. Теперь нужно было все это прикрутить друг к другу металлическими болтами. Он прикинул и решил, что времени на это в настоящий момент пока не достаточно, а потому начал методично укладывать все детали в бархатный темно-фиолетовый мешочек. Мешочек Матиас собирался носить на поясе: оружие еще до рождения должно привыкать к своему хозяину.
И тут случилось именно то событие, наступление которого Матиас предчувствовал в туманном кольце свернувшихся вокруг Варроны пророчеств. Астрал вокруг забурлил, пропуская в королевский кабинет, где король ныне занимался с доверенным учителем изготовлением ядов, незваную гостью.
Матиас вытянул руку - важно было знать, в каком направлении и как, - и, схватив даму за волосы, заставил ее покинуть астрал. Она горестно взвыла и плюхнулась на пол - очевидно, высокие красные сапоги на каблуках оказались не самой устойчивой обувью. Однако Присцилла Полански не была бы охотницей на демонов, если бы не умела владеть собой, - перекатившись, она резко выпрямилась и, вскинув на плечо свое странное орудие ремесла, направила его на Матиаса.
Бартоку пришлось несколько попотеть, чтобы, орудуя двумя кинжалами, отбить поток пуль. Вдобавок, ему приходилось еще и защищать от рикошетов Юлию, которая скульптурным украшением замерла у стула. Однако, под прикрытием выстрелов ему удалось приблизиться к охотнице и ухватить ее за шею. Матиас намеревался эту шею свернуть, однако позвонки почему-то просто звонко провернулись, даже и не подумав трескаться, и Присцилла высвободилась одним неуловимым движением. Тут же она с кошачьей грацией (телеса ее волнительно всколыхнулись) отскочила в сторону и оскалилась, пристально и немигающе глядя на Матиаса.
– Сударыня, вы полудемон?
– спросил Матиас.
Он был уверен, что противница не ответит - с чего бы ей раскрывать карты? Спросил это скорее затем, чтобы отвлечь, - партикулярист уже отводил в сторону руку с ножом для броска.
– Конечно!
– женщина горделиво выпрямилась, небрежно отбивая нож.
– Да, я полукровка! И я отомщу всем за свой позор! Я даже свою мать-демонессу убила!
– Убила?! Свою собственную мать?!
– ахнула Юлия.
– А чего она работает на конкурентов?!
– вдруг визгливо воскликнула Полански, совершенно меняясь в лице и обращаясь к Юлии.
– Нет бы на клиентов дочери нападать, все на чужих!
Матиас вырастил из руки сияющую зеленым плеть Живительного Кнута и хлестнул им по собеседнице, однако та оказалась весьма проворной - не иначе, первый успех Матиаса был обусловлен исключительно ее самоуверенностью и общим эффектом неожиданности. Присцилла перехватила плеть, намотала ее на кулак, и... вышла в астрал, невольно увлекая Матиаса за собой.
Древесный маг мог бы оборвать плеть, разрывая связь, однако предпочел подчиниться: не в его правилах было позволить врагу просто так уйти.
В астрале стояла холодная и ветреная погода. По сине-фиолетовым небесам бежали быстрые бурые тучи, земля - по известным только астралу капризу - сегодня напоминала обыкновенную рыбацкую сетку, будто нарисованную на прозрачном стеклянном полу. Под стеклом опрокидывалось в глубину все то же небо, только еще заполненное клубящимся желтоватым туманом, и одно это ощущение бездны под ногами могло бы устрашить неопытного путника или просто более чувствительного, чем Матиас, человека. Древесному магу, однако, было глубоко плевать на внешний вид окружающей среды. Для него существовал только противник.
– Не надоело еще?
– спросила Присцилла и снова вскинула на Матиаса оружие. В астрале оно стреляло иначе: плоскими синими молниями.
Матиас увернулся от первой, вторую отбил, третью отразил зеркалом, которое торопливо слепил из проплывающего мимо облако. В следующий миг стеклянный пол возле него проломили зеленые ростки и послушно обвились вокруг рук древесного мага, отдавая ему свою силу.
– Где ты их нашел?
– презрительно воскликнула Присцилла.
Матиас счел ниже своего достоинства отвечать, что дворцовая прислуга высадила герань на подоконнике всех комнат королевских апартаментов - не в последнюю очередь потому, что Регент запаха герани не терпел, но стеснялся признаваться в этой слабости.
– Ладно, - охотница усмехнулась.
– Получай же!
С этими словами она решительно выпустила из рук огнестрельное оружие, и выхватила из ножен со спиной другой предмет, куда более неожиданный в данных обстоятельствах, но менее устрашающий: огромную скалку, какие домашние хозяйки используют для раскатки теста.
– Берегись!
– визгливо крикнула Присцилла и ударила скалкой воздух в направлении Матиаса.
Густая белая волна, похожая на рассеянную по ветру муку, понеслась к Матиасу. Древесный маг еле успел заслониться мощно разросшимися листьями герани: впитав в себя белую пыль, они немедленно почернели и сморщились, осыпавшись невесомой трухой. Растительный прах без помех проник сквозь прозрачный пол, как будто никакой преграды в астрале и не было.
Однако Матиас понял, что успел: герани наконец-то вырастили цветы. По его неслышной команде соцветия развернулись и, вращаясь, будто дохлые крысы, раскрученные портовыми мальчишками на собственных хвостах, полетели к Присцилле.