Древнее китайское проклятие
Шрифт:
Но парень не обратил на мои слова никакого внимания. Он дико заорал и ринулся на меня, подняв меч. Я встал в боевую стойку, кляня себя за то, что не вытащил из сумки Бориса пистолет, и приготовился дать парню достойный отпор, но он пробежал мимо меня и рубанул мою машину по капоту.
– Ах ты, – сказал я и двинул его в челюсть.
Недоумок пришел в себя только через полчаса, после чего поведал нам свое видение ситуации. Он оказался еще одним из былинных русских богатырей, вопреки наставлениям
Он ехал по степи и вдруг услышал страшный шум. Приблизившись, парень увидел огромное черное чудище, внутри которого усматривались два человеческих силуэта. И он поспешил нам на выручку, считая, что лупоглазый немецкий монстр поглотил нас заживо.
Представляю, что было бы, если бы мы с Гэндальфом не вышли из машины. Он выковыривал бы нас из «бумера», как финскую сельдь из консервной банки.
К счастью, удар его меча изуродовал только капот, но не пробил радиатор, так что машина все еще была способна передвигаться самостоятельно.
Однако езда без лобового стекла оказалась не самым приятным занятиям, и я попросил Гэндальфа наколдовать новое.
– Не буду, – отказался Гэндальф. – Волшебство – не разменная монета, и я не стану тратить свои магические силы на то, чтобы обеспечить нам лишний комфорт, без которого мы вполне можем обойтись.
А сам пересел на заднее сиденье, зараза. И почему это он не может тратить свои магические силы ради обеспечения комфорта главному специалисту по убиванию Змеев Горынычей, раз он все равно не имеет права тратить их на что-то более серьезное и не собирается вмешиваться в ход событий? Хитрый он жук, этот Гэндальф, вот что я вам скажу.
После того как я вернул Добрыне Никитичу его копье, развеял его заблуждение относительно моего средства передвижения и извинился за три выбитых зуба, он пришел во вполне благостное расположение духа и вызвался проводить нас до логова Змея Горыныча.
Чего я сам себе стекло не наколдовал? Очень просто. Силы не хотел тратить, мне ведь еще с Горынычем биться предстояло. А это вам не мелочь по карманам тырить.
Змей Горыныч, вопреки своему собственному отчеству, жил не в горах. Он обитал в пещере, расположенной в склоне самого высокого в округе холма. С точки зрения тактики место проживания он выбрал просто безукоризненно.
Габариты Змея Горыныча вряд ли подразумевают хорошую маневренность. А в горах без маневренности никуда. То за пик какой-нибудь хвостом зацепишься, то богатырь из ущелья копьем ткнет. А здесь, на равнине… Взлетел над всем этим безобразием, враги как на ладони, дыхнул на них огнем и обратно в пещеру к девицам и сокровищам, с чувством выполненного долга и без единой царапины на шкуре.
И обзор хороший, и незаметно никто не подберется…
Я вылез из авто, а Добрыня спрыгнул со своего мерина. Спустя несколько минут выполз с заднего
– Уже приехали?
– Вон за тем холмом, – сказал Добрыня. – Только тут тема такая…
– Какая тема? – спросил я.
– Ну, сейчас…
Он сунул два пальца в рот и свистнул. Я подумал, что Добрыня все-таки идиот. В непосредственной близости от предполагаемого противника выдавать свое местонахождение лихим молодецким свистом было не слишком осмотрительно.
Однако на его свист откликнулся не снабженный крыльями реликтовый огнемет, а два реликтовых молодца весьма воинственного вида. В одном из них я опознал недавно встреченного Леху.
Зато другой был мне незнаком.
Но был он личностью весьма колоритной. Почти с меня ростом, в два раза шире в плечах, у него была черная курчавая борода, а в руках он сжимал огромную палицу.
– Здорово, пацаны, – сказал я. – А вот ты, не говори ничего, сейчас я сам догадаюсь. Ты – Ильич… То есть, Илья. Из славного города Мурома.
– Точно, – согласился Илья Муромец. – Вижу, моя слава докатилась и до чужеземных краев.
– Докатилась.
– Отрадно слышать.
– Так что за тему тереть будем?
– Кому с Горынычем биться, – сказал Илья.
– Аллах акбар, – вздохнул Гэндальф. – То есть, Эру Илуватар. Илья, мы обсуждали этот вопрос уже бесконечное число раз. Биться со Змеем должен Сергей.
– Меня терзают смутные сомнения, – запротестовал Илья. – Не похож он на богатыря.
– Как это не похож? – взвился Гэндальф. – Очень даже похож. Он, между прочим, выше тебя. И в отсутствии отваги его никто не упрекнет. Он Добрыне Никитичу три зуба выбил.
– Это правда? – повернулся Илья к Никитичу.
– Я отвлекся, – смущенно сказал Добрыня.
– Все равно, – отрезал Илья. – Пусть даже так. А где его конь?
– Вот. – Гэндальф указал на «бумер».
– Это конь?
– Быстрее твоего, Илюша.
– А где его доспехи?
– Гм… Есть у него доспехи.
– А где оружие у него? Где шлем, наручи, где панцирь? Где щит и меч? – Илья почувствовал себя на коне и попер в атаку.
– Сергей, – обратился ко мне за поддержкой Гэндальф. – Ты-то какого молчишь?
– Э… – забормотал я. Спорить относительно сомнительной чести первому вызвать на бой Горыныча я не сбирался. – Это как народ решит.
– Вот, – сказал Муромец. – Народ. Народ, между прочем, хочет самолично свою королевну вызволить, без всяких там. Василиса Прекрасная, она наша, а Сергей этот откуда взялся? У него даже отчества нету.
– Как это отчества нету? – возмутился я. – Сергей Сергеич я.
– Сергеич, – презрительно сказал Леха. – Что это за отчество для богатыря?
– Я сейчас не понял, – сказал я. – Ты на кого сейчас тянешь, Попович? Ты, может, хочешь в сторонку отойти и разобраться?
– Да я готов, – сказал Леха. – Давай разберемся.