Древнекитайская философия. Эпоха Хань
Шрифт:
Никто ничего не вершит, а [все само] согласно с дао [135] , никто ничего не говорит, а [все само] проникнуто благом [136] , в спокойной радости [137] , не зная гордыни [138] , все достигает гармонии [139] , а тьма многоразличий находит соответствие в природе вещей [140] . Разумом [141] проникнуты и кончик осенней паутинки [142] , и целостность всего огромного космоса. Его благая [сила] приводит в согласие небо и землю, в гармонию инь и ян; сочленяет четыре времени года; согласует пять первоэлементов [143] ; оберегает и пестует — и тьма вещей во множестве рождается; дает влагу деревьям и травам, увлажняет металлы и камни. Вырастают большими птицы и звери, умащивается их подшерсток и шерсть, крепнут перья и крылья, у оленей отрастают рога; у зверей нет выкидышей, у птиц — яиц-болтунов; отцы не знают печали утраты сына, старшие братья не плачут по младшим, дети не остаются сиротами, жены — вдовами; радуга не показывается, зловещие небесные знамения [144] не являются — оттого, что во всем заключено благо.
135
Никто ничего не вершит — букв. «все свершается недеянием». «Недеяние», по «Хуайнань-цзы», есть отказ от произвольных действий, противоречащих внутренним законам вещей и нарушающих их естественную взаимосвязь. Фраза в целом означает, что рождение, формирование и гибель вещей не подвластны ничьей личной воле, а только общему движению целого, направляемому дао.
136
Благо (дэ) — второе после дао наиважнейшее понятие даосской философии. Фрагмент, следующий несколькими строками ниже комментируемого
137
В спокойной радости — наряду с другими определениями (спокойно-бездумен, покойно-беззаботен, невозмутим и др.) характеризует идеальное состояние блаженства, к достижению которого направлены усилия даосского мудреца. Образцом служат природа и космос, для которых, по мнению даосов, безмятежность и бесстрастие являются естественным состоянием.
138
Не зная гордыни — высокомерие осуждается философами, в нем они видят желание противопоставить личную волю общему целесообразному ходу вещей.
139
Понятие гармонии занимает очень важное место в мире авторов «Хуайнань-цзы». В некоторых контекстах она выступает как порождающее начало наряду с небытием, Единым, дао. Все построено или должно быть в идеале построено на гармонии: космос, природа, человек со всем механизмом своих чувств и ума, общество, искусство.
140
Природа вещей (син) — качественная характеристика вещей, не только отличающая одну вещь от другой, но и определяющая ее назначение в целостном организме Вселенной, способствуя равновесию и гармонии мира.
141
Словом «разум» переведен в данном случае термин шэнь, использующийся в «Хуайнань-цзы» в нескольких значениях, а именно: высший разум (чжи шэнь), или «божественный разум» (букв. «божественный свет», шэнь мин), одна из функций которого состоит в установлении и поддержании мирового порядка; разум, главенствующий над формой и сообщающий сердцу способность мыслить; тончайшая и мельчайшая субстанция, наполняющая «обиталище души» (лин фу), отсюда возможный перевод «дух», «душа».
142
Кончик осенней паутинки — или «острие тончайшего волоска», самая малая материальность, по представлениям древних китайцев (ср. слово «йота» в выражении «ни на йоту»). Наделяя даже ее разумом, авторы «Хуайнань-цзы» акцентируют идею разумности природы.
143
Пять первоэлементов (у син) — пять стихий, начал. Это вода, огонь, дерево, металл, земля. Теория пяти первоэлементов изначально была, вероятно, вариантом космогонии наряду с теорией происхождения Вселенной от единого эфира (ци:), а вещей — от разделившегося ци — инь-ян (см. примеч. 12 к данной главе). Суть ее: движение универсума понимается как смена одного из элементов другим в определенной очередности путем «преодоления» его (так же как в теории инь-ян сменяют друг друга инь и ян).
144
Радуга и необычные небесные явления считались следствием нарушения небесной гармонии и потому дурным предзнаменованием.
Высшее дао рождает тьму вещей, но ею не владеет; творит многообразные изменения [145] , но над ними не господствует. Те, что бегают и дышат, летают и пресмыкаются, в свое время рождаются [146] и не испытывают благодарности; в свое время умирают и не испытывают обиды. Приобретая с пользой, оно не может быть восхваляемо; тратя и терпя убыток, оно не может быть порицаемо. Собирает и накапливает, а не становится богаче. Раздает и одаряет, а не скудеет. Вращается, и вращению этому нет конца. Тонкое, малое, оно не знает устали. Громозди его — оно не станет выше; обрушивай его — оно не станет ниже; прибавляй к нему — оно не умножится; отнимай у него — оно не уменьшится; обтесывай его — оно не отслаивается; руби его — оно не разрубается; буравь его — оно не просверливается; засыпай его — оно не мелеет.
145
Многообразные изменения — в тексте «изменения и образы». Слово «образ» (сян) в «Хуайнань-цзы» употребляется в следующих основных значениях: как синоним формы («имеющее внешний облик»); как изображение или мысленный образ; как отображение наподобие тени, отзвука; как модель, образец (глагольное значение в этом случае — следовать, подражать, уподобляться образцу). В данном случае «образ» употреблен в первом значении.
146
В свое время рождаются — поскольку все происходит во взаимодействии, то и всякое изменение возможно в необходимый («благой») момент, все рождается и умирает, подчиняясь цели всеобщей гармонии и порядка.
Древние возничие Фэн И и Да Бин [149] , поднимаясь на облачную колесницу, входили в облака и радугу, плыли в легком тумане, неслись в неясном, смутном, дальше дальней дали, выше бескрайней выси, стремясь достичь предела. Пересекали заиндевелые снега и не оставляли следов. Освещались солнцем и не оставляли тени [150] . Подхваченные смерчем, крутясь, взвивались ввысь [151] . Пересекали горы, переходили потоки, стопой попирали Куньлунь [152] . Распахивали ворота Чанхэ, проскальзывали в Небесные врата [153] . А теперешние возничие, хоть и есть у них легкая колесница и добрые кони, крепкая плетка и острые удила, не могут соперничать с теми. Великий муж [154] спокойно бездумен, покойно беззаботен. Небо служит ему балдахином, земля — основанием колесницы, четыре времени года — конями, инь-ян — возничим. Оседлав облако, поднявшись над туманами, следует творящему изменения [155] . Ослабив волю, расслабив тело, в стремительном движении несется в Великом просторе. Где можно шагом, там шагом, где вскачь — там вскачь. Повелевает [богу дождя] Юйши оросить дороги, посылает [бога ветра] Фэнбо смести пыль. Молния служит ему плеткой, гром — колесами колесницы. Поднимается вверх и странствует в занебесном краю. Спускается вниз и выходит из ворот безграничного. Внимательно все осматривает и обозревает, возвращая всему полноту [156] . Приводит в порядок все четыре угла и возвращается к стержню. Небо — его балдахин, поэтому нет ничего, что бы он не покрывал. Земля — основание его колесницы, поэтому нет ничего, что бы он не поддерживал [157] . Четыре времени года — его кони, поэтому нет ничего, что не могло бы ему служить. Инь-ян — его возница, поэтому нет ничего, что было бы не предусмотрено. Стремителен, но недвижен [158] , мчится далеко, а не ведает усталости. Тело в покое, слух и зрение не истощаются [159] . Откуда же знает он, где крепятся восемь тяжей и где проходят границы девяти сторон света [160] ? В руках у него рукоять дао, и потому он способен странствовать в беспредельном [161] .
147
Не может быть облечено в образ — этим подчеркнут его нетелесный характер.
148
Его движение не пустое — комментатор Гао Ю поясняет, что поскольку движение дао возбуждает «отклик», постольку и говорится, что его движение «не пустое» (Чжуцзы цзичэн. Хуайнань-цзы, т. 7, с. 2).
149
Согласно комментарию, Фэн И и Да Вин обрели дао и могли управлять инь-ян.
150
...не оставляли следов, не оставляли тени — т. е. стали бестелесными, как само дао.
151
Букв. «опереться, раскачаться и взвиться вверх, вкручиваясь, как по спирали бараньего рога» — известный даосский образ (см., например: Атеисты, материалисты, диалектики древнего Китая, с. 136).
152
Куньлунь — китайский Олимп, обитель небожителей.
153
Чанхэ, Небесные врата — и то и другое — врата Неба. Согласно комментарию, за Чанхэ начиналось восхождение на Небо, за Небесными вратами была резиденция Верховного владыки (Шан-ди).
154
Великий муж — мудрец, обретший дао.
155
Творящее изменения — здесь дао.
156
Возвращая всему полноту — букв. «цельность» (цюань). Как термин, «целое» означает
157
См. первую фразу главы, где «дао покрывает небо, поддерживает землю». Свойства мудреца, таким образом, уподоблены дао.
158
Совмещение покоя и движения есть свойство дао и уподобляющегося ему мудреца.
159
Тело в покое, слух и зрение не истощаются — речь идет о высшей форме познания, доступной только мудрецу. Он порывает с иллюзорностью («непостоянством») внешних впечатлений, доставляемых ощущениями, и опирается лишь на разум (шэнь), ведущий его к цели — объединению «в одно» с дао и открытию Истины.
160
Восемь тяжей — то же, что «четыре шнура» (включая полустороны света), см. примеч. 11 к данной главе; девять сторон — восемь сторон и полусторон света и центр.
161
Рукоять дао — букв. «рукоять необходимости дао», т. е. она указывает мудрецу «необходимый» путь вещей. Странствовать в беспредельном — слово «странствие» имеет в даосских текстах значение «познавать», «проникать в смысл». Однако это не мешает его использованию и в прямом смысле — «бродить», «путешествовать».
Поэтому дела Поднебесной не нуждаются в управлении — они идут, следуя своей естественности. Превращениям тьмы вещей нет конца, но они подвластны необходимости: когда вода в зеркале и образ приближены друг к другу, то, несмотря ни на какие ухищрения, квадратное, круглое, прямое, кривое не могут избегнуть точного отображения...
Человек при рождении покоен — это его природное свойство. Начинает чувствовать и действовать — и тем наносит вред своей природе... Поэтому тот, кто постиг дао, не меняет природного на человеческое. Вовне с вещами изменяется, внутри не теряет своего естества [162] . Стремится к небытию, а удовлетворяет все свои потребности; мчится во весь опор, а отдыхает в необходимости. Малое и большое, длинное и короткое — все держит свою полноту. Движение тьмы вещей стремительно и хаотично, однако не теряет своей меры. Поэтому постигший дао, занимая место наверху, не тяготит народ; выдвигаясь вперед, не наносит ему вреда [163] . Поднебесная идет к нему, зло и неправда страшатся его. Так как он не соперничает с тьмой вещей, то никто не смеет соперничать с ним.
162
...внутри не теряет своего естества — т. е. присущего от природы внутреннего ориентира, не дающего сбиться с «правильного» пути, определяемого в целом дао.
163
Речь идет о том, что «постигший дао», т. е. мудрец, умеет сохранить в себе некую универсальную для природы меру, свойственную Времени, вещам и пр., и благодаря этому не наносить вреда всему тому, с чем он вступает в связь.
...Когда-то Гунь в Ся построил оборонительную стену в три жэня [164] , и чжухоу [165] от него отвернулись, за морем возникли недобрые помыслы. Юй [166] , зная о недовольстве Поднебесной, ублаготворил ее милостями, разрушил стену, сровнял рвы, разметал богатства, сжег оружие и щиты. Заморские гости склонили головы, варвары четырех сторон принесли дары. Юй собрал чжухоу на горе Ту, и тысячи царств пришли с нефритом и шелком. Итак, когда коварные замыслы гнездятся внутри, то и чистейшая белизна [167] оказывается нечистой, а разум и благо утрачивают цельность [168] . Не знаешь того, что при тебе, как же можешь объять далекое?
164
Гунь — мифический борец с потопом, затем трактуемый как древний правитель. Жэнь — около 2,5 м.
165
Чжухоу — правители отдельных царств, позже — князья.
166
Юй (миф.) — Великий Юй, по некоторым версиям — сын и восприемник Гуня (см. примеч. 50 к данной главе). Культурный герой, укротитель потопа, прорывший русла рек. В дальнейшем осмысляется как первый правитель династии Ся (сяский Юй), которому Шунь передал престол (см. примеч. 66 к данной главе).
167
Чистейшая белизна — в тексте «белизна, чистота, беспримесность»; все три термина характеризуют идеальное состояние, присущее небытию, дао, а также природе, мудрецу, разуму.
168
См. примеч. 42 к данной главе.
Если одни упрочняют щиты, а другие в ответ точат клинки, одни возводят оборонительные стены, а другие строят тараны — это все равно что кипяток заливать кипятком же, от этого кипение только усилится! Нельзя плетью научить злую собаку или строптивого коня — будь ты хоть И Инем или Цзао-фу [169] . А вот когда злобные помыслы побеждены внутри, то и голодного тигра можно потрогать за хвост, не то что справиться с собакой или конем! Так, воплотивший дао отдыхает и неистощим, а полагающийся на расчет изнуряет себя, но безуспешно. Поэтому суровые законы, жестокие наказания — не занятие для тирана: кто щедро пользуется плетью, не обладает искусством дальней езды.
169
И Инь — согласно древнекитайской традиции, советник мудрого Чэн Тана (или Тана), легендарного основателя династии Шан-Инь (XVII-XI вв. до н. э.); Цзао-фу — легендарный возничий чжоуского Му-вана (947-928 гг. до н. э.). Управление колесницей и правление государством, правитель и возничий часто выступают синонимами в рассуждениях на темы об искусстве управления.
Глаз Ли Чжу [170] видел кончик иглы на расстоянии ста шагов, но не видел рыбы в глубине пучины; ухо Наставника Куана улавливало гармонию восьми ветров, но не слышало за пределами десятка ли [171] . Это значит, что, положившись на способности одного человека, не управишься и с тремя му земли [172] . Кто овладел всеупорядочивающим искусством дао [173] , кто следует естественному ходу неба и земли (Вселенной), для того и равновесие шести сторон оказывается недостаточно выдержанным [174]
170
Ли Чжу — согласно легенде, славился необыкновенно острым зрением.
171
Наставник Куан (Ши Куан) — легендарный слепой музыкант. По некоторым версиям, служил первым министром у цзиньского правителя Пин-гуна (557-532 гг. до н. э.). Сила его искусства была такова, что ей подчинялись духи и природные стихии. Восемь ветров — ветры восьми сторон и полусторон света. Ли — мера длины, более 500 м.
172
Му — мера площади; во времена Хань равнялась 240 шагам.
173
Всеупорядочивающее искусство дао — искусство ли, состоит в придании миру со всеми составляющими его частями высокой степени упорядоченности, в основе которой лежит взаимное уподобление, согласование, соответствие, соразмерность вещей.
174
Равновесие — в своей высшей форме есть свойство небытия, дао, Вселенной, а поэтому является одним из тех идеальных состояний наряду с покоем, гармонией, мерой, к которому стремится мудрец.
Юй, прокладывая русла рек, следовал за [природой] воды, считая ее своим учителем; Шэнь-нун [175] , посеяв семена, следовал [естественному развитию] ростков, считая их своим наставником. Водоросли уходят корнями в воду, дерево — в землю. Птицы летают, опираясь крыльями на пустоту; звери бегают, попирая твердь; драконы обитают в воде, тигры и барсы — в горах. В этом природа неба и земли. Два куска дерева от трения загораются, металл от соприкосновения с огнем плавится; круглое вращается, полое плавает — все это силой естества.
175
Шэнь-нун — Священный земледелец, бог земледелия, в последующей традиции представлен как мудрый правитель древности.
Приходят весенние ветры, и падает благодатный дождь. Оживает и начинает расти тьма вещей. Пернатые высиживают яйца, звери вынашивают плод. Цветение трав и деревьев, птичьи яйца, звериные зародыши — нигде не видно того, кто вызвал все это, а все успешно свершается. Осенние ветры спускают на землю иней, пригибают живое, губят слабое. Орлы и коршуны дерутся за добычу; насекомые прячутся, травы и деревья уходят в корень; рыбы и черепахи скрываются в пучинах. Нигде не видно того, кто вызвал это, а все исчезает бесследно.
Деревья растут в лесах, вода течет в руслах. Птицы и звери живут в гнездах и логовах, люди — в жилищах. На суше более пригодны буйволы и кони, для лодки более подходит большая вода. Сюнну одеваются в меховые одежды, в У и Юэ [176] носят полотно. Каждый изобретает то, в чем нуждается, чтобы спастись от палящего солнца или сырости; каждый находит место, чтобы защитить себя от холода или жары. Все обретает себе удобное [177] , всякая вещь знает, где ей лучше. Ясно, что тьма вещей следует своему естеству [178] , что же тут делать мудрецам?!
176
Сюнну — северные некитайские племена. У и Юэ — южнокитайские царства.
177
Все обретает себе удобное — повинуясь своей природе, всякая вещь способна самоопределяться, стремясь к полезному и избегая вредного. Под действием этого безотчетного внутреннего побуждения она находит для себя, как говорит текст, «удобное», «подходящее», «соответствующее» место и время.
178
Следует своему естеству — в тексте использовано слово цзы жань — «естественное развитие», «саморазвитие».