Древнекитайская философия. Эпоха Хань
Шрифт:
Глава сто двадцать четвертая. Жизнеописание странствующих героев
...Хань [Фэй-]цзы [407] говорил: «Конфуцианцы своими писаниями вносят беспорядок в законы, а [странствующие] герои нарушают запреты военной силой». И тех и других люди высмеивали, однако ученые мужи пользовались большей славой в обществе. Что же касается тех из них, кто благодаря своей сноровке [и способностям] занял места первых министров и высших сановников, помогающих правителю того времени, то об их заслугах и славе все написано в «Чунь цю» и об этом здесь нет нужды говорить. Что касается вторых, то такие, как Цзи Цы и Юань Сянь [408] , были простолюдинами, жившими на деревенских улочках; они читали книги и обладали добродетелями совершенных людей, действующих самостоятельно; по своим убеждениям, они не присоединялись слепо [к взглядам] своего времени, за что [люди] того времени насмехались над ними. Поэтому Цзи Цы и Юань Сянь всю свою жизнь провели в почти пустых комнатах в бедной хижине, носили сермяжину, и даже грубой пищи у них не было вдосталь. Однако, хотя они и умерли уже более 400 лет назад, ученики
407
Хань Фэй-цзы (Хань Фэй, Хань-цзы) (288—233 гг. до н. э.) — древнекитайский философ, один из основоположников легистской школы — фацзя. Взгляды философа изложены в трактате его имени «Хань Фэй-цзы».
408
Цзи Цы и Юань Сянь — ученики Конфуция. Подробнее о Юань Сяне см. примеч. 159 к «Янь те луню».
Если же обратиться к нынешним странствующим героям, то хотя их поступки и не соответствуют общепринятым [представлениям] о долге, но их словам следует верить, их действия всегда решительны; что они обещают, всегда выполняют добросовестно; не думая о самих себе, они спешат на помощь попавшим в беду мужам, пусть даже [от этого зависит], существовать [ли им] или погибнуть, жить или умереть. Вместе с тем эти люди никогда не кичатся своими способностями, стыдятся, когда другие выставляют напоказ их добродетели, что также достойно всяческого одобрения.
Вместе с тем затруднения и нужда бывают временами у каждого человека.
Я, тайшигун, Придворный историограф, скажу: в прошлом юйский Шунь оказался в трудном положении, [копая] колодец и [обмазывая крышу] амбара [409] , И Инь стал носить на себе сосуды дин и кухонные доски цзу, [чтобы проникнуть в дом Чэн Тана] [410] , Фу Юэ скрывался в Фусяни [411] , Люй Шан [412] испытал трудности в Цзицзине, И-у носил кандалы на ногах и руках [413] , Боли кормил быков [414] , Чжун-ни оказался в опасности в Куан и голодал в княжествах Чэнь и Цай [415] . Всех названных здесь людей ученые называют мужами, познавшими Путь и обладающими человеколюбием. Но если даже такие люди испытывали подобные несчастья, то каково же было человеку средних способностей, да еще вынужденному переносить [все беды] конца смутного века? Разве можно пересказать все беды, которые они повстречали на своем пути!
409
В «Ши цзи» (гл. 1) рассказывается притча о том, как почтительного сына Шуня дважды пытался убить его слепой отец Гу-соу: засыпав колодец, который копал Шунь, и подпалив амбар, на который тот залез, чтобы обмазать крышу глиной. В обоих случаях сообразительный Шунь избежал гибели.
410
Легенда гласила: мудрый И Инь хотел служить правителю дома Инь — Чэн Тану; чтобы пробраться в его дворец, он стал слугой его невесты и носил на себе в поездке кухонные принадлежности. Выдвинувшись, И Инь стал управлять делами государства.
411
Фу Юэ — см. примеч. 7 к «Фу няо фу».
412
О Люй Шане см. примеч. 20 к главе седьмой «Хуайнань-цзы» и примеч. 25 к главе первой «Синь юя».
413
И-у — имя талантливого политического и государственного деятеля в княжестве Ци, философа Гуань Чжуна (Гуань-цзы) (ум. в 648(5) г. до н.э.). Известно, что он был рабом, но затем занял высокий пост и сыграл большую роль в усилении княжества Ци, укрепил его мощь экономическими реформами при правителе Хуань-гуне (685—643 гг. до н. э.) (см. примеч. 31 к главе седьмой «Хуайнань-цзы»).
414
Боли Си — знаменитый государственный деятель. Подробнее см. примеч. 90 к «Янь те луню».
415
Чжун-ни — прозвище Конфуция. Согласно преданию, современники философа не очень жаловали его своим вниманием, когда он ездил по княжествам: в Куан люди окружили и хотели избить его, в княжествах Чэнь и Цай, не принятый правителями, он чуть не погиб от голода.
У простых деревенских людей есть такие слова: «К чему нам знать о человеколюбии и справедливости? Только тот, кто приносит нам пользу и выгоду, и является добродетельным человеком». Бо-и [416] стыдился того, что совершили [первые правители] Чжоу, и умер от голода на горе Шоуян. Однако Вэнь-ван и У-ван не отказались из-за этого от престола; разбойники Чжи и Цяо были жестокими и безжалостными, но их последователи не уставали воспевать справедливость [417] . Отсюда ясно видно, что «укравший крюк — подвергается казни, укравший государство — становится князем, а в доме князя живут человеколюбие и справедливость». И это не пустые слова!
416
Бо-и — см. примеч. 24 к главе первой «Синь юя».
417
Разбойник Чжи — см. примеч. 7 к главе шестьдесят первой. Цяо (Цзяо) по фамилии Чжуан — знаменитый разбойник древности, действовал в царстве Чу времен Чжаньго. Служил у чуского царя Вэя (IV в. до н. э.).
Те, кто ныне погружен в учение или придерживается близких к жизни понятий о долге, кто длительное
Поэтому, когда подобные мужи оказываются в крайне тяжелом положении и способны отдать свою жизнь, разве они не попадают в число тех, кого люди называют выдающимися героями? Если на самом деле сравнивать по влиянию и силе этих деревенских героев с такими, как Цзи Цы и Юань Сянь, сопоставлять их по заслугам и результатам действий для общества своего времени, то становится понятным, что речь идет о разных временах. Но если брать очевидные всем заслуги и достойные доверия слова, то разве можно преуменьшать чувство долга этих странствующих героев?
О героях из простых людей в холщовых одеждах, живших в древности, узнать что-либо уже нет возможности. В последние века имелись такие люди, как Яньлин, Мэнчан, Чуньшэнь, Пинъюань, Синьлин и другие [418] . Все они принадлежали к числу родственников ванов, обладали богатствами, полученными от [пожалованных им] земель и от [занимаемых ими постов] высших сановников — цинов и первых советников — сянов. Они созывали со всей Поднебесной к себе мудрых людей, прославив свои имена среди владетельных князей. При этом нельзя сказать, что сами они были немудрыми. Они сравнимы с человеком, который кричит по [направлению] ветра; хотя свой голос он не напрягает, но тот усиливается, разносимый силой ветра [419] .
418
Яньлин-цзюнь — прозвище княжича Цзи Чжа в княжестве У в VI в. до н. э. (о нем см. примеч. 17 к главе седьмой «Хуайнань-цзы» и примеч. 103 к «Янь те луню»); Мэнчан-цзюнь — прозвище Тянь Вэня (Се Вэня) (см. также примеч. 27 к книге первой, главе первой «Лунь хэна») из княжества Ци; Чуньшэнь-цзюнь — прозвище Хуан Се из царства Чу; Пинъюань-цзюнь — прозвище сына чжаоского У-лин-вана по имени Шэн; Синьлин-цзюнь — прозвище сына вэйского Чжао-вана по имени У-цзи (их биографии см.: гл. 75, 76, 77 и 78 «Ши цзи»). Они занимали посты советников, военачальников, были умны, дальновидны и собирали вокруг себя сотни клевретов.
419
Мысль сводится к тому, что названных знатных людей прославляли мудрецы, которых они содержали и использовали. Последние были ветром, надувавшим паруса славы богатых и сильных.
Существуют и другие — герои с деревенских улиц и закоулков, которые совершенны в своих поступках, с безупречной репутацией, их слава распространена по всей Поднебесной, и нет такого человека, который не назвал бы их мудрыми, а ведь стать таким ох как трудно! Тем не менее и конфуцианцы и монеты [420] таких людей отвергают и отбрасывают, не помещая [в свои описания]. В результате имена героев из простого люда, живших до империи Цинь, совсем изчезли и их уже не найти. Я очень огорчён этим.
420
Моисты — сторонники взглядов Mo Ди и его ранних и поздних последователей.
Из того, что я сам узнал и услышал, [известно, что] после основания дома Хань имелись такие мужи, как Чжу Цзя, Тянь Чжун, Ван Гун, Цзюй Мэн и Го Се [421] , которые, хотя временами и нарушали запреты своего времени, однако по своим личным качествам отличались чувством долга, бескорыстием, чистотой и уступчивостью, что достойно всяческого прославления. Их известность покоилась не на пустом месте, и не случайно многие мужи примыкали к ним.
Что же касается тех, кто собирался вместе в сообщества, кто образовывал кланы, обладавшие силой и связанные узами близкого родства, кто строил свои богатства, используя труд бедных, кто тиранствовал и свирепствовал, грабил и притеснял одиноких и слабых, кто разнузданно действовал на потеху себе и в угоду своим страстям, то таких [настоящие] странствующие герои, [как и остальные люди], тоже ненавидели.
421
Сведения о некоторых названных персонажах даются далее в тексте главы сто двадцать четвертой, среди них: Чжу Цзя — герой родом из княжества Лу, собравший вокруг себя более сотни таких, как он, героев; Цзюй Мэн — герой родом из Лояна, отличился при подавлении мятежа семи князей при Западной Хань; Го Се — вначале отличался буйным нравом, убивал людей, отливал деньги, раскапывал могилы — словом, разбойничал, но потом одумался, изменил свое поведение и тоже стал известным героем.
Я скорблю о том, что обычные люди в нашем обществе не разобрались в намерениях странствующих героев, смешивают и ставят в один ряд таких, как Чжу Цзя, Го Се и им подобные, с теми, кто является насильниками и тиранами, и смеются над теми и другими...
Глава сто двадцать девятая. Описание тех, кто умножает богатства
Лао-цзы говорил: «Когда управление государством налажено в высшей [идеальной] степени, тогда соседние владения находятся на расстоянии взаимной видимости, они слышат пение петухов и лай собак друг у друга; народ в каждой местности наслаждается своей собственной пищей, красуется в своих одеяниях, удовлетворен своими обычаями, радуется своим занятиям, и люди, доживая так до старости и смерти, не ездят друг к другу туда и сюда» [422] . Если же [этот принцип управления] пытаться проводить сейчас, перенося его в нынешний век и закрывая народу глаза и уши, то, пожалуй, он будет неосуществим.
422
Цитата с некоторой перестановкой слов взята из трактата «Дао дэ цзин», § 80.