Древняя история
Шрифт:
Тут глаза моего собеседника, вставшего чтобы наполнить рюмки, и обнаружившего бутылку пустой, разгорелись. Было странным, как такие блекло-серые глаза могут гореть. Я почувствовал, что мой собеседник начал выискивать подругу себе на вечер. На меня, казалось, он уже не обращал никакого внимания. Затем он, забыв о своем желании налить водки, сел и сказал:
– У меня сто лет не было женщины. – Увидев мое недоуменное лицо, он продолжил, – Не удивляйся, это именно так. Я ж говорил тебе, что я не люблю двусмысленностей, и мои слова всегда надо воспринимать буквально. Когда я сказал, что у меня сто лет не было женщины, это означает именно то, что я сказал. Да…, прости… я же тебе еще не сказал, что я живу
В моей голове роились вопросы. В частности, я хотел спросить его: причем тут Александр Македонский, если, как всем известно, он родился задолго до рождения Христа. Затем я хотел узнать: не является ли мой собеседник тем самым Давидом из своего рассказа. С другой стороны мне было непонятно, почему он начал свой рассказ так издалека. Так же меня очень заинтересовала его последняя фраза. За несколько часов общения с этим странным то ли Давидом, то ли Иудой, со мной произошло что-то необычное. Несмотря на то, что все, что говорил мой собеседник, находилось в полном противоречии с моими знаниями об исторических событиях, я верил каждому его слову. За словами Давида чувствовалась истина, и это истина звенела полноценным звоном настоящего золота. Я знал, что так убежденно может говорить либо сумасшедший, впавший в свою иллюзию, либо тот, кто действительно был участником или свидетелем событий, которые он описывал. Я хотел, было начать свои расспросы, но Давид жестом остановил меня, и сказал:
– Вопросы потом. Я специально начал издалека, чтобы ты мог проникнуться духом того времени и величием событий, происходивших тогда. Пока я ничего существенного тебе не рассказал, поэтому вопросы будешь задавать позже. Да, ты правильно догадался: я был тем самым Давидом, который присутствует в моем рассказе. Я говорю о нем в третьем лице, потому что после тех событий я так сильно изменился, что мне сейчас иногда даже кажется, что тем человеком был не я. О…, я рассказываю эту историю уже, наверное, в десятый раз. И все время неудачно. Либо собеседники попадались неподходящие, либо время было неподходящим. Те люди, которым пришлось выслушать мою историю либо сходили с ума, либо попадали на костер. Я в очередной раз надеюсь, что с тобой мне повезло, и мой рассказ не повредит тебе…
Произнеся эти слова, мой собеседник встал и, сказав, что на сегодня серьезных разговоров хватит и пора развлекаться, поправив воротничок своей рубашки, направился к соседнему столику, за которым сидели две молодые женщины, одна из которых давно заглядывалась на него. В это время как раз на смену быстрым ритмам зазвучала заунывная жалостливая мелодия, сквозь которую стал прорываться тоскующий голос Алены Апиной. Она пела о несчастной любви. Несмотря на всю примитивность текста эмоции, которые она излучала своим чувственным голосом, были так достоверны, что у меня, уже изрядно выпившего, даже слегка прослезились глаза. Я сразу же вспомнил вчерашний день, слезы своей любимой женщины на вокзале, и начал уходить в свои переживания…
Давид же тем временем, подойдя, к столу пригласил на танец именно ту женщину, которая больше всего заглядывалась на него. Приглашение он сделал весьма галантно: изящно поклонившись, он что-то прошептал своей избраннице на ухо, вполне возможно, какую-то непристойность, так, что та покраснела до ушей, но приглашение все же приняла. На маленькой площадке перед колонками, из которых неслась заунывная музыка, неуклюже топтались две полупьяные пары, они не столько танцевали, сколько прилюдно обнимались.
Когда же Давид со своей дамой вышли на эту маленькую площадку, все резко изменилось. Даже эти две полупьяные пары задвигались более гармонично, настолько гармонично, насколько им позволяла
Я, со стороны наблюдая за их танцем, видел и знал, чем берет мой сотрапезник: он в совершенстве владел движениями тонких энергий между голубой и оранжевой чакрами. Такое владение всегда позволяет легко управлять женщинами, по крайней мере, на уровне телесных движений. Давид и ее партнерша начали танец на расстоянии друг от друга, но по мере танца, они все больше и больше приближались друг к другу, казалось, что их тела притягиваются друг к другу как магнитом, а они только слегка сопротивляются этому притяжению. По мере танца, чувственное возбуждение росло и росло, что сил для сопротивления уже не оставалось так, что танец они закончили уже обнимаясь, как два хорошо знакомых любовника. С последними аккордами музыки Давид нежно поцеловал свою партнершу в щечку и направился с ней к столику. Создавалось такое ощущение, что эти два человека давно знают друг друга, и пришли в ресторан вместе. Давид подсел за столик, за которым до танца с подругой сидела ее партнерша, и начал непринужденно болтать о чем-то. Две женщины, слушая его, оживились и весело смеялись его шуткам, которые, судя по тому, что доносилось до моих ушей, были весьма фривольными.
Оставшись один, я заскучал и, подозвав официанта, заказал еще двести грамм водки, которую принесли в запотевшем графинчике, формой напоминавшем медицинскую колбу. Я налил себе водки и выпил, закусив остатками салата. Тут около меня раздался голос:
– Пьете один, а даме не нальете?
Подняв свою голову, я увидел, что напротив меня сидит женщина, та самая женщина, подруга которой танцевала с Давидом. Я оглянулся на их столик. Столик был пуст. Поймав мой взгляд, женщина, подсевшая ко мне за столик, сказала:
– Они поднялись к нему в номер. Да…, перед уходом он сказал, что твои координаты он знает, и обязательно на днях тебя найдет. А мне, чтобы ты не скучал, он предложил пересесть к тебе за столик.
Я молча налил даме и себе водки и сказал:
– Так что ж, тогда не будем скучать и выпьем за знакомство. Меня зовут Алексей.
– Ольга, – глядя мне в глаза, сказала женщина. В том, что она сказал Ольга, а не Оля чувствовалась какая-то серьезность, которая, находясь в противоречии с ее хрупкой почти девчоночьей внешностью, очаровательно пленяла. Но, несмотря на описанную внешность, ей было где-то чуть больше тридцати. У нее было красивое лицо с раскосо восточными глазами. Ее черные волосы были собраны в пучок и подвязаны розовой лентой. Мелкие морщинки около губ говорили, о не очень сладкой жизни.
Мы выпили, не чокаясь. И начали неторопливый разговор, какой обычно ведут две особы противоположного пола, встретившись при таких недвусмысленных обстоятельствах. Из ее рассказа я узнал, что она замужем, но счастья нет, так как муж не столько любит ее, сколько ревнует. Его ревность довела ее до того, что она уже перестала любить его… Вчера он уехал в деревню к своим родственникам по каким-то сельским делам, и она, приняв приглашение своей подруги, которую зовут Татьяна, решила немного развеяться. Алкоголь уже успел настолько подействовать на нее, что она была довольно откровенной, она сказала, что я ей сразу же понравился, как только вошел в ресторан: