Древняя Русь. Быт и культура
Шрифт:
В Приуралье найден обруч с великолепным изображением лозы на черневом фоне (табл. 48, 10). Своеобразие его составляет крупная зернь, идущая по краям браслета и грозди зерн над шарнирами.
Безусловно, все подражания черни эпохи расцвета черневого дела в Киеве ниже превосходных образцов, которые сохранились в киевских кладах. Только серебряники Рязани развили киевские традиции, не утратив ничего из их достижений.
Независимо от киевского развивалось черневое дело Новгорода. От него дошло немного произведений, но зато первоклассных. Это церковная утварь — Большой и Малый сионы Софийской ризницы и два кратира с именами мастеров Косты и Братилы. Эти высокохудожественные произведения выполнены в сложной технике, сочетающей чеканку, гравировку и чернение фона. На них лежит печать самобытности. Прямого воздействия черневого дела Киева в них, в отличие от Рязани или Владимира, не заметно. В более позднее время, в XIV в., традиции черневого дела не прекратились. В облачении митрополита Алексея наряду с эмалевыми использованы и дробницы с чернью.
Для XIV в. характерна чернь, заполняющая двойной контур гравировки, повторяющая абрис фигур. Этот прием уже встречался на владимирских бармах. Во второй половине XIV в. двойной контур исчезает, уступая место тонкой черневой линии или просто гравировке (Николаева Т.В., 1976, с. 268).
До настоящего времени сохранилось не слишком много древнерусских произведений прикладного искусства с чернью. Тем не менее, они представляют собой одно из высших достижений средневековой культуры на Руси. Значение черневого дела возрастает еще и потому, что оно стало традиционной и широко распространенной отраслью прикладного искусства, дожившей до наших дней.
Украшения из меди и сплавов
М.В. Седова
Мы мало знаем о названиях древнерусских украшений по письменным источникам. К общеславянским терминам относят такие названия, как «пьрстень», «гривьна», «монисто», «вънъцы», «обруч», «кольце». Термин «пьрстень» известен с XI в. в значении украшения на пальце руки, иногда в значении перстня с печатью. «Кольце» (с XIII в.) встречается значительно реже, причем нет противопоставления «кольце» (ободок) — «перстень» (украшение с камнем). Иногда «кольце» означает ушное украшение. Древним названием мужского шейного украшения является «гривьна» (с XII в.), иногда употребляется в значении привески к иконе, а также единицы веса. «Монисто» (с XII в.) — украшение, надеваемое на шею, в единичном случае — подвеска к иконе. «Въньць» — синоним короны, в единичных случаях свадебный головной убор.
«Обручь» — это украшение на руке (с XII в.). Более поздними терминами являются «запястье» (браслет), «напалък» (перстень), «ушники» (серьги). Древними славянскими терминами являются «ожерелье» — украшение на шею, иногда воротник (жерло — шея). «Ряса» (XII–XIII), бахрома, украшение. «Чепь» — слово, характерное лишь для русского языка.
Заимствованными терминами являются «бармы» (из германских языков) — княжеское мужское ожерелье, иногда воротник; «усерязь» — «колтки» — в значении ушных украшений (у Срезневского с XV в.). Слово «серьга» употребляется с XIV в. в значении мужского ушного украшения (заимствовано из тюркских языков).
Из финских языков заимствовано в XI–XIV вв. слово «сустугъ», означающее «брошь, пряжка» (Лукина Г.Н., 1974, с. 246–261).
В новгородских берестяных грамотах неоднократно упоминаются предметы украшения и костюма. Очень интересна грамота № 335, найденная в 20-м ярусе, датированном 1116–1134 гг. В ней говорится: «Мьни же ми кълътъкь цетыре, по полоугривнь кълътъкь золотых». Термин «колоток» — «колт» — удревняется, таким образом, по сравнению со сведениями Срезневского на 300 лет (Арциховский А.В., 1963, с. 24). В грамоте № 429 (палеографическая дата которой — первая половина XII в.) перечисляются «монисто, сусьрязи, три отчька польпьна и с ъчьльцъм» — головной убор с очельем (Арциховский А.В., Янин В.Л., 1978, с. 35). Таким образом, термин «усерязь» также удревняется на 300 лет. В грамоте № 500, относящейся к XIV в., упоминается стоимостью в «полътора рубля серьбром ожерелье» (Там же, с. 92). Эти сведения берестяных грамот об украшениях как бы оживляют археологические находки, дают представление об их стоимости в древнем Новгороде.
Интерес к металлическим украшениям в костюме особенно заметен в северных областях расселения славян, там, где они соприкасались с балтскими и финно-угорскими народностями. В южных районах древнерусского государства металлические украшения встречаются значительно реже.
Как известно, женский костюм каждого восточнославянского племени дополнял набор украшений, свойственный только этой этнографической общности (Спицын А.А., 1899, с. 327, 328).
Височные кольца. Это наиболее характерное украшение славянских женщин. Именно по ним можно было отличить женщин разных племен. Кольца подвешивали на лентах или ремешках к головному убору, иногда втыкали в ленту или ремешок, иногда укрепляли непосредственно в волосах или продевали в мочку уха. Их делали из серебра, бронзы, меди.
Классификация древнерусских височных колец разработана А.В. Арциховским (Арциховский А.В., 1930, с. 44–66) и уточнена и дополнена В.П. Левашовой (Левашова В.П., 1967, с. 7–39). Все кольца можно разделить на четыре группы: 1) проволочные, куда входят украшения, согнутые в виде простого кольца или более сложной фигуры из более или менее тонкой проволоки (табл. 51, 7-12, 17); 2) щитковые — у которых проволока раскована местами в пластинки (табл. 51, 6); 3) лучевые и лопастные — литые украшения, состоящие из полукольца-дужки и пластинчатой фигурной части (табл. 51, 18–23); 4) бусинные — состоящие из проволочного кольца с нанизанными на них бусинами.
На северо-западе ареала расселения восточных славян, у новгородских словен характерной этноопределяющей деталью женского костюма являлись ромбощитковые височные кольца. Это проволочные в основе кольца, имеющие по несколько ромбических раскованных расширений или щитков. Щитки украшены чеканным узором в виде ромбов и крестов, состоящих из пунсонных кружочков. Наиболее ранние образцы этих колец относятся, видимо, к концу X в. Особенность ромбощитковых колец XI в. — первой половины XII в. — завязанные концы (табл. 51, 2). Более поздние образцы XIII–XIV вв. частью утрачивают ромбические очертания щитков и характерный крестовый узор — щитки приобретают овальные очертания, в центре их появляются полукруглые выпуклости, замок оформлен в виде втулки (табл. 51, 4, 7). Ромбощитковые височные кольца встречаются и в районах, непосредственно прилегающих к Волге и по ее левым притокам, что служит одним из доказательств освоения этой территории новгородцами (Левашова В.П., 1967, с. 37, 38).
Браслетообразные проволочные височные кольца получили распространение в области расселения кривичей. Носили их обычно по шесть штук (по три с каждой стороны). Образцы с завязанными на две стороны концами относятся к X — началу XII в. (табл. 51, 8, 10). Браслетообразные кольца из двойной проволоки с завязанными концами являются этноопределяющим признаком смоленских и полоцких кривичей (табл. 51, 9). Псковская группа кривичей не знала этого типа украшений.
В северо-западной части Новгородской земли почти нет завязанных колец, но бытуют местные варианты с многоярусными трапециевидными или подтреугольными подвесками (табл. 51, 5). Найдены также в разных местах браслетообразные S-конечные, втульчатые, загнутоконечные в полтора-два оборота кольца (табл. 51, 11). Ареалы и их этническая принадлежность не вполне ясны. Браслетообразные сомкнутые кольца, вероятно, принадлежали славянизированному финноязычному населению северных областей Древней Руси. Они известны на обширной территории от восточного побережья Чудского озера до верхневолжского бассейна (Седов В.В., 1972, с. 140).