Древняя Русь. Город, замок, село
Шрифт:
С точки зрения взаимовстречаемости археологических признаков — показателей социального облика памятника характеристика поселении первой группы (укрепленная площадь свыше 2,5 га) XI — начала XII в. почти ничем не отличается от характеристики подобных поселений середины XII–XIII в. Лишь каменные храмы XI — начала XII в. известны на 11 поселениях и усадебная застройка достоверно зафиксирована только в 16 случаях. Но массовое каменное строительство началось на Руси с середины XII в., а остатки деревянных церквей обнаружить значительно сложнее. Следы заборов, частоколов, разделявших дворы-усадьбы горожан, долгое время вообще не привлекали внимания археологов, исследовавших в первую очередь остатки жилых, производственных и хозяйственных построек. Учитывая минимальную по имеющимся данным площадь древнерусских городских дворов (200–600 кв. м), можно полагать, что раскопы меньших размеров часто захватывают
Сложнее обстоит вопрос с памятниками двух остальных групп. Их характеристики идентичны и в принципе совпадают с характеристикой поселении второй группы середины XII–XIII в. Прежде всего здесь не удается убедительно выделить феодальные усадьбы-замки. Конечно, они уже существовали, но прямых археологических доказательств этому пока нет. Княжеский феодальный двор-замок конца XI–XII в. исследован Б.А. Рыбаковым в Любече. Однако он одновременно являлся детинцем большого города. Сельские аналоги Любечу есть среди памятников второй половины XII–XIII в., но не XI в.
Не менее трудно определить специфические черты, присущие только военным крепостям этого времени. Безусловно, в период сильного натиска половцев (конец XI — начало XII в.) южные рубежи древнерусского государства интенсивно укреплялись. Об этом недвусмысленно свидетельствует появление многих новых укрепленных поселений в Посулье, Поросье, Киевском Поднепровье. Но от прочих городищ их отличает лишь время возникновения и местоположение в лесостепном пограничье или на направлениях вероятного прорыва кочевников к Киеву.
Примером такого укрепления может служить южное городище в Витичеве на правом берегу Днепра, раскопанное экспедицией Б.А. Рыбакова. По мнению Б.А. Рыбакова, здесь находился Новгород-Святополч, впоследствии именовавшийся Михайловом. Крепость построена по приказу киевского князя Святополка-Михаила в 1095 г. Мысовая площадка (0,75 га) окружена по периметру мощным валом, а по склону — сухим рвом. Культурный слой слабо насыщен находками. Открытое селище отсутствует. Крепость контролировала древний Витачевский брод через Днепр.
Приходится констатировать, что, руководствуясь только данными раскопок, детально классифицировать поселения второй и третьей групп XI — начала XII в. нельзя. Но сопоставление памятников XI — начала XII в. и середины XII–XIII в. обнаруживает ряд существенных моментов. Оказывается, что 15 укрепленных поселений (Плиснеск, Торопец, Вщиж, Пронск, Новогрудок, Гродно, Кукейнос, Ерсике, Друцк, Путивль и др.) переместились в середине XII в. из второй группы в первую. Значительно увеличивается их укрепленная площадь, появляются дворы-усадьбы и производственные комплексы, строятся церкви. Они превращаются в подлинные города, в большинстве своем в столицы удельных княжеств. Из этого наблюдения следует, что увеличение числа городов на Руси в XII–XIII вв. шло за счет развития старых волостных центров, обрастающих посадами, становившихся средоточием экономической, политической и культурной жизни своих округ. В тот же период были основаны сразу как крупные городские поселения Мстиславль, Ростиславль, Дебрянск, Трубчевск, Дмитров, Серенск, Переяславль Рязанский и др. Здесь наглядно сказались две стороны одного процесса: дальнейшего распространения вширь и вглубь феодализации русских земель, выразившейся в становлении самостоятельных княжеств, укреплении их внутриэкономических и политических связей.
Из 120 укрепленных поселений, включенных в табл. 3, 81(67,5 %) упомянуто в письменных источниках. По первой группе это соотношение равно 41 (93,2 %) из 44, по второй 24 (77,4 %) из 31, и по третьей — 16 (35,5 %) из 45. Настоящая картина в целом повторяет ситуацию для памятников более позднего времени. Большинство крупнейших пунктов летописцы не обошли вниманием. Правда, следует учитывать, что исследователя интересуют прежде всего летописные поселения.
В итоге сравнительного анализа различных данных по археологически изученным памятникам XI — начала XII в. можно утверждать, что социальная иерархия древнерусских укрепленных поселений, рельефно обозначившаяся во второй половине XII–XIII в., сложилась в своих основных звеньях в предшествующий хронологический период.
Теперь предстоит рассмотреть под тем же углом зрения материалы поселений конца IX — начала XI в. (см. табл. 4).
Таблица 4. Сводная археологическая характеристика укрепленных поселений конца IX — начала XI в.
В данной таблице по сравнению с предшествующими (2 и 3) большинство показателей не получили четкого выражения. Это обстоятельство накладывает отпечаток на обоснованность выводов.
Тем не менее, крупнейшие поселения по разнообразию находок, развитию экономики, наличию явственных признаков имущественной дифференциации отличаются от остальных памятников. Однако рассматривать их в совокупности все же нельзя. Дело в том, что далеко не везде культурные отложения IX–X вв. хорошо сохранились и исследованы достаточно полно. Лишь Киев и Новгород, а возможно, также Полоцк, Перемышль, Ладога, по данным археологических раскопок, имеют вполне «городской» характер уже во второй половине X — начале XI в. Здесь обнаружено не один-два, а почти исчерпывающий набор признаков, свойственных всем городам более позднего времени. Существенной особенностью этих памятников является то, что они развивались на основе предшествующих славянских поселений. Надо полагать, к ним присоединятся в процессе дальнейшего изучения Чернигов, Переяславль, Вышгород, Любеч, Муром, Ростов, Псков, Витебск.
Не совсем ясен характер юго-западных центров Руси: Сутейска, Белза, Волыни. Они стоят на месте поселений IX–X вв., но их сохранившиеся укрепления относятся к началу XI в., причем оборонительные линии детинцев и окольных городов возведены одновременно. Эта деталь сближает указанные памятники с крепостями, построенными по приказу Владимира Святославича на южных рубежах Русской земли. Как показали раскопки (Б.А. Рыбаков, П.А. Раппопорт, Н.В. Липка, В.И. Довженок), валы детинцев и окольных городов в Белгороде, Василеве (Васильков), Новгороде Малом (Заречье), Переяславле и Воине (Воинская Гребля) насыпались одновременно по единому плану. Вторая линия укреплений защищала обширную, слабо заселенную территорию — «твердь», предназначенную для укрытия воинских резервов и окрестного населения. Такая схема организации обороны сторожевой крепости сложилась уже в середине X в. (Витичев). Ее гарнизон нес воинскую службу, а продуктами питания, по-видимому, снабжался централизованно. Эти характерные особенности позволяют выделить укрепленные поселения преимущественно военного назначения из числа памятников второй половины X — начала XI в.
Сооружение аналогичных укреплений в Сутейске, Белзе и Волыни приходится на период, по времени следующий за походом Владимира (981 г.) на Червенские земли. По всей вероятности, эти пункты также были укреплены для защиты юго-западных границ Руси. Таким образом, схожие принципы строительства порубежных крепостей применяются на всей территории Руси в указанное время. Организующая и направляющая роль государственной власти угадывается здесь достаточно отчетливо.
В числе крупнейших поселений IX–X вв. оказались и городища типа Титчихи на Дону, Горнальского на Псле, Чернотой Дибравы на Днестре, Ревного на Пруте. Все они вовсе были заброшены к началу XI в. или продолжали существовать как открытые селения. Но в период расцвета каждый поселок состоял как минимум из двух укрепленных частей общей площадью в 5-10 га. Как свидетельствуют раскопки, жители городищ занимались ремеслом (добыча железа; обработка черных и цветных металлов, кости; гончарство), торговлей (привозные вещи, монеты, денежные клады), земледелием и скотоводством, промыслами. Найдены оружие и предметы снаряжения коня и всадника. Отмечены случаи имущественной и профессиональной дифференциации обитателей поселков. Показательно, что городища этого типа окружены полутора-двумя десятками одновременных, в большинстве своем неукрепленных поселений. Совокупность имеющихся данных позволяет признать эти памятники центрами малых племен, входивших в один из крупных восточнославянских племенных союзов. Они погибли под ударами врага или под напором новых феодально-классовых отношений.
Близки по характеру находок и особенностям местоположения к только что охарактеризованным поселениям некоторые поселения третьей группы (укрепленная площадь до 1 га): Алчедар, Екимауцы, Лукашевка, Рудь, Хотомель, Бабка и др.
Во второй группе (укрепленная площадь 1–2,5 га) оказались поселения, возникшие в конце X в. (Руса? Друцк, Логойск, Изяславль Полоцкий, Новогрудок, Судовая Вишня, Галич) и выросшие на месте еще более древних поселков (Луцк, Плиснеск). Общими для тех и других, помимо размеров, является присутствие военного элемента, следы ремесленного производства и торговых связей, слабое развитие сельского хозяйства. Большинство из них превратились впоследствии в настоящие города, столицы княжеств. Эти поселения конца X — начала XI в. выполняли роль новых военно-административных центров в процессе организации Киевом постоянного управления различными территориями Древнерусского государства.