Другая принцесса Лея

Лис Юа

— Когда ты понял? — спросила я.

— Когда ты предложила тебя подбросить, — ответил он, пытаясь приспособиться под мой шаг.

Я промолчала. Охотник повертел головой, выбирая маршрут.

Мы шли по лесу в моём ритме, очень медленно. Я успокаивала взбудораженный мозг, на ходу блокируя боль, пользуясь активно Силой. Если на этой планете и был инквизитор, он уже мчал сюда на всех порах без навигатора, на одних ощущениях. Но именно сейчас мне было всё равно. Я хотела остаться инкогнито для мандалорца и продержаться до ближайшего населённого пункта.

Жалеть о необдуманных поступках было поздно. Охотник не старался сорвать с меня шлем и не пытался выпытать у меня о том, кто я. Кажется, ему было достаточно и того, что я не убезиец. Сцена в баре убедила его, что я не простая девчонка, влезшая в чужой костюм.

Лес шумел, стрекотал и жил своей жизнью. В густых кронах деревьев метались птицы. Нам приходилось часто перелезать через поваленные большие стволы деревьев, потому что обходить было бы долго. Эта часть леса казалась первозданной, нехоженой и будь у нас спидербайк, мы вряд ли на нём бы далеко продвинулись.

Чем дальше я шла, тем слабее становилась. Мне казалось, что внутри меня что-то сломалось и жизнь по капле вытекает из меня.

Охотник перестал тащить меня, еле передвигающую ногами. Остановился, наваливая на дерево и поддерживая меня одной рукой, второй достал сканер.

— Мы недалеко от поселения, — сказал он. — Полчаса пути, если прибавить шагу.

— Не могу, — отрицательно качнула я головой.

— Отдохнём.

Он помог мне сесть. Я попыталась расслабиться, мысленно пробегаясь по себе взглядом, чтобы хоть немного унять гуляющую боль в своём теле. Открытая Силе, уязвимая, я ощущала наползающую безысходность. Ещё немного и я сниму шлем, открою чужаку своё лицо и уверена, что он сдаст меня Империи без раздумий. Даже сейчас я не смогла бы дать ему отпор, но надеялась, что добивать меня здесь он не станет. Мандалорцы никогда не были стервятниками. Хотя, это могли быть просто мифы об их Кодексе и чести, — каждый его представитель мог действовать в своих интересах.

Всё чаще возникало дикое желание закрыть глаза и поспать. Но я держала внимание на вынужденном напарнике, о котором я не знала ничего.

Охотник стоял рядом, изучая данные со сканера, и периодически бросал взгляд в стороны. Потом сел напротив, глядя на меня. Я поняла это по ощущению, когда тебя разглядывают в упор. Он скользил взглядом по мне и задержал его на торчащей рукояти ножа из голенища сапога. Я вынула оружие и протянула мандалорцу. Тот взял, покрутив лезвие в руках, вчитываясь в затёртые буквы.

— Путь, — прочёл он и посмотрел на меня, снова на костяную рукоять, повернув её под определенным углом: — Таков… таков путь.

Его тёмный визор смотрел на меня.

— Твой? — предположил он.

— Нет.

— Он мандалорский, — сказал охотник, что-то вынув из подсумка, чиркнув по лезвию пару раз, оставляя искру. — Сталь прочная.

Он потянулся за своим бластером, я за своим, полагая, что мужчина намерен привести свои чёрные мысли в действие. Охотник выставил примирительно ладонь вперёд.

— Тише. Я только проверю одну догадку, —

сказал он и направил бластер в лезвие, выстрелив. Не осталось даже чёрного обугленного следа. Мандалорец вытер сталь об штанину и протянул нож рукоятью мне.

— Склоняюсь, что это бескар, — произнёс он.

— Что это? — переспросила я.

Беседой я отвлекала себя от желания закрыть глаза.

— Мандалорское железо. Самая прочная сталь. — Он стукнул пальцем себя по хромированному шлему: — Это бескар.

— Не слышала, — честно призналась я.

— После чистки мы лишены возможности носить его свободно.

Мы помолчали и каждый о своём.

— Нож…, — я кивнула на оружие, которое он мне протягивал, — Твой. Пусть вернётся туда, где его корни.

Он благодарно кивнул, затыкая лезвие за голенище своего сапога.

— Правда, что мандалорцы могут принять в клан детей-сирот? — спросила я.

— Да. Это одно из шести правил Кодекса. Найдёнышей мандалорцы растят, как своих, — ответил он.

— Только детей? — переспросила я. Мне надо было знать. Ведь если тот разговор в лагере был частично правдой, то я могла найти альдераанцев среди мандалорцев.

— В основном.

— А убежище мандалорцы могут дать чужим?

— Чужим — нет. Всякий должен заслужить это право, — ответил охотник.

— А если родной мир уничтожен и люди просят у вас помощи. Мандалорцы примут человека в семью?

— Каждый случай индивидуален, — ответил он. — Если клану не угрожает опасность от принятия такого решения, то да. И взрослого верда клан примет и обучит жить по своим законам. — Он помолчал и спросил: — Ты спрашиваешь о ком-то конкретном?

— Альдераанцам грозит полное истребление. Империя открыла на них охоту, — начала я издалека. — И я, одна из них. Поэтому скрываюсь. Человек, которого я видела в столице, однажды спас меня, но теперь он на стороне Империи.

Мандалорец кивнул, припоминая недавний инцидент у паркинга.

— Я слышала, что мандалорцы прячут у себя беглецов и дают им защиту. Если я попрошу тебя о защите, что ты ответишь? — продолжила я.

— Что ты в защите, как таковой, не нуждаешься, — ответил он.

— Почему?

— Я видел твою реакцию и знаю, что ты способна за себя постоять.

Я кивнула.

— Да. У меня были хорошие учителя. Но сейчас я нуждаюсь в поддержке больше, чем когда-либо.

— Почему? — настала очередь мандалорцу задавать вопросы.

— Империя отняла у меня дом, любимого и вуки, по следу которого мы идём.

Настала долгая гнетущая пауза.

Возможно, я сказала что-то лишнее, и даже не стоило откровенничать. Попросит меня снять шлем и всё, тут же сдаст Империи, поплевав на свои принципы.

— Чубакка прежде всего контрабандист, потом повстанец и за ним тянется список в несколько пунктов, которые Империя оценивает в один миллион.

— Он поможет мне найти моего любимого, — сердито отозвалась я. Собственно всё, как я и ожидала. Охотника интересовали деньги, и вуки для него был лишь добычей.