Другая жизнь

Красин Олег

Она раздумывала о том, что ей нужно сделать в первую очередь. Нужно было попасть к Главному и снять с себя все обвинения, иначе люди из детективного агентства и дальше будут её преследовать. А если они способны на убийство, то убьют и её, их ничто не остановит.

Она вспомнила мертвое бескровное лицо Григория Алексеевича, его торчащие из ковра скрюченные пальцы. Ей стало дурно, и она побежала в туалет, к унитазу, присела на корточки, обхватив его руками. «Блин, когда это кончится! — с досадой подумала она, недовольная своим телом. — Не так уж много и выпила вчера!»

Посидев мгновение,

она почувствовала, что горловые спазмы сами собой прошли, и рвоты не будет. Она медленно поднялась, постояла еще немного, прислушиваясь к своему организму. Нет, позывов больше не ощущалось.

Ирина вернулась на кухню, к столу, но возникла новая напасть. В голове резко и сильно запульсировала боль, частотой напоминающая автоматные выстрелы, слышимые ею в лесу — начиналась где-то в висках и отдавалась в затылок. Она била пудовыми тупыми молотками, как кузнецы по наковальне, грозя превратить её голову в сплющенную болванку. Боль была тяжелой, невыносимой.

Девушка потерла ладонями виски, затем достала одну из таблеток от похмелья. Круглая большая таблетка зашипела и запузырилась в стакане, будто водолаз на морском дне. Водолаз делал там свою работу, а таблетка сделает свою, только в организме Иры. Это сравнение немного развеселило её, и она скорее выпила содержимое стакана.

Боль постепенно утихала.

Итак, разговор с директором. Затем она спустится к Алексею в его отдел. Надо, наконец, понять, куда он подевался, почему не отвечает на её звонки. У неё возникло тягостное ощущение, что он её сознательно избегает. Но верить в это не хотелось!

А уж потом, после всего, она поговорит с Верусиком, посмотрит в её глаза, честные глаза подруги…

Пора было ехать в «Россервис». Часы показывали, что рабочий день уже уменьшился на два часа пока она дрыхла пьяным беспробудным сном. Ирина быстро собралась, наспех подкрасилась. Посмотрев в окно, девушка нашла, что сегодня будет дождливо. Серые тучи сползали на город с небесной выси, как сползает с гор неповоротливый ледник — медленно и безостановочно. Накрапывал мелкий дождь.

Она вызвала такси и помчалась в офис фирмы, оставив дома зонтик, с которым не хотела возиться.

В холле Ирина не увидела того носатого охранника, который помог её выехать из леса. Дежурила другая смена. А она хотела еще раз его поблагодарить. Подойдя к стоявшему ближе всего к ней сотруднику безопасности — мужчине в годах, высокому, жилистому, с настороженным взглядом, она спросила:

— Не подскажете, когда будет дежурить охранник, я не знаю его фамилию. Он такой — она показала жестом большой нос.

— А, Козлов, Сегодня не его смена.

— Да я знаю, потому и спрашиваю. — Ира удивилась его непонятливости.

— Завтра будет.

— Подскажите как его имя?

— Пан.

— Как-как? Никогда не слышала такого.

— Он говорил, что родители имели польские корни, а у них в Польше там все паны. Вот и назвали его так. От этого имени происходит фамилия Панов. Это он так говорил.

— То есть его зовут Пан Козлов? — уточнила Ира.

— Точно!

— Офигеть! — Девушка удивленно покачала головой и пошла к лифтам. — Хорошо, я подойду к нему завтра.

Про себя она подумала:

«Надо же! Пан! А ведь родители могли и бараном назвать!» Козлов здорово помог ей там, в лесу — и его стоило хорошенько отблагодарить. Она придумала купить бутылку хорошего коньяка — от хорошего коньяка никто не откажется, а тем более, не откажется простой охранник.

Однако как ни занимал её Пан Козлов, впереди была важная встреча с Главным.

Подойдя к лифтовой, она нажала кнопку вызова. В голове бродили беспокойные мысли. Нельзя сказать, чтобы она теперь сильно боялась Бульдога. Он ведь был причастен к тому, что с ней произошло и, конечно, был связан с этими бандитами в черных костюмах. Теперь Ирина с полным основанием могла предъявить ему претензии, пусть даже её после уволят. Она увольнения не боялась. Не рвалась уволиться — это точно, но и запугивать себя угрозой увольнения никому не даст.

Что касается претензий.

Она еще там, в лесу решила, что от директора, если выберется, надо требовать только одно: чтобы дал команду отстать от неё. Вот и всё, это основное! Но она же не дура! В довесок, она попросит себе компенсацию, небольшую, в разумных пределах, иначе пригрозит, что напишет заявление в полицию о покушении на убийство. Пусть Бульдог выбирает. На самом деле, это для него не будет дорого стоить, пустяки, по сравнению с тем, что ей пришлось пережить.

Подошел лифт. В кабинке она нажала кнопку двадцать четвертого этажа, где находилась приемная Главного и лифт, точно проникшись её тревожными думами, нервно задвигал дверцами, несколько раз открыв их и закрыв, а потом, резко рванул вверх.

Ирина увидела себя в зеркало напротив, свое встревоженное, напряженное лицо, поправила черную прядку волос. Ей вспомнилось, как еще совсем недавно они с Верой поднимались на свой этаж после перекура и делали это каждый день, отдавая дань пагубной привычке. Сигаретный дым наполнял легкие, создавая иллюзию тепла, проникающего внутрь, согревающего душу. Вдыхая табачный аромат, они с подругой обсуждали новости фирмы, делились впечатлениями и сплетнями, короче, всем тем, что могло представлять интерес для офисных девушек. Как ей всего этого теперь не хватало! Прошло лишь несколько дней, а будто год пролетел.

Когда двери лифта разъехались, девушка попала в приемную директора. Она была странно пуста. По представлениям Ирины, никогда здесь не бывавшей, в приемной должно было находиться много людей. Она часто слышала, что Главный большую часть времени проводил в совещаниях, вызывал персонал для разносов, менеджеры руководящего звена постоянно ездили к нему на доклады. В этом плане не был исключением и начальник её отдела Валерий Александрович.

Бурная управленческая деятельность директора приводила к тому, что лифт неугомонным челноком сновал между этажами, регулярно доставляя на двадцать четвертый очередную жертву. Казалось, что там заседал не генеральный директор «Россервиса», а свирепое греческое чудовище Минотавр — пожиратель людей. Спускавшиеся вниз после приема люди уже не были собственно людьми, а были оболочками, остовами бывших людей, у которых кровожадно высосали изнутри индивидуальность, а для равновесия заполнили пустоту балластом регламентов и инструкций.