Другая. Книга 2
Шрифт:
Выбор был очевиден. Наши отношения с ним не успели начаться, рушить нечего.
— Я давно решила.
Люциан злобно усмехнулся, кивнул и направился в сторону лошадей.
— С утра собираюсь на юг. Кто хочет с ведьмой, препятствовать не стану.
Он обещал помочь. Ведь обещал? Однако он волен поменять решение. Его обида понятна. И я не стану его удерживать.
— Отличный вечер, — тихо усмехнулся Ралл и закашлялся. Митра отпустила мою руку и поспешила к нему. Лойтар и Навиадора, видимо, решили проведать Люциана. Дэл помогал Митре, и только Эванир не двинулся с места.
Он смотрел на горящий костер. А я вновь ощущала себя лишней. Подняла нож у своих ног и решила собрать еще немного трав. Тем более нашла небольшую поляну неподалеку возле тех кустарников.
— Твои решения поспешны, — услышала голос эльфа, но ничего не ответила. Пускай поспешны, неправильны, но бежать больше не могу. Есть выход из этой ситуации и для меня он один — встретиться с Мераком. Кем бы он ни был для меня, я должна это сделать.
***
Как же его раздражала эта ведьма. Почему он, идиот, решил, что она захочет быть с ним? Появилась в Ар — Зараате и сломала ход его игры. Пришлось включить ее в список тех, кто поможет ему разрушить совет старейшин. Он думал избавиться от нее еще тогда, когда пожар вспыхнул в городе. Но не смог. Она врала, что у нее нет магии и не может колдовать: она явно что — то сделала с ним.
— На юг ехать опасно.
Люциан дернул плечом, когда ладонь брата коснулась его. Еще один проклятый. Пускай идет светить своим счастьем в другое место.
— Тем более верды не такие уж хорошие союзники, — послышался голос темной эльфийки, но Люциан промолчал. Его раздражало счастье брата, раздражало, как он, холодный и равнодушный, мило общается с этой девушкой. Боги, да он просто завидовал ему. Наконец младший сводный брат получил что — то большее, чем он. И это бесило.
— Я не хочу лезть в это все, но полубог станет проблемой для всех.
Люциан наконец развернулся, намереваясь окончить разговор. Что ему до какого — то бога иллюзий? Да и пока своими глазами не увидит, он не поверит. Но за спиной брата мелькнула удаляющаяся фигура ведьмы. Мысли сбились. Куда она опять собралась?
— Да — да, скажешь мне об этом в другой раз. И прости за грубость, но сейчас не лезь.
Лойтар не стал препятствовать. Тем более он уже понял, куда направился его старший брат.
Ведьму нагнать он не собирался, но когда та ускорилась, услышав, что за ней идут, пришлось окликнуть ее.
— Лагерь в другой стороне.
Идиот, ничего лучше придумать не мог?
Она не остановилась, лишь ускорила шаг, перейдя чуть ли не на бег. Капюшон слетел с ее головы. Люциан успел проклясть все прежде, чем броситься за ней. Если она решила уйти сейчас, то пускай хоть лошадь возьмет.
Нагнать хрупкую девушку, не столь искусную в беге, не составило труда. Он схватил ее за руку, но не рассчитал силы, резко развернув к себе.
— Какого дракха ты опять?..
Серо — голубые глаза были наполнены слезами. Этого он явно не ожидал.
— Сбегаешь.
Она вырвала руку, наставив нож на него.
— Отойди от меня!
Люциан и не подумал. Он понимал, как ей тяжело. Пускай, ему никто не стирал память, но в подобной ситуации он оказывался не раз. Многие когда — то были против него, многие не понимали и считали его глупцом. Идти против своих хозяев? Да это равносильно смерти, учитывая, что любой маг черного рынка мог воззвать к глазу раба, активировав печать на груди, убить любой момент.
— Успокойся. Ну или пырни меня, если хочешь, — усмехнулся он, сделав шаг ближе. Нож уперся в плотный кожаный доспех. При должном усилии и размахе она могла бы ткнуть этот проклятый нож в грудь. Но проще было всадить в горло, чего ведьма явно не сделает.
— Уйди, Люциан.
Ее голос дрожал, но она делала вид, что все хорошо. Она пыталась казаться сильной. Но ему ли не знать, что маски носить тяжело. Рука неуверенно удерживала нож, Люциан успел перехватить сжатый кулак прежде, чем ведьма решила заколоть его.
Ее холодная рука тряслась, он притянул девушку ближе, взял другое запястье, завел обе руки ей за спину и прижал к себе. Достаточно близко, чтобы ее дыхание замирало где — то в районе его груди. Достаточно близко, чтобы ощущать, как дрожит ее тело вовсе не от холода.
— Отпусти, — но голос, приглушенный, все еще был слаб. Люциан зафиксировал ее запястья одной рукой, обнимая за плечи и прижимая к себе другой. Он не хотел этого делать, но иначе она вырвется и вновь сбежит.
— Не знаю, какой ты была раньше, — предотвратил очередную попытку высвободиться, чуть ли не за шеи прижимая к себе. — Но ты безумна.
— Да плевать мне, отпусти! Ты душишь меня, — злобное шипение не самое лучшее, что хочется услышать от девушки. Красивой и озлобленной девушки. Люциан все же ослабил хватку, чтобы та подняла голову на него. Ох зря она так смотрит. Почему он не подумал об этом раньше? Почему решил, что глупая ведьма нисколько не заденет его? Почему так опрометчиво думал, что эти наполненные слезами глаза не причинят боли?
Он врал, когда говорил, что она красивая тогда, когда не злится. Она всегда прекрасна. В ней было все, чтобы влюбиться: идиотский упрямый характер, который хотелось подавить, эти холодные фразы, которые нужно было растопить. Ему хотелось видеть ее без многослойной теплой одежды, обнимать ее хрупкое и наверняка податливое тело. Но не сейчас же, Люциан, не сейчас.
— Ты безумна и прекрасна.
Слеза скатилась по ее щеке. Да почему она плачет? Прозрачная капля коснулась ее губ и он не выдержал. Он давно мечтал сделать это. Не при таких обстоятельствах и не так, но боги! Она делала ему больно своим упрямством, слезами…
Едва теплые, чувственные губы не ответили ему. Не сразу. Горячее дыхание, словно яд, похлеще ее соленых слез, отравляли голову, мысли, тело. Рука, что обхватывала ее за шею, коснулась затылка, зарываясь в волосах. Он чувствовал только ее слезы и прерывающееся горячее дыхание. Боясь, что она захочет вырваться, он слегка надавил пальцами, ощущая какое — то странное безумие. Словно это заразно…
Она отвернула голову, заставляя целовать ее скулы.
— Люциан. Я не…
— Молчи, — он отпустил ее, чтобы схватить за плечи, взять ее подбородок, поцеловать снова. И снова. И проклятье, он станет безумный, если она вновь отвернется. Как же хотелось насладиться ее сладко — солеными губами, испить ее дыхание, не слышать ничего, кроме прерывистых вздохов.