Другая. Книга 2
Шрифт:
В следующий раз он сдался.
— Веди Кайлин.
Кто — то такая Кайлин, я понятия не имела. Их оборотень — переросток, который обновит шрамы на моем лице? Или местный палач? Но когда я увидела худую эльфийку, которая падала передо мной в ноги, я удивилась.
На ней не было лица, она тоже замучена и уставшая, но ее глаза засветились каким — то детским счастьем, как только она увидела меня.
— Почему ты не веришь мне? — тихо говорила девчонка. — Ее память стерта.
— Ты говоришь, что мой волк жив, как я могу верить
Желтые глаза мужчины ужасали. Да, у многих оборотней такой же взгляд, но этот отличался холодностью. Той самой, с помощью которой хладнокровно убивают.
— И ты потеряешь его снова, если не поможешь ей!
Я смотрела на них и не понимала. Девушка все лепетала о том, что поможет мне, но как? Она говорила, что знает, как вернуть мне память. Не похоже, что она заложница альфы, но тогда смысл ей верить?
— И тебе до сих пор не кажется странным, что она тебя не узнала, Морриус?
Слабая улыбка этой Кайлин выглядела победной. Волк же нахмурился, кивнул ей:
— Делай, что хочешь. Мне нужно разорвать связь и все.
Я отшатнулась от девчонки, когда та направилась ко мне. Что — то теплое коснулось груди, разливаясь по телу. Магия эльфийки действовала успокаивающе, но подпускать ее ближе я не решалась.
— Оставь нас, — обратилась она, слегка улыбнувшись мне.
Альфа послушался эту девчонку?! Он даже не возразил, не настаивал, а просто покинул шатер.
Я все еще не понимала, почему он послушался ее: невысокая, худая, болезненно — бледно. В ней было что — то отталкивающее. Наверное, ее зеленые глаза, в которых не отражались эмоции, хотя девушка тепло улыбалась и выглядела вполне доброжелательно.
— Ты наверняка не помнишь меня, — начала она, а я сделала еще два шага назад, уперлась в кровать, покрытую голым матрасом и жесткой, растрепанной подушкой.
— Я могу помочь тебе. Позволь посмотреть на твою шею?
Глаза девчонки не мигали от слова совсем. Но я заметила в ее руке цепочку с каким — то черным камнем.
— Ты не скажешь, кто ты? И почему ты меня знаешь?
Та кивнула.
— Явидящая, жила многие годы в рабстве. Но мой последний хозяин погиб… — она моргнула, будто смахивая непрошенную слезу. Раб, который грустит по своему хозяину? Очень странно. — Он погиб, когда пришел Эр — Рхиб. Вместе с тобой.
Ну вот. Сейчас меня снова будут в чем — то обвинять, хотя, конечно же, я ничего не помню. Не могла же я убить ее хозяина?
— Я помню тебя, ты хотела спасти многих в том проклятом поместье. Увы, мало кто послушался тебя.
Ее рассказ оказался долгим. Она говорила, что я вместе с каким — то эльфом пришла крепость ее хозяина. Тот почему — то согласился помочь нам. Потом часть рабов, приближенных к хозяину, и (она несколько раз обозначила) воинов, помогали мне добраться до поместья. Много эльфов, оборотней, еще больше различных полукровок следовали за мной. Какого было их удивление, когда они узнали, что хозяин был давно мертв, а его обликом завладел кто — то другой. Или телом.
Она говорила, что пыталась выполнить мою просьбу найти какого — то Тхибара или Хайрона. Однако за полгода поисков они натыкались только на отряды наемников, от которых приходилось прятаться. Потом их нашел Морриус.
— Часть моей жизни проходила в служению культу, — продолжала Кайлин. Она больше не пыталась подойти ближе, да и не смотрела в мою сторону, видимо, осознав, что я ей не доверяю. — Когда я тебя впервые увидела, не сразу поверила. Но потом… твоя магия…
— На мне ошейник, — вставила я. О какой магии говорить, если я даже исцелить свои раны не могу. А проклятый Морриус решил, что недавно полученные шрамы оборотня мне к лицу.
— Я помню, но его можно снять.
— У тебя есть черное стекло? — усмехнулась, на что девушка подняла цепочку, качнув камнем.
— Есть, — еще больше заулыбалась она. — Позволишь?
Я кивнула. Даже если та хотела причинить вред, на кой черт она притащила черное стекло? Да и откуда оно у нее? И как она могла узнать, что это сможет снять ошейник?!
Кайлин подошла ближе. Мы были с ней почти одного роста, но выглядела она намного моложе. Едва ли успели перешагнуть порог совершеннолетия эльфов, хотя у полукровок он наступает намного раньше. Девушка не выглядела полукровкой со своими заостренными длинными ушами, однако я не могла знать наверняка.
— Будет больно. Если не сможешь стерпеть, говори, хорошо?
Кивнула и сжала губы. Я готова на все, чтобы снять проклятый ошейник. Мне удалось прочитать столько книг, в которых описывалась сила ведьм. Я ведь одна из них, верно? Я смогу заживить свои раны, спасти отряд и, может, вернуть память!
Камень раскачивался перед глазами, как маятник. Едва слышный шепот Кайлин я не разобрала, но что — то на древнем, внушающее трепет. Полупрозрачное черное стекло искажало свет свечей, гипнотизировал глаза, а потом стал втягивать все тени из комнаты. Пожалуй, я бы подумала, что это сон, но сосредоточенное лицо девчонки напротив не давал мне окончательно поддаться неведомым чарам. Внутри камня появлялось что — то красное, словно пламя, оно ширилось, едва не выходя за неровные грани камня. Шею закололо.
— Терпи, — услышала я, когда камень замер и внезапно вытянулся, заострился, направляясь к ошейнику. Опасаясь за свою жизнь, я дернулась, пытаясь закрыть руками шею, но не успела…
Жуткая резкая боль в горле, мои руки в горячей алой крови. Она убила меня?! Дышать было тяжело, что — то мешало, словно в горле набралось слишком много жидкости. Я закашлялась, зажимая рану. Огненный круг будто живьем пытался спалить мою кожу. В глазах потемнело, колени подкосились. Единственное, что я могла: неровно дышать, выкашливая наружу собственные легкие. Слова замерли на языке, я не в состоянии даже сказать что — то, только неразборчиво хрипеть: