Другой Холмс. Часть вторая. Норвудское дело

Бочковский Евгений

– Чертовски не хочется выходить с вопросами на Джонса. Можно ли это выяснить мимо него?

– Сэр, если хотите мое мнение, это не так важно. Отпереть его снаружи обыкновенным ножом не составит особого труда, если вас интересует именно это.

– Ладно. Ну, а плотник что думает, когда мог появиться этот люк?

– Он абсолютно уверен, что это недавняя работа. Доски совсем свежие, без следов времени. Поэтому и чердак в сносном состоянии.

– То есть придется принять, что при всей хозяйственности Бартоломью вопрос качества изделия для него на тот момент не представлял значимости, так?

– Или было кое-что поважнее.

– И это кое-что – спешка.

– Похоже, что так, сэр.

– Ну, что ж, превосходно, сержант. Не зря съездили в Норвуд. Кто знает, быть может, наверху допустили ошибку, поручив это дело

не вам?

Хоть последнее и было сказано больше в шутку, взрыв краски на лице Симмондса выдал его молчаливое ликование. Однако в его улыбке просматривалось еще и вполне различимое лукавство. Он держал до последнего самое интересное. Десерт для инспектора. И я уже догадывался, о чем пойдет речь.

– Итак, Симмондс, почему же слуги отказались вам помочь?

– Я как раз к этому и веду, сэр. Они были бы рады это сделать, но у них просто не было такой возможности. Дело в том, что все они наняты совсем недавно. Буквально за неделю до смерти Бартоломью Шолто рассчитал весь прежний персонал и набрал новых людей.

– То есть как? – Я полагал, что готов к чему угодно, но понял, что ошибся. – Всех?!

– Абсолютно, сэр. К сожалению, о причинах ничего не известно.

– Уволил или…

– Возможно, наоборот, они сами потребовали расчета.

– Вы сами-то верите в такое?

– Если честно, сэр, не очень. Думаю, это была воля хозяина. Я опросил каждого из нынешних. Их не так много, и выяснилось, что все они успели прослужить в поместье всего-то шесть дней, когда случилась трагедия. Сейчас они дожидаются нового хозяина. Мистер Тадеуш обещал на днях въехать в Пондишери-Лодж, так что теперь они будут служить ему.

– А где Бартоломью их набрал?

– Агентство «Кавендиш», сэр, в Южном Кенсингтоне. На обратном пути из Норвуда я заехал в него.

– Кто-нибудь из бывших слуг оставлял там заявку на трудоустройство?

– Вроде бы нет. Во всяком случае, никто из соискателей в последние дни не упомянул Пондишери-Лодж в качестве прежнего места работы, и никто не оставил норвудский адрес. Но любопытно другое, сэр. Людей для Бартоломью Шолто подыскали очень быстро, за один день, потому что он, во-первых, обозначил для будущих слуг высокое жалованье, а во-вторых, пообещал агентству хорошую премию за срочность заказа. Но он выставил условие.

– Чтобы не брали местных из Норвуда?

– Точно так, сэр! – обрадовался сержант, как мне показалось, с облегчением. Уж не связано ли оно с тем, что я избавил его от разочарования в старшем по званию?

– Вот это, я понимаю, история! – Я сам проникся чем-то вроде экстаза. Настоящая головоломка раздразнивает азарт посильнее беготни с пальбой по воробьям. – И какова была реакция Тадеуша, известно это?

– Привратник, которого сначала арестовали…

– Мак-Мурдо?

– Да, он уже вернулся. Так вот, сэр. Этот Мак-Мурдо рассказал, что за ту неделю, что он успел поработать, Тадеуш Шолто всего лишь однажды побывал в Пондишери-Лодж.

– Вечером седьмого по приглашению брата?

– Точно так, сэр. Мак-Мурдо чуть не оплошал, приняв его за хозяина.

– Понятно. Он же не знал, что у того есть брат-близнец.

– Именно так. Но, поскольку хозяин платил ему хорошо, Мак-Мурдо, хоть и полагал, что тот должен находиться в доме, все же не решился задать вопрос и молча впустил его брата. Но Тадеуш сам жутко удивился новому слуге и засыпал его расспросами. Тут почти сразу подошел Бартоломью и увел Тадеуша в дом, объяснив привратнику, что это его брат. Остальные двое тоже видели Тадеуша, и испытали похожий шок. Это экономка и парень, прислуживающий в доме кем-то вроде дворецкого. Говорят, сходство действительно чрезвычайное.

– Подождите, какие еще «остальные двое»? – удивился я. – Вы хотите сказать, что в доме всего трое слуг?

– Да, сэр. Привратник, экономка и дворецкий.

– А как же рассказы о многочисленной охране? Какой штат был во времена майора?

– Не знаю, сэр. С этими новоиспеченными бесполезно говорить. Они ровным счетом ничего не знают. Но можно попытаться выяснить.

Новостей у меня полный мешок, и кое-что уже встало на свое место. Майор замуровал сокровища полностью, отрезав к ним доступ как снизу из дома, так и со стороны крыши, переделав ее. И это полностью отвечало здравому смыслу. Глухая, без малейшей лазейки она, естественно, не представляла интереса для Смолла, поэтому

все эти годы он и не пытался на нее взобраться. Бартоломью тоже был введен в заблуждение такой конструкцией кровли. Будь там окно, он гораздо раньше сообразил бы о том, что должен быть и чердак, и давно бы нашел клад. Сокровища в полной и надежной герметичности прождали после смерти старшего Шолто еще шесть лет, пока Бартоломью не пробил потолок своего кабинета. Но зачем он сделал в крыше люк? Если б я знал, какое из этих событий случилось раньше, многое бы прояснилось в его действиях, и, наверное, в его судьбе.

Не заманивал ли он Смолла для расправы? Судя по отзывам, характером Бартоломью заметно отличался от брата в серьезную и жесткую сторону. Безусловно, он осознавал, что Смолл не отстанет. Раскопки велись по всему саду, и беглый каторжник (как я определил Смолла для себя, хотя это не более чем предположение) наблюдал за ними и ждал, когда Шолто раздобудет для него сокровища. Поэтому до поры до времени Бартоломью мог не опасаться, что Смолл нападет на него. Но однажды клад был найден. Бартоломью мыслил трезво и понимал, что долго такую новость скрывать не получится. Слух пойдет по Норвуду и однажды достигнет ушей Смолла. Ослепленный обидой он решится на отчаянный шаг вплоть до убийства, попытается или выкрасть клад, или хотя бы поквитаться с детьми того, кто, судя по воспоминаниям Тадеуша, по всей видимости, поступил не совсем честно не только с ним. Бартоломью мог созреть до решения, что хватит жить в ожидании внезапного удара. Лучше спровоцировать Смолла и заманить его в западню, соорудив для него лаз. Вот для чего понадобился люк. Но, как сказал Симмондс, крыша покатая, значит люк снизу не виден, и в этом проблема. Кто-то должен был о его наличии сообщить Смоллу, может, и с подачи Бартоломью. Но тогда получается, что Шолто успел переделать крышу в самый день убийства всего за несколько часов. За то время, что после ухода Тадеуша провел взаперти кабинета наедине с ларцом, пока его не обнаружили мертвым. Возможно ли такое? Экономка услышала бы шум такой работы. В течение дня она несколько раз подходила к запертой двери кабинета. Тогда не предположить ли совсем неожиданное объяснение, которое, однако ж, не опровергается фактами? А именно, что Бартоломью нашел сокровища несколько раньше, но сообщил об этом Тадеушу почему-то не сразу. Предпочел хорошенько приготовиться к встрече со Смоллом? Ведь такой план лишь формально являлся защитой территории, а по сути, представлял собой спланированное убийство. Свидетелей такой подготовки следовало удалить, но не наивным ли было уволить слуг, которые будут болтать в округе? Соответствует ли это образу дальновидного и расчетливого Бартоломью? И какова тогда истинная роль Тадеуша? Водил ли его за нос брат до последнего, или они вместе задумали заманить Смолла в ловушку? Возможно, братья решили, что для надежности лучше бы доставить в Пондишери-Лодж свидетелей пореспектабельнее слуг, чем и занялся Тадеуш, пока Бартоломью сидел в засаде. Мисс Морстен и Холмс с доктором могли бы поручиться, что у Бартоломью не было иного выхода, кроме как застрелить свирепого и скорее всего вооруженного грабителя. В любом случае, Смолл был настороже и, похоже, сумел переиграть Шолто. Тот ожидал ножа и наверняка имел при себе револьвер, но ничего не знал о ловком помощнике своего врага и оказался не готов к бесшумному выстрелу туземца. Если у Шолто и было оружие, Смолл унес его с собой. И, если все было так, мои усилия проясняют лишь частности, а главное остается прежним, и все лавры достанутся тому, кто схватит Смолла.

– Кстати, коль вы были на чердаке, я полагаю, и кабинет осмотрели?

– Да, сэр. Осмотрел.

– Так что там с креозотом?

– Сэр?

– В отчете Джонса сказано, что одна из бутылей треснула, и ее содержимое залило пол чуть ли не до середины комнаты.

– Так и есть.

– И где эти емкости стоят?

– В углу комнаты, сэр.

– Под дырой в потолке?

– Нет, дыра расположена практически по центру. Можно сказать почти над столом.

– А теперь прикиньте. Покойник, как я понял, тот еще педант, и даже если б он каким-то образом расколотил эту бутыль, то никак не оставил бы на полу вонючую лужу, так? Остаются преступники. Но из ваших слов ясно, что через лаз в потолке они сразу попали в центр комнаты к столу, на котором стоял ларец. На столе же и оставили бумагу со своим Знаком. Что им было делать возле этих бутылей?