Другой Холмс. Часть вторая. Норвудское дело
Шрифт:
– Но первым же в комнату проник дикарь. Трудно понять, чем там занималось это…нецивилизованное существо, – ухватился за газетное определение сержант после секундной заминки. – Пока Смолл поднимался по веревке, очевидно, эта обезьяна расхаживала по комнате, во все суя свой любопытный нос.
– Сержант, они были крайне осторожны. Вы не привезли мне из Норвуда ни малейшего слуха о Смолле. Не сомневаюсь, что о его напарнике там тем более не слыхивали. И, попав в кабинет Шолто, они вели себя исключительно аккуратно. Обязаны были. Вместо этого они разбивают бутыль из толстого стекла, стоящую поодаль от того, что их интересовало. Но и этого им мало. Они еще и потоптались в собственноручно созданной луже, оставив нам превосходные отпечатки. Сами-то как считаете?
– Пожалуй, вы правы, сэр. Дело темное.
– Мне из Лондона никак не вырваться, а потому вам придется завтра же с утра вновь отправиться в Норвуд. Инструкции будут такие. Так как всех слуг разом рассчитали, значит, произошла какая-то невероятная история, из-за которой хозяин
– В Норвуд.
– Разумеется. Там они и должны были разговориться, в ближайшем же кабаке. Неслучайно Бартоломью настолько избегает местных, что предпочел набрать слуг со стороны. Там, по всей видимости, многое знают. Ищите сведения о том, что случилось в усадьбе Шолто, а еще лучше будет, если найдете кого-то из прежних слуг. Где-то ж они должны быть.
– То-то и оно, что где-то, – скептически заметил Симмондс. – Насколько я слышал, их привез еще майор, и они, кажется, все были индусами. Что им делать в Норвуде? Я бы на их месте подался в Лондон.
– Верно, но времени прошло достаточно. Тадеуш упомянул, что один старый слуга, посвященный во многие тайны хозяина, умер. Возможно, сменился не только он, а уж добирали людей точно из ближайшей округи. Уволены они недавно, и не все еще нашли работу. Как только найдете кого-то, телеграфируйте или везите сюда. Разговаривать с ними буду уже я.
Глава 7, в которой читателю вместо книги подсовывают газеты
Из дневника доктора Уотсона
Весь остаток дня после катастрофы я провел в постели и только к вечеру нашел в себе силы подняться. Бешенная гонка по Темзе по следам несущейся на всех парах "Авроры" Мордекая Смита не только измотала меня физически, но и опустошила мою душу, вытянула одним раскаленным клубком все имеющиеся нервы и иссушила запас эмоций на долгие месяцы вперед. Потрясение оттого, что возможно именно мой выстрел в нашем дружном залпе был точным, и я впервые в жизни убил человека, пусть и преступника, заставило мой плащ прилипнуть к промокшей холодным потом спине, а брюки – затрепыхаться на дрожащих ходуном ногах. Однако я сумел взять себя в руки настолько, что даже вступил в горячий спор с остальными стрелками за право считаться избавителем Лондона от кровожадного убийцы. В конце концов, настоящий мужчина обязан изжить со свету хотя бы одного негодяя, иначе целесообразность его пребывания в этом мире (настоящего мужчины, а не негодяя) можно поставить под сомнение. Принципиальное неприятие кровопролития без оглядок на личности есть ни что иное как трусливое уклонение от ответственности, ханжеская брезгливость замараться грехопадением. Подлинное благородство – готовность, если понадобится, взять на себя даже самое страшное прегрешение как тяжкую плату, искупить которую не хватит и жизни. Я понял, что созрел для этого, когда не просто вступил в сражение, коих на моем веку уже было предостаточно, но и нанес непоправимый урон злу. Переступив в этот вечер через самое строгое табу, я стал по-настоящему взрослым. Джонатан Смолл своими деяниями заслужил себе такой финал, так почему бы не от моих рук? Приободренный такими рассуждениями, я попытался довести до Холмса и инспектора Джонса, что целился настолько тщательно, что просто не мог промахнуться, но их возражения звучали если не убедительнее, то куда более запальчиво. До тех пор, пока не выяснилось, что застрелен вовсе не преступник. В этот момент они тут же признали мои доводы неоспоримыми и охотно вручили мне лавры охотника, принявшего за ворону залезшего на дерево егеря. Их искренние попытки поддержать меня и вся эта преувеличенная уверенность, что суд наверняка меня оправдает за этот несчастный случай, подействовали на мою психику просто ужасно. Я снял шляпу и громко заплакал внутрь нее, надеясь, что никто не видит этой моей слабости, а только слышит. Когда же выяснилось, что все три выстрела были произведены с одинаковой степенью результативности, и мне ни в чем не уступили ни Холмс, ни инспектор Джонс…
Впрочем, обо всем по порядку. Газеты отреагировали мгновенно, правда, большинство из них довольно растеряно муссировали слухи, так как доступ к информации заполучили все те же два упоминавшиеся мною издания. Ближе к ночи Холмс ознакомил меня с их вечерними номерами. "Ньюснес парэйд" в своем втором выпуске не собиралась отказываться от избранного стиля и буквально лопалась от гордости за то, что ее представитель оказался единственным помимо охотников очевидцем и прямым участником грандиозного события. Статья, занявшая целиком первую страницу, к моему удивлению была подписана не Кеннетом Куиклегзом. Под нею значилось имя редактора отдела криминальных новостей. Ввиду исключительной важности выпуска нашего недавнего приятеля оттеснили от пера с чернильницей более влиятельные силы, отведя ему скромную роль поставщика информации. Дабы отчаявшийся мистер Куиклегз вновь не бросился в бега, его руководитель в своем тексте старательно и многократно воздал ему должное, но я не испытывал уверенности, что это удержит неутомимого журналиста
[В этом месте дневника доктора вклеена газетная вырезка – Прим. ред.]
"ТРАГЕДИЯ НА ТЕМЗЕ" Специальный репортаж от 11 октября
"Сегодня во второй половине дня на отрезке Темзы между Тауэром и Пламстедскими болотами разыгралась захватывающая драма в духе авантюрных произведений самых популярных литераторов вроде мистера Дойла, который, несомненно, еще откликнется на эти события своим очередным шедевром.
Как известно, последние дни, начиная с девятого числа, были насыщены интенсивными поисками Джонатана Смолла, совершившего убийство Бартоломью Шолто в его усадьбе Пондишери-Лодж, что в Норвуде, и похитившего из ее пределов несметные богатства. В виновности этого человека после освобождения брата убитого, Тадеуша Шолто, уже не сомневается не только автор этой версии, Шерлок Холмс, но и полиция. Великий сыщик, легенда нашего времени, и одна из наиболее колоритных фигур Скотланд-Ярда, инспектор Этелни Джонс посчитали за благо объединить усилия в этом чрезвычайно непростом деле. Они совместно прочесывали берега и укромные заводи Темзы в расчете застать врасплох затаившихся там беглецов, пережидающих непростые для себя времена облавы. И вот, когда уже надежды изловить преступников начали понемногу иссякать, и все настойчивее зазвучали критические голоса об изначально неправильно избранной стратегии, затянувшееся напряженное ожидание нашло, наконец, выход и разразилось яростной погоней, словно разбухшая истомившаяся туча – грозою.
Катер береговой охраны "Алерт", являющийся одним из самых быстроходных средств надводного передвижения в своем классе, отчалив с рассветом от вестминстерского причала и курсируя на равном удалении от берегов напротив Тауэра, совершенно случайно наткнулся на злополучную «Аврору», идущую полным ходом по течению к Гринвичу. Смит явно рассчитывал проскочить до того, как патруль пересечет ему путь. Поэтому неудивительно, что предупредительные сигналы были проигнорированы. Погоня началась.
Как мы и обещали в прошлом выпуске, наш корреспондент Кеннет Куиклегз был включен в команду преследователей, чтобы составить и донести до редакции самый правдивый и экспрессивный отчет об операции, которую с нетерпением ожидали все честные жители Лондона. Конечно же, нельзя было подвергнуть риску нашего бесстрашного и отчаянного сотрудника, учитывая коварное и ужасное оружие дикаря-андаманца и громадную сумму в полисе, которым по настоянию хитроумного Кеннета с недавних пор застрахована его жизнь. Поэтому по требованию страховой компании мистера Куиклегза еще в редакции облачили в противоколючковый жилет, состоящий из нескольких слоев простыней, между которыми помещались пухлые перьевые подушки.
Погоня продолжалась около часа. Наконец, расстояние между катерами сократилось настолько, что стали отчетливо видны все члены команды «Авроры». Смит бросал в топку уголь, а его сын Джим, молодой детина, держал румпель. На корме сидел еще один человек, наблюдавший за приближением преследователей.
Когда между ним и столпившимися на носу "Алерта" участниками погони оставалось каких-то шесть-семь ярдов, он быстро поднес руку ко рту, очевидно собираясь выстрелить своей ужасающей колючкой, сгубившей уже в этой истории, по меньшей мере, одну жизнь. Как только злоумышленник исполнил этот красноречивый жест, с "Алерта" грянул револьверный залп. Одновременно выстрелили инспектор Джонс, Шерлок Холмс и доктор Уотсон. Тот, кто сам намеревался убить, поплатился за это собственной жизнью – он повалился в воду. После этого беглецы осознали тщетность своих усилий. «Аврора» сбавила ход и пристала к правому берегу. На ней были обнаружены лишь Смит и его сын. Оба были задержаны.
При осмотре выяснилась причина злостного неподчинения представителям закона. На катере присутствовали в достаточном количестве предметы контрабанды, и, по крайней мере, как следует из объяснений Смитов, именно поэтому они пытались скрыться от преследования. Но, главное, не обнаружено никаких следов сокровищ, и тех, кому долгое время удавалось скрываться, и кого Смит по версии Шерлока Холмса должен был доставить в Грейвсэнд.
С этого места показания участников событий существенно разнятся. Инспектор Джонс, Шерлок Холмс и доктор Уотсон дружно как один заявили, что были вынуждены стрелять, чтобы предотвратить выстрел убийцы, и подстреленный, вне всяких сомнений, либо сам Смолл, либо его сообщник. Владелец «Авроры» и его сын, напротив, утверждали, что никакого Смолла они знать не знают, а этот человек – всего лишь их матрос Алан Бойд, который имеет, вернее, теперь уже имел привычку почесывать нижнюю губу как раз тем самым характерным жестом.
Наш корреспондент, увидев, как человек на корме «Авроры» потянулся рукой ко рту, постарался прикрыть лицо одной из подушек своего защитного жилета и натянул на голову наволочку, поэтому, по собственному признанию, довольно плохо рассмотрел то, что промелькнуло перед ним в последующие секунды.
К сожалению, доказать правоту представителей закона будет довольно проблематично, хотя мы, конечно же, склонны верить именно им. Очень сложно установить в точности, был ли их мишенью Смолл или его помощник. Никто не успел толком разглядеть, обе ли ноги являлись естественными конечностями, или одна из них была деревянной. Но рост убитого по свидетельству обеих сторон был вполне обычен (насколько можно судить по его положению, ведь этот человек сидел, а не стоял), и не мог подойти маленькому туземцу.