Другой путь. Трилогия
Шрифт:
Потом появились медики, сложили меня на носилки, потащили в свой блестящий сотней огней «рафик», едва не на ходу вкалывая какуюто химическую муть в вену. И перед тем, как закрылась дверь машины, откудато сбоку вдруг вылезла кудрявая голова репортерши с микрофоном:
– Мистер Майнце, вы знаете, кто стоит за этим покушением?
Она показалась мне неприятной: лошадиное лицо, неправильный прикус и тонкие, выщипанные брови над белесоголубыми глазами без единого проблеска разума. Я показал ей «фак» окровавленной рукой, и эта нехитрая фигура потом засветилась во всех новостных каналах.
Меня привезли на Ноттингемплейс, в расположенный неподалеку от моего основного
Окрыленный своей новой, совершенно платонической на этот раз, любовью, к утру я всетаки решил не «умирать». Очень уж много дел должен был сделать живой мистер Майнце, которые оказались бы не под силу провернуть ему же «мертвому». Да и хотелось еще посмотреть фильмы с «принцессой Грейс».
К тому же, дожидаясь в палате врача, я успел посмотреть новости, где черным по белому было объявлено, что «известный предприниматель из Америки» остался жив и его жизни ничто не угрожает. Стало быть, поживем, постаравшись извлечь из ситуации максимальную пользу. Измеренную в денежных знаках.
Как говорят мои практичные «земляки» с того берега Атлантики: о чем бы люди ни говорили, разговор всегда идет о деньгах! Правда, местную публику такая простота заставляет смущаться. Они придумали для простых слов – выгода, прибыль, интерес – сотню эвфемизмов, начинающихся, как правило, с безобидного «ветры злые сегодня….» или «это не дождь…». Мне нравилось шокировать местную публику простыми вопросами в ответ на какиелибо невнятные предложения о сотрудничестве: «а бизнес в чем?» или еще того проще: «а где здесь деньги?» Произнося это, я старался улыбаться как можно гадостнее.
Сначала мне зашили прореху в коже на черепе: инъекция обезболивающего, три минуты ожидания, промывание раны (хирург сказал, что длина ее около двух дюймов – «еще бы чутьчуть и можно снимать скальп!» – шутка такая у него) мерзкий скрежет иглы по оголенной кости – и я как новенький.
Доктор, пожилой рыжий джентельмен с красными глазами и валлийской фамилией Робертс, осмотрел меня, поводил перед моим носом блестящим молоточком, постучал им же по коленке, посветил мне в глаза фонариком:
– Думаю, вы все же поживете еще, юноша. Хотя, может быть, это и напрасно. Полежите пару дней, понаблюдаем за вами, да и нервишки успокоятся, а потом лучше куданибудь в солнечное безопасное место на пару недель: Сидмут, Истборн, Пензас – на юге много хороших тихих городков. Станете новее прежнего!
Обнадежив меня, он удалился.
Через час появились люди, присланные Саймоном. Их было двое – из недавно набранных парней, с которыми я еще не успел как следует познакомиться. Парочка, сопровождаемая еще одним бодигардом – Томасом, которого я немного знал, заглянула ко мне в палату. Один представился Джоном, второй Риком. Пообещали «не смыкать глаз и все такое». Выглядели как пара спортсменов сразу после завершения карьеры – стройные, но уже не чемпионы,
Сказать честно, мне было небезразлично, что обо мне думает этот человек. В решающий момент ему в голову может прийти «трезвая» мысль – а зачем отдавать свою жизнь за этого «мозгляка»? И тогда я останусь без прикрытия. Хуже того – внезапно останусь без прикрытия. При всем моем человеколюбии, я с Риком не сработаюсь. Сегодня первый и последний день его работы на меня – решение пришло и отложилось в памяти в ожидании прибытия Луиджи.
Они гдето добыли кресла и устроились в коридоре, цепко осматривая любого, кто направлялся в мою палату.
К вечеру заявился Луиджи и, зная мою привычку говорить сразу и по делу, бросился с места в карьер:
– Привет, босс, – сказал он вместо длинного монолога о сочувствии, на которое так щедры местные обыватели. – Саймон мне все рассказал, уже ищем. Протокол твоего допроса я тоже получил, если чтото не попало в него, то я хотел бы знать сейчас.
– Уж постарайтесь. За Макса с Георгом и за старушку Гарфилд. Только вот что, Луиджи… Вопервых, копайте очень осторожно – за этими клоунами стоят очень серьезные люди, а вовторых… Когда найдете заказчика, ничего не делать! Стоит подумать, как этот инцидент превратить во чтото весомее, чем просто месть. Ублюдки должны заплатить. Очень много. У меня из башки торчат нитки, Луиджи, и ктото за это ответит! Понятно?
– Зак, я никогда не лез в твои денежные дела. С чего бы мне делать это теперь? Я в этом ничего не понимаю. – Он был ужасающе прагматичен. – Я дам тебе имена, а дальше – решай сам!
– Окей, Луиджи, считай, мы договорились. Что по основному заданию?
– Человечка мы нашли. Второй там же, но месяц пробудет в России.
Человечком был Марк Рич – неуловимый для американского правосудия деляга, основатель одноименной компании, делающей миллиарды на обходе многочисленных американских эмбарго – в отношении СССР, Ирана, Ирака, ЮАР, Северной Кореи. Основоположник «российского способа ведения бизнеса», если верить Сереге. Вторым был Пинхус Грин, его бессменный партнер и подельник. Такой же умелый и столь же неуловимый. Хотя относительно последнего меня частенько одолевали сомнения. Не верю я в безнаказанность того, кто сильно мешает американскому бизнесу. Гораздо достовернее выглядит точка зрения, что Грин и Рич (смешното как – «зеленый» и «богатый») работают на тех же людей, которые объявили на них охоту. Только занимаются бизнесом там, где солидным людям пачкаться не с руки.
Ведь Америка со дня своего основания давала миру непревзойденные образчики «бизнесменов». И каждый новый становился эталоном для будущих. Взять хотя бы Уилла Твида. Помните такого? Человек, показавший всему миру, как много можно заработать, избравшись всего лишь в ньюйоркский сенат! Когда Серый рассказал мне о нем впервые, я не поверил, что такое возможно, а потом, ознакомившись с фактами, понял, что это система. Система, в которую пытаются затащить мою страну. Уилл Твид строил здание окружного суда для родного НьюЙорка. И построил этот трехэтажный домик на Чамберсстрит всего за двенадцать миллионов долларов. В 1881 году. Примерно в те же годы была продана Аляска за семь с половиной миллионов. Трехэтажный домик в два раза дороже субконтинента. Вот это размах коррупции, вот это масштаб! Сто лет назад мои нынешние «земляки» могли весь мир поучить как «делать деньги» – на укрывательстве от налогов, на должностях, на репутации. С тех пор мастерство только росло.