Другой
Шрифт:
— Блин, значит есть! — Запрыгнул на большой, не очень удобный камень. — Сашенька осторожней, здесь все кишмя-кишит змеями!
— Ой! — Тоже залезла на косую плиту. — Глебушка, ты видел?
— Анатолий видел двадцать штук, в километре отсюда. Сорок лет уже здесь не появляется.
— Очень ядовитые?
— Если долго варить, то не очень.
Игорь и Сергей полезли в гору. Из под ног посыпались мелкие камни. Если оступиться, или не удержать равновесие, то наверняка разобьешься. В скале расщелина, из которой растет ель. Если не разбиться на пути
— Давай за нами, — крикнул Игорь.
— Я не могу девушку одну оставить, ей и так бедной страшно.
— Сброшу Вам веревку.
— Не надо, Сашенька этого всего не любит!
Антон пробрался наверх каким-то другим путем. Там наверху, услышал, разговаривал с Сергеем.
Я слез со своего неудобного камня, взял из лодки пиво, пошел в гости к Саше.
— Ты, хочешь смотреть на разлом?
— Это интересно, но мне не нравится эта скала.
— А мне почему-то совсем неинтересно. Я наверное не люблю разломы.
— А что ты любишь?
Опять этот вызов. Как она это умеет. Сдаюсь.
Не стал долго смотреть в ее глаза, итак все ясно. Одной рукой коснулся чуть выше бедра, пальцы другой скользнули по шее, губы прижались к ее губам…
И я дрожу, и она дрожит, но больше не стесняюсь; ладонь уже на ее груди, сжимаю, не сильно, боюсь сделать больно. Такая, интересная манера целоваться. Ее язык не знает покоя; она будто лижет леденец. Вот он горячий, страстный трется об мой, хочет задушить; а вот он нежный, скромный, чуть касается кончиком, исчезает и снова появляется, но уже другой, опять горит, извивается, ласкает.
Она вдруг убрала мою руку, отвернулась:
— Все, больше не надо.
— Почему? — задал идиотский вопрос.
Повернулась ко мне. Посмотрела в глаза. Опять как-то зло, как тогда на часовне.
Отвел взгляд в сторону, трусливо так, отвел. Неприятный стал сам себе. Откуда эта неуверенность? Живет во мне какая-то паскудь, клоп какой-то по брюхо вгрызся, корни пустил, командует.
— Хочешь пиво? — Дернул за кольцо, зашипело, по рукам побежала пена. — О! Мужское, — говорю.
Даже не улыбнулась.
— Ты за что-то на меня сердишься? — виновато спросил у нее.
— На себя.
— Дурацкая ситуация. Скажи, что ты хочешь, чтобы я сделал, и я сделаю…
Саша погладила мою шею.
— Правда, уже готов сделать все, что попрошу?
Наклонилась, и поцеловала возле уха. Щекотно, слегка передернуло, по спине проехались зубчатые колесики.
— Ты отравишь моего отчима, ограбишь банк, и мы поможем одному хорошему человеку сбежать из тюрьмы.
Повернулся к ней. Хорошо, что опять улыбается. Два угрюмых человека, на таком маленьком камушке — это перебор.
— Еще раз — ограбить тюрьму, подыскать для отчима хорошего человека, и что?..
— Ты меня отлично понял — сделаешь?
Лег на спину, в ребро воткнулось острое, слишком длинный — голова неприятно откинулась, между лопаток хрустнуло.
— Конечно, — говорю. — А можно, я по дороге, еще, кого-нибудь убью?
Девушка спрыгнула с камня, шагнула ко мне, слегка боднула кулачком в грудь:
— Ты можешь быть серьезным?
— Сашенька, ты не физиогномист. Я, сама сосредоточенность.
— Мы договорились?
— Я сейчас в отпуске… Если попозже… У меня, и инструменты все дома.
Саша полезла наверх:
— Все ясно, с тобой мы кашу не сварим!
— Подожди Сашенька. Про кашу ты ничего не говорила! Кашу запросто!
Она остановилась на не большом уступе, задумалась, как карабкаться дальше.
— Нужна помощь? — спрашиваю.
— Какая от тебя помощь?
— Антон забрался как-то иначе, там, за теми сосенками должна быть тропа. Не иди здесь — упадешь!
Переживал, но она легко справилась. Не хотела меня слушать, но смирилась, пошла путем Антона. Осторожно обошла скалу, исчезла за очередным выступом.
Смял пустую банку, выбросил в воду, достал из пака другую — "Барон, незаметно нажирайтесь". Надо написать книжку: "Десять шагов на пути к предательству", "История падения, на пятистах страницах, или — как я стал мерзавцем!"
Скоро, в воду полетела еще одна банка, и еще одна, и еще… Потяжелел на полтора литра, парадокс, но мне легче. Теперь ясно, почему было так тоскливо: организму не хватало жидкости. Теперь, все в норме, все гармонично.
Почти час ждал внизу. Надоело. Пошел за ними. Ползу, цепляюсь, карабкаюсь, прыгаю. Вместо того, чтобы подняться по вертикальной стене, пошел в обход вдоль ельника, залез в березовую рощу, потом поляна, пролез под валежиной, поднялся на холм, впереди еще один, слева осинник и сосны, сосны, сосны… Так, где мое пиво? Вот оно. Без пива в лесу нельзя. Хорошо, что еще не заблудился… Оглянулся. Но плохо, что — уже заблудился. А если назад? Осинник, холм, вот рощица знакомая… поляна, тропинка — стоп. Тропинки не было. Протоптали, пока туда шел? Пойду налево, точно, вон ту ель помню… а вот тех кустов не было. Как, однако, тут быстро все меняется. Поляна, скала, заросли какие-то, так… А где мое пиво? Выпил? Всегда кончается в самый неподходящий момент. Как бы я смотрелся с банкой, возле той березы, и булыжник тот, тоже ничего, медведь — симпатяга. Медведь? Показалось? В ту сторону не пойду. Ерунда конечно, откуда здесь медведи, — не зоопарк же?
Если увеличить скорость — скажем, в два раза, то теоретически, найду их в два раза быстрее, чем… Поляна, дерево, дерево, дерево, стоп… А где мое пиво? А… Почему человек петляет в лесу? Левая нога короче, вот и петляет, — это все знают. Что если временно не пользоваться правой ногой? Нет, тогда я поскачу прямо, и углублюсь еще дальше. А так, длинная правая выведет в изначальную точку. В лесу главное, что? Чтоб без паники и компас… А если все наоборот?
Знаю — мох это Север… или Юг? И что это дает? Спасение рядом. Что я знаю про лес? В лесу нельзя сорить, нельзя шуметь, костры, тоже нужно тушить за собой…