Друид
Шрифт:
В этот момент рабы внесли главное блюдо — зажаренный на огне свиной балык. Как вождь и хозяин дома Дивикон имел право первым выбрать самый лучший кусок. Вряд ли кто-либо из присутствовавших отважился бы оспаривать данную привилегию у пожилого вождя. Во время пиршеств нередко случалось так, что два равных по происхождению знатных воина могли затеять драку из-за лучшего куска мяса и убить друг друга. Конечно же, дело было не в мясе. Каждый стремился при всех доказать свое право называться главным среди участвующих в пире. Римлянин с отвращением смотрел, как мы руками рвали мясо на огромные куски и жадно глотали его, почти не пережевывая. Будучи довольно богатым гражданином Рима, Пизо привык, что рабы подавали ему мясо разрезанным на небольшие кусочки, и он, лежа на обеденном ложе, мог неторопливо есть его при помощи столового прибора. Мы с Базилусом накинулись на еду с такой жадностью, будто несколько месяцев питались только горькими кореньями. Золотисто-коричневая корочка пахла любистоком, измельченным перцем и семенами фенхеля. Мы с Базилусом довольно переглядывались и глотали куски мяса, словно два голодных волка. Откуда мы могли знать, когда нам представится возможность еще раз отведать такое изысканное блюдо? У моих ног сидела Люсия. Она уже успела вымазаться и была такой же грязной, как несколько часов назад, когда дети еще не успели отмыть ее. Я намеренно уронил кусок мяса, отвел взгляд в сторону и тут же сделал глоток вина. Люсия с громким чавканьем проглотила угощение и вновь смотрела на меня тем умоляющим взглядом, перед которым не может устоять ни один сидящий за столом человек. Теперь я понимаю, за что некоторые люди ненавидят собак: они способны одним-единственным взглядом испортить нам аппетит и заставить отдать им лучшие куски со своего блюда. Я протянул своей любимице косточку, на которой оставалось еще довольно много мяса. Ей так долго приходилось питаться мокрыми, наполовину разложившимися мышами! Наверное, полученное от меня угощение казалось сейчас Люсии пищей богов (конечно, если у собак есть боги). Я в очередной раз сделал глоток вина и, передавая кубок дальше, нечаянно уронил еще один кусок мяса. Похоже, это было уже слишком. Нахальная курица с кудахтаньем подбежала ко мне и попыталась завладеть лакомым кусочком. Неизвестно откуда появилась кошка. Она с шипением преградила путь курице, которая, громко закудахтав, предпочла спастись бегством. Через открытую дверь дома я заметил, что на улице собралась целая стая тощих, облезлых собак. Из их пастей на землю капала слюна, они жадно смотрели на поедавших мясо людей.
На речь друида Дивитиака, который изо всех сил пытался оправдать политику Рима и действия Юлия Цезаря, все присутствующие ответили молчанием. Наконец опять заговорил Дивикон:
— Мне вновь и вновь приходится слышать, что у Цезаря огромное количество врагов. Каким же образом человек, к которому в Риме мало кто питает симпатию, вдруг становится проконсулом? И к тому же полководцем?
Мне казалось, что это вполне закономерный и логичный вопрос.
Пизо рассмеялся.
— У Цезаря, о великий Дивикон, есть не только враги. Ты даже не представляешь себе, сколько у него в Риме кредиторов, — на глазах римлянина от смеха выступили слезы. Через несколько мгновений он, немного успокоившись, продолжил: — Все, кто служит Риму, делают это на добровольных началах и официально не получают ничего. Однако все готовы перегрызть друг другу глотки за возможность управлять провинцией. А если существует много желающих завладеть чем-либо, то решающую роль играет цена. В Риме должности и посты покупают. Если кому-то удается это сделать, то, как правило, он оказывается по уши в долгах, а это значит, что у новоиспеченного чиновника нет другого выхода — ему приходится пользоваться своим положением, чтобы откупиться от кредиторов и собратьдостаточное количество денег на покупку следующей должности. Юлий Цезарь получил в свое распоряжение незначительные провинции — Цизальпийскую Галлию [15] и Иллирию лишь благодаря тому, что смог подкупить народного трибуна Ватиния. А пост в третьей провинции, Нарбонской Галлии, достался Цезарю вследствие внезапной смерти его предшественника Метелла Целера. Хотя, скорее всего, великий полководец должен благодарить за такое удачное стечение обстоятельств не судьбу, а Клодию…
15
Цизальпийская Галлия — в древности область между рекой По и Альпами. Около 220 г. до н. э. территория Цизальпийской Галлии была завоевана римлянами и превращена в римскую провинцию.
Мы с отвращением смотрели на римлянина, который от безудержного смеха поперхнулся и закашлялся. Его лицо покраснело еще сильнее, но он продолжал кашлять и смеяться одновременно, с довольным видом держа себя за живот обеими руками. Раб подал Дивитиаку богато украшенную черным орнаментом греческую чашу с фруктами. Слово взял друид:
— Цезарю больше интересен Рим, чем Галлия. Он победил арвернов, но не забрал у них свободу. Для него не составило бы труда захватить и Массилию. Но он этого не делает, ведь Цезарь уважает Массилию. А те, кто платит Массилии дань, уважают этот город по той причине, что он поддерживает прекрасные отношения с Римом. Арверны же с почтением относятся к эдуям, поскольку мы с ними живем в мире и у нас есть договор о дружественных отношениях с Римом. Может быть, мы стали из-за этого народом, который потерял свою свободу? Может быть, нам приходится платить дань или налоги? Нет и еще раз нет! Мы господствуем во всей средней Галлии, а племена, которые платят нам дань, гордятся тем, что находятся под нашей защитой. Вот почему, Дивикон, я тебе настоятельно советую поговорить с Цезарем. Цезарь человек чести.
Пизо зачерпнул своим кубком из медной чаши разбавленного водой вина и сказал:
— Если бы Цезарь не стал наместником в Галлии, то ему грозил бы суд в Риме, поскольку, будучи консулом, он правил, нарушая все законы. Только заняв пост наместника Галлии, Цезарь приобрел необходимый иммунитет, позволявший ему избежать судебного процесса. Если трезво взглянуть на сложившуюся ситуацию, то он фактически бежал в Галлию от правосудия. Но никто даже мысли не допускает, будто Цезарь собирается провести все пять лет в этой провинции, развлекаясь с девками аллоброгов. Он почувствовал вкус победы в Испании и приобрел опыт в ведении военных действий. К тому же Цезарю удалось поправить свое финансовое положение.
Совершенно не стесняясь, Пизо разглядывал золотую статую, стоявшую на деревянной резной подставке у стены.
— Пизо, не хочешь ли ты сказать, что Цезарю не нужен мир? Неужели он, будучи здравомыслящим человеком, может желать войны? — спросил я с удивлением. Наммей строго взглянул на меня, словно из-за своего низкого происхождения я вовсе не имел права говорить.
Пизо ухмыльнулся.
— В Нарбонской Галлии расположен десятый легион. Еще три легиона размещены в Северной Италии — седьмой, восьмой и девятый.
— А в Иллирии? — спросил Дивикон.
— Там нет войск. И сенат не даст Цезарю дополнительных легионов. В Риме ему, мягко говоря, не доверяют. И на то есть причины. Ведь Цезарь прославился не только своими похождениями с женами римлян, но и склонностью постоянно нарушать законы.
На лице Пизо появилась довольная ухмылка, он с наслаждением наблюдал за выражением лиц слушавших его кельтов.
— Итак, если Цезарю взбредет в голову вести войну в Галлии, никто даже не подумает отправить ему на помощь легионы.
Дивитиак был вне себя от злости.
— К чему ты клонишь, римлянин? Ты хочешь, чтобы кельтские племена вторглись на территорию римской провинции?
— Нет! — с наигранным возмущением воскликнул Пизо. — Я хочу лишь объяснить вам, что у Цезаря нет союзников, способных поддержать его. Все желают его гибели и ждут, когда он наконец перестанет докучать Риму. Только подумайте: сейчас, когда он стал проконсулом, Цезаря открыто оскорбляют, ругают последними словами и выставляют на посмешище, распуская о нем невероятные слухи. Если вы, истинные властители Галлии, уничтожите Цезаря, то, поверьте мне, никто в Риме не огорчится. Наоборот — будет устроен двадцатидневный праздник!
Дивитиак и Дивикон переглянулись. Не оставалось ни малейших сомнений в том, что этого Пизо подослали враги Цезаря с вполне определенной целью — убедить кельтов напасть на войска нового наместника провинции Нарбонская Галлия и уничтожить его.
— Пизо, — неторопливо начал Дивикон, и по его лицу было видно, что он тщательно взвешивает каждое слово, — я, Дивикон, князь кельтских тигуринов, через несколько дней отправляюсь в поход вместе с племенами гельветов, рауриков, латовиков и боев. Нам предстоит нелегкий путь в края сантонов. Передай своим друзьям в Риме, что мы собираемся пересечь земли, принадлежащие кельтским аллоброгам, не разоряя их и не разрушая ничего.
— Но сейчас эта территория стала римской провинцией!
— Я даю свое слово и готов поклясться своим добрым именем в том, — закричал Дивикон, — что мы не будем нападать на селения и города или опустошать поля! Так и передай своему Цезарю! Мы стремимся к миру. Наши племена хотят только одного: переселиться в края, расположенные на побережье Атлантикуса и населенные дружественными нам сантонами. Мы не армия! Кельты не собираются воевать! Мы всего лишь хотим покинуть эти края и отправиться к Атлантикусу! Кельтские сантоны с радостью примут нас, поскольку мы уже заплатили за земли, на которых собираемся поселиться.