Друиды
Шрифт:
На помост снова выскочил ведущий и что-то затараторил. Рикс готов был взорваться. Солдаты смотрели теперь только на нас. Я тут же представил себя и Рикса, двух сильных молодых варваров, стоящими в цепях вместе с другими рабами... Обычная такая деловая сценка на торгах!
Я отчаянно взмахнул одной рукой, привлекая внимание ведущего. Солдаты решили подойти поближе. Я замахал руками изо всех сил и поднял над головой свой кожаный кошель.
— Продано высокому человеку во втором ряду! — крикнул ведущий.
Солдаты остановились. Они тоже прекрасно знали, что мешать торгам
К счастью, это был только один раб. Женщина. Вокруг посмеивались зрители.
— Прекрасная танцовщица, обученная искусству соблазнения! — заверил меня ведущий, со вздохом облегчения подталкивая ко мне мое приобретение.
Я увидел женщину, пора расцвета для которой уже миновала. Усталые глаза, немолодая грудь, вся в синяках, отнюдь не худенькая, с кожей оливкового цвета, черноволосая, наверное, когда-то она была привлекательной, но это было давно. Теперь она выглядела на дюжину зим старше меня. Я ужаснулся, но тут встретил ее умоляющий взгляд...
Солдаты все еще наблюдали за нами. Я улыбнулся им, как мог радушнее, и громко сказал на латыни:
— Вот именно то, что я искал! — Потом поднялся на помост, и потащил за руку свою покупку, стараясь не смотреть на Рикса.
У спуска с помоста нас ждал агент торгов. Он живо освободил меня от большей части оставшихся денег. Женщина нырнула под помост и вытащила узел с каким-то рваньем. Пока она одевалась, как раз подоспели Ханес с Тарвосом. Я прошипел приказ держаться поближе ко мне и с облегчением покинул площадь. На ближайшей улице Рикс решительно повернулся ко мне.
— Айнвар! Я хотел, чтобы ты купил кельтских женщин, а не это, это… — он махнул рукой, не находя слов.
Я бы с радостью удавил его! Это по его вине мы лишились последних денег, да еще обзавелись «прекрасной танцовщицей, обученной искусству соблазнения».
— Это ты виноват! — крикнул я.
Он опешил.
— Ты не думаешь, ты не способен думать! — орал я. — Ты же чуть нас всех не погубил!
— Но я думал... — Рикс уже остыл и не ожидал от меня такой горячности.
— Знаешь, Рикс, предоставь думать мне, у меня это лучше получается! — Я плюнул, развернулся и быстро пошел вперед.
В обмен на наши деньги мне выдали пергаментный свиток. На ходу я развернул его и попытался прочесть. Не все было понятно, но главное до меня дошло. Свиток утверждал, что я владею женщиной по имени Лакуту, и могу использовать ее для любых целей без ограничения.
От этого свитка меня затошнило. В огонь его при первой возможности! Женщина, моя собственность, испуганно жалась позади.
— Ну и что мне с тобой делать? — спросил я ее как можно мягче. В ответ она робко улыбнулась, показав гниловатые зубы. Я продолжал смотреть на нее, и тогда она неожиданно развернула бедра и толчком подала живот вперед. Никакого впечатления! Ее привлекательность осталась в прошлом. К тому же гнилой рыбой от нее несло.
Рикс расхохотался.
— Она вся твоя, Айнвар! — заорал он, хлопая меня по плечу. В ответ я обругал его по-латыни. Он же все равно ее не понимал. Все-таки знание языков иногда очень помогает.
Женщина доставила мне серьезные проблемы. У меня и в мыслях не было брать ее с собой. Но, с другой стороны, оставь я ее просто на дороге, она скоро опять окажется на торгах. Достаточно было заглянуть ей в глаза, чтобы отказаться от подобной мысли. Но она неизбежно привлечет к нам лишнее внимание, да еще и деньги мы на нее истратили почти все.
На оставшиеся гроши я купил еды. Этой ночью мы разбили лагерь за городом. Женщина неотступно ходила за мной и заглядывала в глаза с рабской преданностью. Когда я лег спать, она свернулась клубочком у моих ног, да так и пролежала всю ночь. Для Рикса это стало лишним поводом для шуток. Веселился он от души. Особенно, когда называл нашу покупку моей женой.
— Лакуту! Ее зовут Лакуту, — повторял я. — Так было написано в пергаменте! — А пергамент я к тому времени сжег.
Я никуда не мог деться от нее. Она всюду хвостом таскалась за мной. Дошло до того, что однажды, отправившись облегчиться, мне пришлось пресечь ее попытку вытереть мне задницу мхом.
Латыни она не понимала, как, впрочем, и любой другой знакомый мне язык. Пришлось общаться с ней жестами, но она частенько не могла взять в толк, чего я от нее хочу. Мои попытки отвязаться от нее Лакуту попросту игнорировала. Теперь я уже боялся возвращаться домой.
— Тебе придется выступить еще пару раз, — со вздохом обратился я к Ханесу. — На день нам запасов хватит, но впереди путь через перевалы... Как мы пойдем без еды?
Однако бард только покровительственно кивнул.
— Положитесь на меня, — небрежно бросил он.
Как только подвернулось удобное для выступления место, мы расположились неподалеку, и Ханес начал выступление. В чашку Тарвоса упало несколько монет. Кто-то от щедрот поделился половиной курицы, еще один фермер оставил корм для мула. Ну что же, это был привычный нам обмен. В свободной Галлии все так рассчитывались. Были и монеты, но они скорее считались украшением, а не средством платежа. Пока Ханес разливался соловьем, мы стояли в стороне и слушали. Вот в толпе кто-то рассмеялся и бросил монетку не Тарвосу, а к ногам барда. Лакуту расширила глаза. Через мгновение она выскочила вперед и встала рядом с Ханесом. Немножко повозилась со своей одеждой, подтягивая в одном месте и распуская в другом. Зрители заволновались, подталкивая друг друга. Ханес в недоумении попытался оттолкнуть ее, но тут в очередной раз сработала моя интуиция.
— Не мешай ей, бард, — громко сказал я.
Лакуту начал танцевать. Да, выглядела она вовсе не юной девой, изяществом не блистала, но стоило ей начать двигаться, как все изменилось. Прищелкивая пальцами, она несколько раз повела плечами. Ноги танцовщицы исполнили несколько замысловатых па. Я заметил остатки карминной краски на ногтях пальцев ног Лакуту. И тут уж волей-неволей обратил внимания и на сами ноги. А они оказались на удивление стройными и изящными. Впрочем, руки, высоко поднятые и движущиеся удивительными волнообразными жестами, не уступали ногам.