Дружинник
Шрифт:
— Ты что, убьёшь меня? — Елизавета побледнела и попятилась.
— Спокойно. Стоять! — приказал я. — Никто тебя не убьёт, если твой папенька проявит благоразумие и сделает, что должно. Сейчас ты едешь с нами. Поняла? И без фокусов.
Я схватил Елизавету за плечо и потащил к двери. Надо было поторапливаться. И тут я услышал топот множества ног на главной лестнице позади себя.
— Уводи, я их задержу их, — велел я Якову. — Встретимся у тебя дома. Если я не вернусь, доставь её в поместье.
Недолго думая, Яков взял Елизавету за руку и потащил вниз по лестнице.
У
В коридоре показались люди. Я узнал одного из них. Дмитрий Птахин! Вот так сюрприз! Уж его-то я меньше всего рассчитывал здесь увидеть. С ним — семь человек дружины. Я понял, что крупно встрял. Если случится драка, живым из неё мне точно не выйти.
Дмитрий Филиппович посмотрел на разрушения, на тела в коридоре, а потом устремил на меня полный гнева взгляд. Остальные нацелили на меня стволы карабинов.
— Опять ты?! — воскликнул Дмитрий Филиппович. — Ты что сделал? Где моя дочь?!
— Спокойно, — я тоже наставил на дружинников револьверы. — Она в безопасности. Пока что. Прикажи своим людям опустить оружие, иначе ты её никогда не увидишь.
Некоторое время мы стояли, целясь друг в друга, но Дмитрий Филиппович всё же приказал опустить стволы.
— Отвечай, где она? — потребовал он.
— Где она, по понятным причинам сказать пока не могу, — я положил револьверы в кобуры, — но уверяю, что Елизавета в целости и сохранности, и с ней ничего не случится, если ты или твои люди не вздумаете глупить.
— Что?! Ты выкрал её, а теперь смеешь диктовать мне условия? Да я тебя одним пальцем раздавлю, сопляк!
— Можешь попытаться. Может быть, даже ты убьёшь меня, но будут жертвы, а зачем тебе они? Ты и так потерял много людей. Кроме того, если я не вернусь, дочь свою ты больше не увидишь. Её убьют. Но есть и другой вариант: мы можем, как цивилизованные люди, спокойно поговорить и обсудить сложившуюся ситуацию. Выбирай.
Дмитрий Филиппович некоторое время колебался, но потом, понизив тон, спросил:
— Что ты от меня хочешь?
— Чтобы ты оставил в покое меня и младшую ветвь, и сохранил нейтралитет в нашем конфликте с Барятинскими. Не так уж и много, правда?
— Так вот, значит, на чьей ты стороне, Михаил, — в голосе Дмитрия Филипповича послышалось презрение. — Ты предал нас. Мы тебе дали всё, а ты вот как отплатил. Обернул оружие своё против своего рода, встал на сторону изменников!
— Именно так, и тебе придётся с этим смириться. Я — не ваша цепная собачка, я — свободный человек. И не позволю вести со мной по-свински. Несколько твоих людей мертвы. Ты
— Как мне быть уверенным, что с Елизаветой ничего не случится?
— Придётся положиться на моё слово.
— Я не верю больше твоему слову. Ты — бесчестный человек.
— А придётся, — я достал карманные часы. — Через пятнадцать минут я выйду на связь со своим человеком. Ты сможешь убедиться, что всё в порядке.
Мы прошли в номер, где прежде жила Елизавета, сели за стол, на котором стоял телефон, и принялись ждать. Через пятнадцать минут я, как и обещал, позвонил домой Якову. Он ответил почти сразу.
— Ты на месте? Всё в порядке? — спросил я.
— Да, чёрт возьми. А тебя где носит?
— Дай трубку Елизавете.
Услышав голос дочери, Дмитрий Филиппович немного успокоился, но я видел, какой ненавистью пылает его взор. Значит, я приобрёл очередного врага. Что ж, одним больше, одним меньше.
— Уезжайте из города немедленно, — сказал я, когда Дмитрий закончил разговор и повесил трубку. — И не суйтесь больше сюда. Здесь теперь не ваша территория. Младшая ветвь объявила о собственной независимости и не потерпит вашего вмешательства в свои дела. Я — тоже. Елизавета будет жить в особняке, ей будут созданы все условия, слуги, гувернантки — всё, что потребуется юной девушке. И может быть, однажды, когда Птахины-Свирины поймут, что вы больше не представляете для них угрозу, дочь ваша вернётся домой. А пока условия таковы. Мы тоже в безвыходном положении. Вы предали младшую ветвь, отдали на растерзание врагам, так что не надо говорить высокопарных слов о чести.
Дмитрий Филиппович долго думал, водил усами, а потом произнёс:
— Знаешь, Михаил, поначалу я думал, что ты — избалованный боярский отпрыск, которого интересуют только праздная жизнь, но сейчас вижу, что ты — человек расчётливый и коварный. Род мой пригрел змею на своей груди. Но не думай, что если владеешь силой, ты теперь непобедим. Однажды за тобой придут, и ты ничего не сможешь сделать с этим. Прощай, Михаил, — Дмитрий Филиппович поднялся со стула и вместе со своими людьми покинул комнату. А я посидел ещё некоторое время, а потом вышел через чёрный ход и побрёл по ночному городу к дому Якова.
Мы сидели в гостиной на втором этаже: Яков, Елизавет и я. На столе — недопитый чай, баранки, варенье. За окном уже рассвело. Яков читал свежий номер газеты.
Елизавета сидела набученная в кресле в стороне от нас. Она уже немного отошла от происшедшего и теперь постоянно бурчала:
— Папенька мой вам обои головы свернёт. Вы это понимаете, кретины? Из-под земли вас достанет.
— Слушай, Лиза, хорош бубнить, — сказал я, устав от этого. — Ничего тебе не угрожает. Дмитрий тобой рисковать не станет. Будешь, как и раньше, как сыр в масле кататься. А нам ближайшее время предстоит жить под одной крышей, так что, может, давай мириться? Самой-то не надоело?