Дружинник
Шрифт:
— Всё будет хорошо, — я сжал руку девушки. — Я, как видишь, жив-здоров, и у тебя всё сложится. Главное, не вздумай упрямиться. Если предложат принести клятву — соглашайся, — повторил я.
— Сама знаю, — вздохнула Таня. — Просто не предполагала, что так получится. Хотя после той перестрелки, следовало ожидать.
— Служить роду — великая честь, — произнёс Андрей, услышав наш разговор. — Редко какому простолюдину её предлагают.
С этим не поспоришь. У простолюдина в этом мире действительно было мало шансов выбиться в люди. Кое-какие дороги в жизни открывались, только если станешь
Больше мы не проронили ни слова за всю дорогу. Таня задумчиво смотрела в окно.
Жалел ли я, что вынудил её открыть свои способности? На самом деле, нет. Конечно, в иных обстоятельствах я бы сделал всё, чтобы не позволить дотянуться до неё загребущим лапам рода, но в тот момент я просто не мог поступить иначе, не мог дать Катрин умереть. Пусть даже такой ценой. И если бы мне довелось пережить подобное ещё раз, зная о последствиях, я бы сделал то же самое.
Мы подъехали к особняку со стороны чёрного входа. Таня смотрела на огромное пышное здание, напоминающее дворец, со смесью страха и восхищения. Простолюдинке из провинциального городка прежде не доводилось созерцать столь величественные архитектурные формы и такое великолепие садов, раскинувшихся вокруг дома.
Я попросил Андрея, чтобы он подождал пару минут, а сам отвёл Таню в сторону.
— Короче так, запомни: всё будет хорошо. Ясно? — сказал я, глядя ей в глаза. — Уверен, ничего плохого не случится.
— Мои способности… Если о них узнали, это уже плохо.
— Согласен, но могло быть хуже. Я живу здесь, в имении, в крепости, в двух вёрстах отсюда. Тебя не брошу. Да и потом, это обычные люди, как я или ты, только одеты в богатые шмотки. Так что выше нос и ничего не бойся. Поняла?
— Я постараюсь, — кивнула девушка, но я видел, что она нервничала.
Таня с Андреем скрылись за дверью чёрного входа. А я пошёл в крепость. Время близилось к обеду. После приёма пищи Борис Вениаминович собирался обучить меня владению артефактами, с которыми я выйду на битву против Барятинских.
Я поплотнее запахнул сюртук, поправил котелок на голове. Погода по-прежнему не радовала.
Я шёл по брусчатке по направлению к крепости. Слева от меня простирался сад с клумбами, ровно подстриженным кустарником и большим фонтаном по центру, слева за рощицей располагался длинный флигель, где проживали слуги. За ним находился ещё один флигель, поменьше.
Позади я услышал цокот копыт. Обернулся: прямо перед моим носом промчалась белая лошадь. Всадница натянула поводья. Это оказалась девица лет пятнадцати. Она была облачена в костюм для верховой езды: брюки, малиновый жилет и шляпу, из-под которой на круглое личико с пухлыми губами выпадали вьющиеся локоны. Ноги были обуты в короткие элегантные сапожки.
Девица оглядела меня каким-то презрительным высокомерным взглядом и многозначительно хмыкнула.
— Кого я вижу! — воскликнула она со злорадством в голосе. — Михаил Барятинский собственной
Глава 4
Что от меня хотят на этот раз? Чем я провинился? Я пребывал в полнейшем непонимании. Спросить бы девицу прямо, какого рожна она ко мне прицепилась, и послать подальше, чтоб под ногами не путалась, когда люди на обед торопятся. Но нет, похоже, передо мной опять какая-то важная птица, а значит, пение её придётся терпеливо выслушивать.
— А что это на тебе надето? — поинтересовалась всадница с сарказмом, что лился бурным потоком из её прелестного ротика. — Да ты никак в слуги к нам устроился? — она расхохоталась. — Точно! Вот незадача-то, да? Тебя ж изгнали! Чего вылупился, будто первый раз видишь?
— Не ожидал встретить, — пожал я плечами.
— Да неужели?! Не ожидал? Это в моём-то родовом имении? А чего это ты не кланяешься, простолюдин? — язвительно заметила девчонка. — А ну кланяйся!
— Слушай, мне некогда, — я еле сдерживал раздражение, вызванное столь наглым обращением этой соплячки. — Пока.
— Куда же это ты собрался? Я тебя никуда не отпускала. Ты же теперь у нас прислуга. Отрок! Позволения должен спрашивать.
— И всё же придётся отпустить, мне не до болтовни сейчас. Так что извиняй, — сказал я, и просто пошёл дальше.
— Ах так? Ну и вали! И на глаза мои чтоб больше не попадался! — крикнула мне вслед девица и, пришпорив лошадь, поскакала обратно.
«Интересно, что же ты, Мишка, натворил тут, пока меня не было», — раздумывал я. Много тёмных пятен лежало на моём прошлом, и я чувствовал, что с последствиями этого самого прошлого придётся столкнуться ещё не раз.
После обеда мы с Борисом Вениаминовичем отправились на поляну, где я обычно упражнялся. Когда пришли, он мне выдал браслет, похожий на те, какие я видел у дружинников. Восемь камней, закреплённых на основании из приятного на ощупь сплава, были исчерчены символами, напоминающими древние руны.
— Умеешь пользоваться артефактами? — спросил Борис Вениаминович, когда я застегнул браслет на руке. Я покачал головой:
— Нет, меня этому не обучали.
— Странно это, конечно, но дело поправимо. Пользоваться ими легко. По крайней мере, легче, чем управлять стихиями. Даже простолюдин в состоянии овладеть этой наукой. Ты должен обрести ментальную связь с артефактом. Сконцентрироваться на нём, прочувствовать его своим разумом. Нужна некоторая практика, но надеюсь, ты быстро освоишься.
За эти полторы недели я уже понял, что основой всех чар является так называемый ментальный контроль. Чем он сильнее, тем мощнее и разнообразнее чары, которые можешь сотворить. Именно в его развитии состояла главная цель магических тренировок. Это же было и самым сложным. Чтобы достичь высокого уровня ментального контроля, требовались годы. У меня он оказался развит слабо, поэтому я тратил так много времени, чтобы зарядить себя энергией, и поэтому её действие было столь непродолжительным. Я не имел достаточно гибкости, чтобы управлять своей силой и, скорее всего, не знал и десятой доли способов её применения.