Друзья до смерти
Шрифт:
— Конечно! — Пия улыбнулась. — Но меня интересует, почему ван ден Берг решил оставить эту должность.
— Хотите, я его спрошу? — предложил Зандер совершенно серьезно. — Я увижу его сегодня вечером.
Пия на минуту задумалась.
— Ну, разве что вам представится случай завести разговор на эту тему.
— Думаю, в свете происходящих событий это будет несложно, — ответил Зандер.
Пия взглянула на часы. Они вернулись в зимний сад и прошли через дом. Анника усердно гладила, ребенок сидел в манеже и с чем-то играл. Когда Зандер вошел в комнату, малыш принялся поднимать решетку.
— Деда, вверх! Деда взять! Вверх! — кричал он, протягивая ручки.
Мрачное лицо Зандера осветила улыбка, он подхватил мальчишку
— Фрау Кирххоф, подождите! — крикнул Зандер ей вслед. — Я поставил машину прямо за вашей!
Пия ускорила шаг, но он догнал ее у ворот в сад, все еще улыбаясь.
— Что случилось?
Улыбка исчезла с его лица, он озабоченно смотрел на нее.
— Ничего, — ответила Пия. — А в чем дело?
— Просто вы вдруг стали такой… подавленной.
Он еще ко всему прочему и мысли читать может?
— Мне надо раскрыть два убийства, — ответила Пия.
И почему она тоже не может просто уткнуться в чье-нибудь плечо в поисках утешения, как Антония? Как бы ей хотелось рассказать Зандеру, как было страшно вчера ночью! Но что он подумает, если она, совсем посторонний человек, вдруг поведает ему, как страшно ей стало оставаться одной в собственном загородном доме? У него и так своих забот хватает, не стоит обременять его лишними.
— Заходите еще в зоопарк — мороженого поедим, — сказал в этот момент Зандер. — Буду рад вас видеть!
Пия заставила себя улыбнуться.
— С удовольствием! Как только разберусь с делами, у меня появится больше времени для приятных встреч.
Они стояли около машины Зандера и смотрели друг на друга. Пия отвела взгляд. Она терпеть не могла чувствовать себя неуверенно, а присутствие Кристофа совершенно выбивало ее из колеи.
— Мне пора. — Она достала из кармана ключ от машины. — Приятного вам вечера!
— Спасибо, вам также! — Он освободил ей место для проезда. — Я позвоню вам, если узнаю что-нибудь об отце Лукаса.
На обратном пути, пока вела машину, Пия чувствовала, как колотится ее сердце и дрожат руки. Чувства явно все путали, а это было совсем нехорошо. Чтобы ориентироваться в том запутанном лабиринте, в который превратилось расследование, она должна сохранять ясность мысли.
Четверг, 22 июня 2006 года
Пия проснулась оттого, что ей прямо в лицо светил фонарик. Сердце бешено билось, она лежала в постели будто парализованная, не в силах даже пальцем пошевелить. Пия знала — в комнате кто-то есть. Ее прошиб холодный пот, но она не могла ни вскочить, ни закричать, ни схватить табельное оружие, которое лежало рядом с кроватью. Луч фонаря скользнул в сторону, глаза привыкли к темноте, и вскоре она смогла различить знакомый силуэт.
— Лукас! — прошептала она, с облегчением истерически хихикнув. — Что это значит? Как ты вошел?
Ей стало стыдно, потому что из-за жары она спала почти голой, в одних трусах. Лукас склонился над ней, его прекрасные зеленые глаза покраснели и были полны слез. В отличие от того вечера в субботу, ей не было неприятно, что он так близко. Она ощутила прикосновение его рук к своему телу и закрыла глаза. Но внезапно он схватил ее запястье, развернул ее спиной и, навалившись всем телом, прижал Пию к кровати. Она хотела сбросить его, но он оказался сильнее. Пия открыла глаза и, увидев искаженное лицо Лукаса, испугалась. Молча и яростно они боролись друг с другом. Он был таким тяжелым, что она не могла ни шевельнуться, ни вздохнуть. Она хотела закричать, но из горла не вырвалось ни звука. В полной панике она поняла, что кричать бесполезно, — ее никто не услышит, ведь у нее нет соседей, даже случайных прохожих тут не бывает. Она одна и совершенно беззащитна. Слезы брызнули у нее из глаз, потекли по лицу, не давали дышать. И тут Лукас развернул Пию к себе. Его взгляд пронзил ее насквозь. Он сочувственно улыбнулся и обхватил пальцами ее шею.
— Пожалуйста, не надо, — пролепетала она. — Пожалуйста, прошу…
— Ты разочаровала меня, Пия, — хрипло прошептал он. — А знаешь, что я делаю с людьми, которые меня разочаровывают?
И сжал ее горло…
Пия раскрыла глаза и уставилась в темноту. Футболка была мокрой от пота, сердце бешено билось, все тело дрожало. Она лежала неподвижно и ждала, пока успокоится сердцебиение. Несколько лет у нее не было таких снов. Она потянулась к выключателю и зажгла свет. Половина четвертого, утро. Окно распахнуто, но никакой ночной прохладой не веет. Во рту пересохло, горло дерет. Пия заметила, что действительно плакала. С дрожью в коленках она прошла в кухню. Две недели Кирххоф не притрагивалась к сигаретам. Теперь она обшарила все куртки в кладовке и только в зимней нашла старую открытую пачку сигарет. Первая затяжка подействовала как наркотик, в голове помутнело, но пальцы перестали дрожать, пот высох. Много лет она не вспоминала те каникулы 1989 года во Франции, которые так невинно начались, а закончились катастрофой. Долгие месяцы после этого страх был ее постоянным спутником. С годами она заглушила воспоминания о том случае, и они больше не возвращались.
Пия приняла душ, поменяла белье, натянула футболку и джинсы. Все еще под впечатлением от недавнего кошмара она распахнула входную дверь и глубоко вдохнула свежий воздух. Над Таунусом небо было темным, но на востоке уже розовела первая светлая полоска, предвещающая очередной жаркий день. Пия направилась к конюшне, она любила эти часы предрассветных сумерек на грани дня и ночи. Птицы проснулись в лесу за домом и начали свой утренний концерт. Лошади обрадованно заржали, увидев Пию. Ничто так не успокаивает, как будничные заботы, поэтому Пия накормила лошадей, хотя обычно делала это на час позже, насыпала корму уткам, гусям и курам, а потом прошла через двор, удивляясь, почему не выбежали морские свинки. Обычно пушистые зверьки уже ждали ее, вцепившись в сетку, которой была затянута собачья конура, где они жили летом.
— Вы еще спите?
Пия взялась за дверцу, прикрывавшую дверь конуры. Но задвижка была отодвинута, а дверь, затянутая сеткой из тонкой проволоки и защищавшая зверьков от кошек и мелких хищников, открыта. У нее все внутри сжалось, когда она заглянула внутрь и увидела, что произошло: куница или лиса залезли в конуру и передушили всех свинок. И тут слезы брызнули у Пии из глаз; она стояла на коленях в мокрой от росы траве и плакала навзрыд.
Через час она потягивала кофе и пыталась собраться с мыслями. Сначала открытые ворота, потом распахнутая дверь, а теперь мертвые морские свинки. Она попыталась отвлечься, уставилась в монитор. Нашла еще разок письмо от Зандера и кликнула ссылку на страничку Свении. Но на экране высветилось сообщение об ошибке, страницу невозможно найти. Кто-то, видимо, удалил ее. И этот кто-то — явно не Йонас, потому что Йонас мертв.
— Кай, — обратилась Пия к коллеге. — Страница Свении Зиверс удалена. Как это могло случиться?
Остерман попытался зайти на страницу.
— Это сделала или сама девушка, — сообщил он через пару секунд, — или провайдер.
— Но у Свении нет больше доступа к собственной странице, — задумчиво произнесла Пия. — Мне об этом рассказала ее подруга вчера. Ты можешь узнать, кто это сделал?
— Я попробую.
Он принялся за работу. Было всего четверть восьмого, но Пия хотела узнать, поговорил ли Зандер с отцом Лукаса. Она набрала номер Зандера и через секунду услышала его голос.