Друзья и возлюбленные
Шрифт:
— Будьте осторожны, — предупредила ее Диана.
— Вот только не надо меня одергивать…
— Я должна. И вам лучше не пренебрегать моими советами.
— Но ведь вы говорили, что я должка жить для себя, что приятные события помогут мне пережить горе…
— Любые перемены неизбежны без жертв, — сказала Диана. — Вам не кажется, что за вас эту жертву приносят другие люди? Подумайте хорошенько.
— Это береза? — спросил
— Вяз.
— Вяз!.. — почтительно проговорил он и осмотрелся. — А твоей любимой «Аги» нет.
— Жаль. Обожаю эти милые печки. У меня есть такая в Камдене. Она — моя лучшая подруга. — Дама выглянула в окно. — У вас в саду какой-то мужчина.
Джина подбежала к стеклянной двери. На готической скамье сидел, опершись локтями на колени и глядя в никуда, Лоренс.
— О, это мой друг…
— Выглядит расстроенным. У него все в порядке?
— Пойду узнаю, — сказала Джина, выходя в сад. — Я скоро вернусь, вы пока осматривайтесь.
Она выбежала на лужайку.
— Лоренс…
Он поднял голову и протянул руки ей навстречу.
— У тебя все…
— Нет. Ненормально.
Она присела рядом с ним на корточки. Лоренс выглядел так, словно не спал несколько недель.
— Я рассказал Хилари. Вчера вечером. Я не хотел, но пришлось…
— Что ты ей рассказал?
— Что люблю тебя.
— И все?
Лоренс пристально на нее посмотрел.
— Этого мало?
Джина оглянулась. Пью нигде не было видно.
Лоренс осторожно высвободился.
— Она была страшно потрясена. Я… я думал, что она возненавидит меня. Но нет. Ей очень плохо, она на всех злится, и…
— …все еще любит тебя.
— Да.
Джина поднялась и села на скамейку рядом с ним.
— Я сейчас не могу разговаривать. Люди пришли смотреть дом. Ты…
— Что?
— Ты пришел сказать, что передумал?
Он приблизился к ней вплотную.
— Ничего я не передумал.
Джина крепко сцепила руки, чтобы унять дрожь.
— Слава Богу.
— Джина! Ты за кого меня принимаешь? Я пришел потому, что привык обращаться к тебе за поддержкой, когда мне плохо. Я не жду от тебя поступков или особых слов. Просто хочу поделиться, рассказать, как все ужасно, как…
— Как что?
— Каким виноватым я теперь себя чувствую.
Она взяла его за руку.
— Мне очень жаль. Честное слово.
Лоренс поморщился:
— Никто ведь не просит любви, так? Она просто случается и не оставляет тебе выбора.
— Я мечтала о любви. Мечтала о ней больше всего на свете.
Джина снова оглянулась на дом. Пью стояли у окна спальни и, судя по жестам, обсуждали новые шторы.
— Прости, мне правда нужно идти.
— Конечно. Я зайду позже. Днем. По крайней мере мне теперь
— Не надо.
— Дай мне полюбоваться твоим.
Она повернулась. Лоренс несколько секунд разглядывал ее, как будто пытался запомнить каждую черточку.
— Поначалу всегда тяжело, — промолвила Джина. — И мне было тяжело, когда Фергус ушел. Я думала, что умру. В прямом смысле.
Лоренс встал.
— Не знаю, не знаю. — Он прищурился и посмотрел на голубое небо с большими бело-серыми облаками, похожими на воздушные шары. — Последствий я боюсь еще больше.
Софи два часа проспала на бабушкином диване. Она хотела просто посидеть, глядя на коллаж с белыми парчовыми лебедями на шелковом пруду среди бархатных камышей, и спокойно подумать. Но усталость, душное тепло и уют гостиной ее сморили: она положила голову на лоскутную подушку и крепко уснула.
Временами ее сознание выплывало на поверхность, точно рыба на воздух, но Софи не хотела просыпаться и медленно поворачивала его обратно, в тяжелое забытье. Ей снились диковинные сны, полные огромных красочных образов, которые слегка ее пугали, но даже они были лучше, чем явь.
Проснулась Софи к обеду. Подумала, не вернулась ли Ви из больницы и не открыть ли ей банку супа. Может, натереть сыру и поджарить хлебцы? Она вышла на кухню. На доске среди крошек лежала буханка хлеба, рядом стояли банка джема, заменитель сахара и соломенная корзинка с двумя помидорами. В раковине — немытая бабушкина кружка. Софи открыла холодильник и присела на корточки. Внутри были продукты, которые Фергус презирал: сосиски, плавленый сыр и половинка пирога с говядиной и почками. Софи вытащила сыр и отрезала два мягких резиновых куска. Один свернула в трубочку и съела, прижимая к нёбу, пока он не растаял. Второй положила на хлеб и тоже съела, закусывая помидором. Она почти не чувствовала запахов и вкусов. Затем Софи сполоснула кружку Ви, набрала в нее воды из-под крана и пила, пока не затошнило.
Рядом с телефоном лежал блокнот. Сверху большими буквами было написано «ДЭН» и номер телефона больницы. Софи вырвала следующий листок и написала: «Бабушка, я тут у тебя чуть-чуть посидела. Хотелось побыть одной. Ты ведь не против? Я съела немного сыра и помидор. Скоро приду тебя навестить. Надеюсь, у Дэна сегодня все хорошо. Твоя Софи». Она перечитала написанное. М-да, звучит нагло и по-детски. «Прости, — добавила она. — Я тебя очень люблю. Софи».
Может, немного прибрать на кухне? Нет, наверное, не стоит: а) Ви не заметит; б) Ви будет все равно; в) лучше не соваться, куда не просят. Она запихнула листок в корзинку с помидором и ушла.