Друзья мои мальчишки
Шрифт:
Коза вскинула голову, и майка нацепилась ей на рога.
И, мотая головой, коза помчалась по улице, унося на рогах Илюшину майку.
— Стой! — закричал Илюша. — Отдай! — и побежал вслед за козой.
Услышав крики и топот, из калитки выглянули двое мальчишек. Они стали свистеть и гикать, а потом припустились за Илюшей и козой. Вслед за ними выскочили другие ребята из других калиток, и через минуту по улице мчалась толпа мальчишек и одна стриженая длинноногая девчонка в платье клеточками.
Наконец самый храбрый и самый большой мальчишка схватил козу за рога и, пока другой держал её за хвост, отнял у неё майку и высоко поднял над головой.
— Чья? — крикнул он.
— Моя! — ответил Илюша и протянул руку.
Но парень поднял майку ещё выше.
— А ты чей?
— Платов я, — ответил Илюша.
— У нас таких нет! — сказал парень.
Другие ребята засмеялись, и длинноногая клетчатая девчонка тоже.
— А у нас есть! — рассердился Илюша.
— Мало ли где есть! — сказал парень и перебросил майку другому мальчишке.
Илюша подпрыгнул, но не поймал.
— В области есть знаменитый каменщик Платов, в газете портрет печатали, может, это ты? — смеясь, спросил второй мальчишка и перебросил майку третьему, прямо над головой Илюши.
Илюша опять подпрыгнул, но майка пролетела слишком высоко.
— Ещё по радио про начальника строительства Платова говорили, это, случайно, не ты? — ухмыльнулся третий и перекинул майку четвёртому.
Илюша бросился к нему, снова подпрыгнул и снова не поймал.
Он стоял в тесном кругу ребят, а его майка перелетала из рук в руки. Илюша уже перестал прыгать и только поворачивался, глядя ей вслед. Он устал с дороги. И он был голоден. И шишки болели. И он боялся, как бы шофёр не уехал один. А ребята не отдавали майку да ещё смеялись.
Илюша вдруг почувствовал себя маленьким, как речная галька, и ему захотелось спрятаться за широкую спину деда Ильи или бати, потому что они большие и сильные, как скалы.
И ещё ему захотелось сейчас же во всё горло крикнуть всем своим обидчикам, что дед Илья, знаменитый каменщик, о котором в газете печатали, — его собственный дед! А Платов — начальник строительства, о котором по радио говорили, — его собственный отец.
Но он ничего такого не сказал, потому что вдруг припомнился ему бабы Танин сердитый голос: «Раскукарекался кочеток во весь голосок, а у самого ещё гребень не вырос…»
Окружённый тесным кольцом озорников, Илюша стоял потупившись и кусал губы. Самое главное, самое главное — не дать выкатиться первой слезе.
Вдруг кто-то из мальчишек сказал:
— Глядите, у него конверт из кармана торчит! — и протянул руку к бабы Таниному письму.
Илюша сразу позабыл, что он маленький и голодный, и что шишки болят, и что майку не отдают, и что шофёр может без него уехать. Он помнил только одно: письмо важное, заказное и читать его можно только деду Илье, больше никому!
И недолго думая Илюша бросился на всех обидчиков сразу. Он стал их толкать и бодать изо всех сил. Ребята удивились: такой маленький и так отважно сражается. Они даже расступились в стороны. И получился проход. Илюша нырнул в него и стремглав помчался по улице.
Кто-то что-то кричал ему вслед, но он мчался что было мочи.
— Эй, да погоди ты, чуда-ак! — наконец расслышал он.
Но он и не думал годить, он надеялся: «Вот сейчас отстанут».
А они не отставали. Топот их ног всё приближался. Ведь они старше, ноги у них длиннее, удрать трудно. Вот он уже слышит позади себя их частое дыхание, их близкие голоса.
— Остановись, чудак! — услышал Илюша над самым ухом голос того, долговязого. (До чего ж противный голос!) — Остановись! Письмо потерял!
Илюша остановился как вкопанный. Письмо! За это письмо он вступил в бой, победил несчитанных врагов… и вот выронил.
Илюша тихо побрёл назад. Он забыл устеречь первую слезу. Она выкатилась, и за ней побежали другие.
Мальчишки стояли кучкой и разглядывали запечатанный конверт. На нём было написано: «В колхоз «Светлый луч» Староузского района. Бригадиру каменщиков Илье Ивановичу Платову. Лично. Заказное».
Долговязый парень подул на конверт, обтёр его о штанину и протянул Илюше:
— Бери! Ничего ему не сделалось! Всё в порядке.
Шмыгнув носом, Илюша стал засовывать письмо обратно в карман. Потом надел майку.
— И вообще ты парень ничего, подходящий, — сказал долговязый. — Мы в нашем райцентре не признаём всяких хлюпиков, а уважаем храбрых, самостоятельных.
— Да! — сказала стриженая девчонка в клеточку. — А которые за мамкин подол держатся, тех не уважаем.
— У меня мамки совсем нет, — сказал Илюша.
Вокруг него стало на минуту тихо-тихо, потом долговязый кашлянул и спросил весело:
— Это ты, что ли, на грузовике приехал, который у склада стоит?
— Я, — ответил Илюша. — За олифой я приехал.
— Гляди-ка! — удивился другой парень, который поймал козу за хвост, когда длинный держал её за рога. — А бригадир Платов тебе кто?
— Никто! — сердито ответил Илюша.
— А ты ему кто? — быстро спросила клетчатая девчонка.
— Внук! — сразу ответил Илюша.
Все ребята засмеялись, но долговязый прикрикнул на них:
— Ничего смешного нет! Этот внук хоть и маленький, а гляди, как письмо защищал! Не правда, что ли?
Все сказали: «Правда!» — и тогда Илюша улыбнулся.
Мальчишки и стриженая девчонка пошли провожать его до грузовика. И коза тоже поплелась вслед за всеми.
Грузовик тихо стоял у ворот. На воротах висел замок. В кузове вместо старой бочки стояла новая, закупоренная, на ней было написано: «Олифа». Шофёра в кабине не было.