Ду Фу
Шрифт:
Улицы безлюдны, дома мертвы. Распахнуты ворота амбаров, и птицы склевывают зерно, рассыпанное по земле. Из загонов выведен скот, и только старый мерин, забытый в стойле, печально стонет от голода. Ду Фу нечем ему помочь - он и сам такой же пленник. Его лучшие друзья либо бежали вместе с Стоаньцзуном, либо были отправлены под конвоем в Лоян, либо сами сдались на милость победителя. Ду Фу одинок. Его семья далеко, за сотни километров, и когда наступает праздник середины осени, во время которого принято любоваться полной луной, есть «лунные лепешки» и пить вино, поэт создает строки, посвященные жене:
Сегодняшней ночьюВ Фучжоу сияет луна.Там в спальне печальнойЛюбуется ею жена.По маленьким детямМеняСередина осени прошла, и сразу задули холодные ветры, листья полетели с деревьев, устилая зеленоватую воду чанъаньских прудов, а вскоре в воздухе закружились белые мухи, и наступила зима. Ду Фу: ютился в доме своих знакомых и каждую ночь зябко кутался в одеяло, чувствуя, как ноют от холода больные ноги. Иногда среди ночи он просыпался и подолгу кашлял в платок, стараясь не разбудить хозяев. Но по утрам все равно выходил из дому и так же, как и в Фучжоу, прислушивался к разговорам, хотя, боясь шпионов Ань Лушаня, люди редко решались открыто обсуждать события. Оставшиеся в городе жители ждали, когда же новый император пошлет войска на врага и освободит столицу. И Ду Фу ждал. Поэтому с особой болью и разочарованием он встретил известие о том, что императорская армия потерпела поражение при Чэньтао из-за неумелой попытки главнокомандующего воскресить традиции воинского искусства древних, применив в бою колесницы, запряженные буйволами:
Пошли героиСмежною зимоюНа подвиг,Оказавшийся напрасным.И стала кровь ихВ озере водою,И озеро ЧэньтаоСтало красным.В далеком небеДымка голубая,Уже давноУтихло поле боя,Но сорок тысячВоинов КитаяПогибли здесь,Пожертвовав собою...(«Оплакиваю поражение при Чэньтао»)Так же тяжело воспринял Ду Фу весть о поражении правительственных войск при Цинфань, последовавшем через некоторое время. Воображение переносило поэта на поля сражений, и он видел покрытые снегом холмы, замерзшие реки, видел гниющие кости убитых воинов и черный дым, поднимающийся над брошенным лагерем... Одним словом, зима не радовала добрыми вестями, и особенно тревожило Ду Фу то, что он ничего не знал о своих близких - жене, детях, братьях и сестре - живы ли они? Куда забросила их война? Угрюмый, с потухшим взглядом сидел он в комнате, глядя на остывающие угли жаровни и сравнивая себя с Инь Хао - крупным чиновником, который по ложному доносу был уволен в отставку, и, не смея открыто выразить возмущение, писал пальцем в воздухе то, что не решался доверить бумаге:
Души недавно павшихПлачут на поле брани.В тихой сижу печали,Старчески одиноко.Мрачно клубятся тучиВ сумеречном тумане,Легких снежинок танецВетер принес с востока.На пол черпак бросаю -НетуНаступила весна, и разрушенный город вновь начал оживать. Застучали молотки плотников, возводивших новые дома, закудахтали во дворах куры, залаяли собаки, замычали быки. В Чанъани все зазеленело, распустились цветы в садах и императорских парках, прогрелся воздух, полетели по ветру белые лепестки, прилипая к зонтикам знатных дам, колесам экипажей и лошадиным копытам. Ду Фу смотрел на весенние улицы, слышал птичий щебет и ничему не радовался. Ему было странно чувствовать, что даже в эти горькие и печальные для родины дни природа по-прежнему великолепна и безучастна к людским страданиям. О родных он так ничего и не узнал - письма не приходили. Весной его болезни обострились, и Ду Фу настолько исхудал и ослаб, что в волосах не держались заколки (мужчины в Китае с отроческих лет закалывали волосы шпильками);
Страна распадается с каждым днем.Но природа - она жива:И горы стоят, и реки текут,И буйно растет трава.Трагедией родины удручен,Я слезы лью на цветы.И вздрогнет душа - если птица вдругКрикнет из темноты.Три месяца кряду горят в ночиСигнальных костров огни.Я дал бы десять тысяч монетЗа весточку от семьи.Хочу надеть головной убор,Но так ослабела плоть,И волосы так поредели мои,Что шпилькой не заколоть.(Весенний пейзаж»)Наконец пришло известие от сестры и братьев, и Ду Фу с облегчением узнал, что они живы, хотя война разбросала их. Эти новости вселяли надежду, что и с его семьей все в порядке: его сынишка, прозванный Жеребенком, по-прежнему повторяет свою любимую фразу: «Жеребенок - хороший малыш» - и пытается декламировать строчки отцовских стихов, дочурка возится с игрушками, купленными у уличного торговца, а жена трудится, не покладая рук, чтобы их накормить и одеть. Когда же они снова будут вместе? Сколько ему еще ждать?
Ты любил повторять:«Жеребенок - хороший малыш!»Прошлогодней весноюты выучил несколько слов,И уже называлпо фамилиям наших гостей,И смешно декламировалстрочки отцовских стихов.В неспокойное времяродиться тебе довелось, -О тебе позаботитьсясможет лишь добрая мать.У Оленьих Воротя мечтал поселиться с семьей,А теперь даже письмаотвык от жены получать.Меж землею и небом -мельканье знамен боевых,Даже горы и рекибезмолвно скорбят за меня:Если б только я знал,что когда-нибудь свидимся мы,То сумел бы дождатьсясчастливого этого дня.(«В мыслях обращаюсь к семье»)