Дублон капитана Флинта
Шрифт:
— Хорошо… итак, мистер Гусаков, можете ли вы опознать в этом трупе свою жену?
— Да, могу… это моя жена Надежда Гусакова, — твердо сказал Олег.
Но мысли его метались в голове, как испуганные зайцы.
«Что еще задумала эта стерва? Для чего-то ей понадобилось, чтобы эту девку приняли за нее? Во что она меня впутывает? Но… ничего не знаю. Скорее похоронить тело здесь, получить все справки — и домой! Как в том анекдоте — умерла так умерла…»
— Когда я смогу получить необходимые документы? — спросил Олег лысого. — Вы сможете мне посодействовать? Отпуск кончается,
Жизнь в деревне шла своим чередом, неспешно текли дни, похожие один на другой.
Как-то утром Батунда приняла загадочный вид и сказала Наде, что вскоре сообщит ей радостное известие, которое в корне изменит ее, Надино, будущее.
Надю такое обещание скорее встревожило, нежели обрадовало, и она пыталась добиться от Батунды объяснений, но та уходила от ответа.
Как-то раз Надя и Батунда работали вдвоем на ямсовом поле. Вдруг прибежала молодая женщина и закричала, что ее младшего ребенка укусила змея. Батунда всполошилась и бросилась в деревню.
Надя закончила окучивать ямс и тоже пошла в деревню. На краю деревни она увидела стайку детей, которые окружили черного поросенка и что-то с ним делали. Поросенок визжал, как будто его режут.
— Что это вы делаете? — строго спросила Надя.
— Фуркун! — ответил самый бойкий из мальчишек.
— Фуркун? Что такое фуркун?
— Ты не знаешь, что такое фуркун? — Мальчуган взглянул на нее с плохо скрытым презрением и гордо продемонстрировал короткую трубочку из стебля какого-то растения. — У каждого мвале есть свой фуркун.
— И для чего же он нужен? — спросила Надя скорее из вежливости.
— Вот для чего! — Маленький мвале достал из кожаного мешочка, висящего на груди, длинный шип какого-то растения, вставил его в трубочку и дунул. Шип вонзился в ляжку поросенка, поросенок завизжал и отбежал в сторону.
— Зачем ты мучаешь бедного поросенка? — возмутилась Надя.
— Я не мучаю его! Я учусь стрелять! Сейчас у меня маленький фуркун, детский, с детскими стрелами, но когда я вырасту и стану охотником, у меня будет большой фуркун. Я буду ходить в лес на охоту, я буду стрелять смертельными стрелами и приносить своей жене много мяса.
— Смертельными стрелами? — заинтересовалась Надя. — Что это за смертельные стрелы?
— Спроси Батунду! Ты ведь скоро станешь ее родственницей. Батунда тебе скажет. Батунда умеет находить смертельные стрелы и сонные стрелы. А я умею находить только детские стрелы. — Мальчик вздохнул и показал на колючий куст, покрытый розовыми цветами. — Что их находить, вот они растут, на каждом шагу. Только от них никакого толку, даже поросенка не могут усыпить. А где растут смертельные и сонные стрелы, знает лишь Батунда. Когда тебя принесли в деревню, ты была ранена сонной стрелой, поэтому не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Совсем как мертвая. Но Батунда дала тебе целебное питье, и ты ожила. А если бы в тебя выстрелили смертельной стрелой, тут уж ничего нельзя сделать…
— Постой! — перебила его Надя. — Ты сказал, что я стану родственницей Батунды. Что это значит?
— Не знаю… все так говорят… — И мальчуган замолчал, сунув в рот грязный
Надя отправилась разыскивать Батунду, чтобы выяснить у нее, что имел в виду маленький охотник.
Но в деревне царило необыкновенное оживление: охотники мвале пришли из дальнего похода с большой добычей.
Посреди деревни на груде пальмовых листьев лежали две дикие свиньи, большая обезьяна и еще какое-то животное, похожее на большого черного козла. Отдельно от этого изобилия красовался огромный мертвый леопард.
Возле этой груды трофеев с важным видом сидели охотники. Лица у них были покрыты белой глиной — Надя знала, что воины мвале белят лица, отправляясь на охоту, чтобы их не узнали духи леса.
Впереди всех восседал Унгули, сын Батунды, тот самый охотник, который нашел Надю в лесу. На голове у него красовался венок из красноватых листьев какого-то местного растения.
Остальные жители деревни столпились вокруг, словно чего-то ожидали.
Увидев Надю, Унгули поднялся, гордо подошел к ней и протянул девушке ожерелье из когтей. Молча вручив ей это ожерелье, Унгули вернулся на прежнее место и сел с непроницаемым видом. Все прочие мвале застыли, не сводя глаз с Нади. В деревне наступила тишина. Даже лесные птицы, чье пение не умолкало ни на минуту, затихли.
Надя стояла, держа в руках ожерелье, и не знала, что с ним делать. Может быть, его полагается надеть, чтобы не обидеть охотника?
После недолгих колебаний Надя надела ожерелье себе на шею. И тут же все мвале разразились радостными криками.
«Что это они так радуются? — в недоумении подумала Надя. — Это что — какой-то охотничий ритуал?»
Тем временем Унгули снова поднялся со своего места, подошел к ней и с торжественным видом положил руку ей на голову. Надя стояла в растерянности, не зная, что она должна делать, а все мвале, и в первую очередь Унгули, явно чего-то от нее ждали.
Тут, к счастью, на помощь девушке пришла Батунда. Подойдя к ней сзади, она довольно громко прошептала:
— Поклонись Унгули и дотронься рукой до земли!
Надя в точности выполнила то, что ей велела Батунда, и все мвале снова радостно закричали.
«Наверное, так у них принято благодарить охотников за удачную охоту, — подумала Надя. — А мне выделили особую роль, как новому члену племени…»
Видимо, ритуал уже завершился, поскольку все жители деревни утратили интерес к происходящему и разошлись по своим хижинам. Унгули тоже куда-то ушел, зато к Наде подошла Батунда и деловым тоном проговорила:
— Ну что, дочка, теперь тебе придется хорошо потрудиться. Приготовить угощение на всю деревню, а самое главное — наварить много пальмового вина. Праздник есть праздник. Но ты не бойся, я тебе помогу — ты ведь еще неопытная, одна со всей работой не управишься…
— Праздник? — удивленно переспросила Надя. — Какой праздник?
— Как — какой? Ваша свадьба с Унгули…
— Свадьба?! — Глаза Нади полезли на лоб. — Какая еще свадьба?
— Как — какая? — В голосе Батунды зазвучали ледяные нотки, не свойственные жаркому африканскому климату. — Унгули сделал тебе предложение, ты его приняла…