Дух человека
Шрифт:
Право собственности – прагматично. Римское частное право четко сформулировало понятие собственности как самостоятельную человеческую сущность, а правовые системы начали производить переоценку духовных ценностей [71, c.704].
Мораль – ригористична (лат. rigor = строгость). Моральный кодекс требует неуклонное соблюдение принципов нравственных ценностей. Ислам, в отличие от христианства, не знает разделения на право и мораль. Понятие «Фикх» охватывает и то и другое. Этим во многом объясняются столкновения между исламом и христианством. Современная европейская культура взращена на почве институтов частной собственности и потому европейцы не могли подняться до уровня, позволяющего им увидеть мир как единое целое и представить себе взаимосвязь общественных процессов, происходящих в духовной сфере всех народов, как одно общее движение Духа Человека к моральнонравственному совершенству. Вместо этого европейское общество замкнулось на «европоцентризме», возникшем на почве институтов частной
Экономические интересы превалируют в мире материальных и духовных ценностей. Так, рамочное соглашение о сокращении и стабилизации выбросов парниковых газов (Япония, Киото, 1997 г.) подписали 185 государств, из них только 75 государств ратифицировали. США, Канада и другие государства не ратифицировали Киотский протокол из-за значительного сокращения промышленного производства и необходимости менять экономическую структуру с огромными финансовыми затратами для сокращения эмиссии парниковых газов. В результате Киотский протокол, просуществовав 19 лет, закончил свои дни и в 2016 г. было подписано Парижское соглашение по климату. Подписали 175 стран и пока неизвестно насколько эффективно оно заработает.
Экономически оправданные действия стран, не ратифицировавших Киотский протокол, могут быть морально осуждены, но экономическое право на их стороне. Нет этических регуляторов, воздействующих на экономическое право. Материальное богатство оказалось превыше духовного богатства. Но моральный закон начертан на скрижалях вечности и требует своего исполнения.
3.3. Дух денег
С началом масштабного наступления капитала в XIX веке Царство Божие начало превращаться в Ярмарку Тщеславия, которую У. Теккерей описал как «…место суетливое, злонравное, сумасбродное, полное всяческих надувательств, фальши и притворства» [165, c.59]. Дух утилитаризма охватил Дух Человека. Система моральных ценностей превратилась в систему торгашеских сделок. В Ярмарке Тщеславия банкир Фред Буллок был бы не прочь и сам «поторговаться» за невесту, но только он уже записал себе на приход Марию Осборн» [165, c.279]. Живая личность человека оказалась активом бухгалтерского баланса банка.
В ХХ веке лицемерие в идеологии, политике стало более утонченным. На смену прежним миссионерам, которые привносили Дух Святой в души туземцев, пришли политики по защите прав человека, носители духа демократии. Благодать политиков снизошла с Небес, но земные блага начали концентироваться в Европе. Многие «не помнящие родства» капиталы представляют собой лишь вчера капитализированные материальные и духовные ресурсы колонизированных стран и народов. Миссионеры международных финансовых институтов стимулируют разработку сырьевых ресурсов. Экономически неразвитые страны усердно «пилят» свою экологию, но прибыль – стерилизованная, отмытая, прокипяченная и дезинфицированная – становится золотым ручейком для стран Запада, создавших себе кошелек в виде Международного валютного фонда, Всемирного банка. Эти институты держат себя беспристрастно и распределяют финансовые ресурсы так, словно сдают карты в клубе членов еврозоны: одну – погрязшим в долгах членам еврозоны, другую – банкам. И ни одной карты в рукаве.
В 1906 г. Марк Твен в сатиритическом наброске «Учение Джея Гулда» выразил кредо ХХ века: «Из всех бедствий, постигших нашу страну, Джей Гулд был самым ужасным… Он научил пресмыкаться перед деньгами, обожествлять их». Фронтальное наступление капитала по всему миру породило дух денег, который превратился в общественный иероглиф, загадочный как сфинкс, таинственный как субстанция «алхимиков» с Wall Street, вызывающих дух за деньги. Евангелический дух денег вызывается мантрой: «Делай деньги! Делай их побыстрее! Делай как можно больше! Делай бесчестно, если удастся, и честно, если нет другого пути!» Это евангелие в начале XXI века стало общемировым явлением. Вместо Джея Гулда, Рокфеллеров и др., на мировой арене появились транснациональные корпорации, сконцентрировавшие в своих руках денежные средства. Апостолами, поддерживающими евангелический дух денег, выступили Международный валютный фонд, Всемирный банк, инвестиционные компании, хедж-фонды, иные многочисленные финансовые агентства. Они разожгли денежную войну во всем мире. Между странами разгорелись валютные войны. Дух денег, охвативший все общество, изменил нравы, профанирует религиозные чувства. Теряется мера человечности, а «естественной» мерой становится равенство кошельков. Своеобразный дух денег вызывает «… самые яростные, самые низменные и самые отвратительные страсти человеческой души – фурий частного интереса. Так, высокая англиканская церковь скорее простит нападки на 38 из 39 статей ее символа веры, чем на 1/39 ее денежного дохода» [110, c.10]. Встала проблема духовности человека. Под вопросом оказался постулат буддийской философии: «Достигнет ли человек седьмой степени самосозерцания – высшей степени человеческого совершенства?»
Деньгам незнакомы такие нравственные императивы как совесть, честь, достоинства. Сами по себе деньги направлены на получение чисто чувственного удовлетворения
Антуан де Сент Экзюпери в сказке «Маленький принц» пишет: «Когда говоришь взрослым: Я видел красивый дом из розового кирпича, в окнах у них герань, а на крыше голуби, они не могут себе представить этот дом, им надо сказать: Я видел дом за сто тысяч франков, – и тогда они восклицают: Какая красота!» [157, c.162] Цена товаров материального и духовного производства, а также человека-товара, становится всеобщим языком, своего рода экономическим эсперанто, на котором начали говорить даже мировые религии. Схватка между христианством и исламом – это борьба за влияние на духовные чада. В грохоте этой схватки все чаще слышен голос: «Шма, Исраэль! – Слушай Израиль!» уже не как призыв к единению евреев, а как победный клич духа денег, призвавший золотого тельца как силу, способную установить контроль над потерявшими веру людьми: …окружил народ Аарона и потребовал: «Встань, сделай нам божество, которое пойдет перед нами» [ШМОТ 32: 1]. Аарон подчинился требованию: «И сделал литого тельца» [ШМОТ 32: 2]. Отныне золотой телец становится всеобщим божеством, придающим человеческому духу материальную силу. Дух человека вступил в сферу экономических интересов и началась борьба за золотого тельца.
Современная монетарная система возвела доллар до уровня высшего божества. США и Еврозона присвоили себе право эмитента мировых валют и тем самым образовали свой кошелек, носителями которого являются Международный валютный фонд и Всемирный банк, подконтрольные Министерству финансов США. Кошелек – это тот пункт, откуда выходят и куда возвращаются не только деньги, но и этические и моральные добродетели. Бог в сердце человека, сердце – в кошельке, а кошелек – собственность бессердечного капитала. Отсюда троичность капитала: «Д-Т-Д» – деньги, товар, деньги. Дух Святой из сердца человека переселяется вместе с сердцем в кошелек и перевоплощается в дух денег. Грани между Духом Святым и духом денег становятся подвижными. Деньги вместо того, чтобы выражать экономические отношения, начинают вступать в частное отношение с самим собой: Деньги делают деньги или Д-Д! На этой формуле построены все финансовые пирамиды современной монетарной системы. Вершиной пирамиды являются Международный валютный фонд и Всемирный банк. Источник – печатный станок по штамповке доллара и евро. Еще Аристотель отмечал: «… занимающиеся денежными оборотами стремятся увеличить количество денег до бесконечности… Люди обращают все способности на наживу денег, будто это является целью, а для достижения цели приходится идти на всё» [12, c.393]. Через 2300 лет после Аристотеля дух наживы денег приобрел всеобщий характер, затронув все народы и всех людей мира.
До появления духа денег на евразийском пространстве значение имели не столько материальные ценности, сколько ценности моральных институтов. Так, сегодняшнее старшее поколение казахов до сих пор боится совершить поступок, который может умалить его достоинство как личности – не в глазах других, а в своих собственных глазах. В сознании живет постоянный этический ограничитель – Тір Жазасы – Небесный Суд. Мораль для старшего поколения остается выше права, и она основывается на тенгрианских принципах морали, закрепленных в обычном праве Великой степи со времен Чингисхана. Духовное ценится выше материального. Отношение к тюльпану остается трепетным. Ваза под тюльпан не имеет ценности. Ценность имеет тюльпан, растущий в степи. Представление об этической нейтральности современной экономической жизни является следствием дисбаланса материальных и духовных ценностей. Этическая нейтральность экономической деятельности не более чем эвфемизм духа денег. Извлечение прибыли любой ценой является страстью, заключающей все моральные императивы.
Материальное богатство – это всего лишь условия для духовного богатства. «Ведь богатство как благо – не сама жизнь, а жизнь достойная», – сказал Сенека [156, c.46]. Коллизии между материальными и духовными ценностями в формировании духовного богатства стали моральной проблемой.
3.4. Потребности духа
Накопление вещественного богатства является предпосылкой к росту духовных потребностей. Материальная обеспеченность – условие духовного богатства. Чем больше общество создает вещественные богатства, тем быстрее они обесцениваются. Чем быстрее обесцениваются вещи, тем выше потребность в их духовном освоении. Как правило, духовные потребности опережают материальные потребности. С другой стороны, чем ниже уровень духовной культуры, тем выше потребность в обладании миром вещественного богатства. Чем возвышеннее Дух Человека, тем более реалии материального и духовного представляются более гармоничными.