Dum spiro, spero
Шрифт:
– Мы с тобой потом об этом поговорим! – прерывает ее Финник, как ни в чем не бывало целует девушку в щеку и уходит.
Я занимаю место Финника, все так же удивленно глядя на Китнисс.
– О чем спорили? – без особой надежды спрашиваю я. За неделю, что она здесь, я привык к тому, что Китнисс не собирается рассказывать мне о своих с Финником спорах.
– А, не напоминай! – отмахивается она. – Опять за свое. Надоел!
– громко заканчивает она, обхватывая себя руками.
Я тяжело вздыхаю. В последнее время они ругаются раз по десять на дню. Но никого в причину своих споров не посвящают.
– Как прошел твой день? – она лучезарно улыбается, что заставляет меня тоже улыбнуться.
– А почему ты спрашиваешь? – интересуюсь я.
– Ну, в твоем расписании сейчас значится анализ дня, - она указывает на мою руку, лежащую на моих коленях. – Я просто стараюсь следовать расписанию.
Последняя фраза меня смешит. Уж кто, а Китнисс скорее всего не станет следовать расписанию. Она тоже будет получать его, когда девушку выпишут. Правда, осталось понять – куда…
Вся проблема в том, что она не способна нормально спать. Равно как и Финник. Ребятам снятся кошмары о Казематах. Правда, Финника спасает присутствие Энни. Эти двое собираются пожениться, как только Китнисс выпишут из больницы – Финник хочет, чтобы девушка была подружкой невесты. Мне же предложили роль шафера. Парня обещают скоро выписать, потому что благодаря чудодейственной мази от спонсоров и еще куче различных медикаментов в Тринадцатом его раны почти затянулись.
Врачи, лечащие ребят, заметили, что присутствие Энни каким-то странным образом помогает Финнику спать чуть спокойнее. Пару дней назад медики провели эксперимент и с Китнисс. Мне позволили остаться в ее палате на ночь. Девушку подключили к различным приборам, реагирующим на состояние Китнисс во время сна. Не знаю, на мое или на ее счастье, но она спала более спокойно, чем обычно. Под утро ей ввели еще какой-то препарат, и тогда остаток ночи вообще проспала спокойно. Когда об этом рассказали Хеймитчу, Прим и миссис Эвердин, то они переглянулись и сказали, что понятно, что делать. Мой бывший ментор сказал мне позже, что теперь осталось убедить Койн разрешить нам с Китнисс поселиться в отдельном отсеке. Например, напротив миссис Эвердин и Прим, чтобы они могли присмотреть за нами.
Пока мы не знаем, удалось ли врачам и Хеймитчу поговорить с президентом. Честно говоря, нас это не очень-то и волнует. Пока – точно. Китнисс выпишут еще не скоро.
– О чем ты задумался? – интересуется она, прерывая мои раздумья.
– О том, что тебя еще долго не выпишут, - пожимаю плечами я. Не соврал.
– Знаешь, а ко мне сегодня твой папа приходил, - вдруг улыбается она.
– Правда? – я сильно удивлен. – Он не говорил мне, что собирался. Зачем приходил?
– Спрашивал, как я себя чувствую. Печеньем угостил, - она указывает на вазочку на прикроватной тумбочке, которая сплошь уставлена многочисленными подарочками, которые ей приносят. – Бери, если хочешь.
Удивляясь, где отец мог достать печенье, беру одну штучку. Смотрю на тигровую лилию, сделанную из глазури. Отцовская работа. Я видел много таких лилий, когда был маленьким. Наверное, он делал их для угощения маленьких детей, оставшихся
– Кстати, - я вдруг вспоминаю о младшем брате. – Не поможешь Джему с геометрией? Помнится, в школе ты хорошо в ней разбиралась.
– Хорошо, - она пожимает плечами. – Мне все равно нечем заняться. Только вот скажи мне, кто такой Джем?
Я смотрю в ее любопытные глаза и смеюсь. Надо же. Не знает, как зовут моего младшего брата.
– Это мой младший брат. Кстати, как зовут старшего? – интересуюсь я.
– Не имею ни малейшего понятия, - она смеется. – Прости.
– Так поможешь? – уточняю я.
– Да, конечно. Пусть приходит в любое удобное время. Я никуда не денусь.
Я улыбаюсь, сжимая пальцы ее рук.
– Что читаешь? – я беру в руки раскрытую книгу с ее колен.
– Это стихи. Правда, чьи – не знаю. Автор стерся, - она показывает обложку. Действительно, автора нет.
– Нравится? – я снова улыбаюсь. Рядом с ней мне всегда хочется улыбаться.
– Читать можно, - она снова пожимает плечами. Эта ее привычка начинает меня раздражать. – Принеси мне потом еще чего-нибудь, пожалуйста.
В последние дни мы с Гейлом постоянно приносим еще книги. Китнисс нечем заняться, и она решила посвятить себя чтению. Теперь мы постоянные гости в местной довольно обширной библиотеке.
– Что хочешь? Снова рассказы? – я теперь много знаю о ее литературных пристрастиях.
– Выбери на свой вкус, - она улыбается. – Я тебе доверяю.
Доверяет. Я снова улыбаюсь, прижимая пальцы ее руки к своим губам. С тех пор как она вернулась, мне постоянно хочется прикасаться к ней. Так что Китнисс приходиться мириться с тем, что одна из ее рук в моей постоянной власти. Она улыбается, чуть шевелит пальцами, сжимая мою вторую свободную кисть.
– Китнисс, - громко кричит Хеймитч, открывая дверь палаты. Мы подскакиваем. – Ты будешь играть со мной в шахматы!
Даже не вопрос, утверждение.
– С чего ты взял, что я вообще умею? – она приподнимает брови.
– Порция сказала. Она видела, как ты играла с Цинной, - он запинается. Китнисс бледнеет.
– Почему я должна играть с тобой? – спрашивает она ровным голосом.
– Давай же. Тебе все равно нечем заниматься! – Хеймитч выдвигает специальную досочку, на которую Китнисс обычно ставит тарелки с едой. Он быстрым движением расставляет фигуры.
Китнисс тяжело вздыхает, отдавая мне книжку. Внимательно смотрит на доску, потом на Хеймитча и спрашивает:
– У тебя ломка? И тебе нечем заняться?
– Нет, радость моя, ломка у меня прошла, - он смеется. – А вот заняться мне действительно нечем. И потом, мы все ждем окончательного ответа Койн.
Мы с Китнисс переглядываемся.
– Я, пожалуй, пойду. Не буду вам мешать, - я кладу книжку на тумбочку и поднимаюсь на ноги. – Я после ужина зайду, хорошо?
Китнисс кивает, я целую ее в щеку и ухожу. Медленно бреду через коридоры в свой отсек, думая, какой же я счастливый. Девушка, которую я люблю, рядом, моим близким ничего не угрожает. Мы в относительной безопасности. Сноу далеко. Он ничего не сможет сделать Китнисс.