Dum spiro, spero
Шрифт:
Я улыбаюсь и сообщаю, что у меня тоже там что-то написано. Кажется, мне удается немного разрядить обстановку, потому что Китнисс, отбросив одеяло, ложиться, устроив свою голову мне на колени. Улыбаясь своим мыслям, она теребит в руке веревку, которую, видимо, дал ей Финник. Я рассеяно провожу рукой по ее волосам, стараясь действительно не придавать значение ее словам о замкнутых каменных пространствах.
– Ты ведь слышал тогда наш разговор с Финником, да? – неожиданно спрашивает Китнисс. – Когда мы возвращались из Двенадцатого.
Я киваю. Не вижу смысла
– Пит, - она проводит ладонью вдоль напряженных мышц моей руки. – Раз ты слышал вопрос, значит, ты слышал и ответ.
Я снова киваю и напрягаюсь еще сильнее. Я никак не могу понять, почему она завела этот разговор.
– Пит, не злись, пожалуйста, - просит она, приподнимаясь на локтях. Она проводит рукой по моему подбородку, притягивая мое лицо ближе к своему.
Неожиданно для нее, да и для себя самого, я быстро целую ее и отвечаю:
– Я не могу злиться на тебя за такой ответ.
Она улыбается мне и вдруг серьезно добавляет:
– Я никак понять не могу, почему он спросил это. Тем более, перед самой свадьбой.
Я пожимаю плечами. Ответ знать может Финник, но рассуждать на эту тему мне тоже не слишком хочется.
– Знаешь, давай не будем говорить об этом, хорошо? – предлагаю я, обнимаю девушку за плечи.
Она кивает и вдруг вздрагивает, заметив кого-то в коридоре.
– Привет, Прим, - улыбаюсь я девочке, стоящей в дверном проеме, которую уже узнал.
– Привет, - тоже улыбается она мне. – Я не помешала?
– Конечно, нет, - качаю головой я, сжимая плечи Китнисс. – Проходи.
– Что-то случилось? – с беспокойством спрашивает у Прим сестра.
– Нет, просто маму попросили помочь в медпункте, а она не захотела, чтобы я оставалась одна. Поэтому я пришла к вам.
– Садись, - разводит руками Китнисс, указывая на кушетку.
– Я тогда полезу на верх, - спокойно говорю я и, взяв одну из книг, которые принес Гейл и фонарик, лезу наверх.
Через некоторое время я слышу приглушенный разговор сестер. Видимо, они не хотят мне мешать. Я улыбаюсь, когда они над чем-то смеются. Через некоторое время за Прим приходит миссис Эвердин. Сквозь полуоткрытые веки я вижу, как они все с улыбкой смотрят на спящего, как они думают, меня. Потом, судя по шагам, Прим с мамой уходят, а Китнисс, стоя примерно на середине лестницы, ведущей на второй ярус кровати, осторожно забирает из моих рук книгу, а потом накрывает меня одеялом.
Примерно через пятнадцать минут я свешиваюсь с кровати, глядя на девушку. Она смотрит на меня поверх книги и улыбается.
– Ты так мило спишь, - замечает она.
– Спасибо, - киваю я. – Можно к тебе?
– Конечно, - кивает она. Я перебираюсь на нижний ярус к ней поближе. Китнисс прижимается ко мне, а я накидываю себе на плечи одеяло, так что мы с ней вдвоем накрыты двумя одеялами.
– Активно подготавливаешься к свадьбе? – улыбаюсь я ей.
– Да. Ты просто не представляешь. Какой это кошмар. Больше никогда с этим не свяжусь! – уверенно заявляет она, но я хитро улыбаюсь и отвечаю:
– Нет,
– Когда это? – удивляется она.
– Когда это будет наша с тобой свадьба! – улыбаюсь я и целую ее.
Остаток вечера мы болтаем о какой-то ерунде, потом скудно ужинаем и ложимся спать пораньше.
Следующий день проходи примерно так же: мы болтаем, целуемся, общаемся с друзьями, которые активно приходят по поводу и без него. Китнисс приветливо улыбается детям, которые то и дело заглядывают поглазеть на Сойку-пересмешницу.
Также девушка просит меня заняться праздничным тортом, когда мы выберемся отсюда. Я соглашаюсь, потому что мне действительно хочется снова повозиться с тестом. Она также говорит, что вся кухня будет в моей полной власти. Я улыбаюсь, говоря ей, что не так уж и много мне потребуется. Китнисс кивает, кажется, уже не слушая меня, а полностью поглощенной еще чем-то.
Еще три дня проходят довольно однообразно. Падает еще четыре бомбы, но разрушения, как нам говорят, не критические. После суток перерыва, нам разрешают подняться на поверхность. Из очереди на выход нас вытаскивает Боггс, рядом с которым уже стоят Гейл и Мадж. Он ведет нас через несколько коридоров в большой зал с таким же огромным столом. Койн, Плутарх, Фульвия и еще несколько человек, которых мы не знаем, выглядят порядком потрепанными и уставшими. Нам тут же предлагают кофе. К моему удивлению, Китнисс кивает, добавляет в напиток сливки и сахар, и опускается на один из стульев рядом с Хеймитчем.
Койн говорит, что нам срочно необходимо подняться на поверхность и снять один агитролик, суть которого в том, что несмотря на атаку мы в порядке и готовы бороться дальше. Но судя по лицу Китнисс и Финника, которым все это слишком напоминает о Казематах, они далеко не в порядке. Но они кивают и покорно идут в одну сторону, а Плутарх ведет меня в другую комнату, где уже ждет Порция.
Я приветливо улыбаюсь своему стилисту, которую не видел достаточно давно. Она заботливо спрашивает, все ли у мне в порядке. Киваю и позволяю причесать себя. Потом я натягиваю свой костюм, а Плутарх терпеливо ждет, пока я оденусь. Затем мы бредем через коридор в сторону посадочной полосы, как у Плутарха начинает пищать что-то наподобие телефона. Его лицо моментально мрачнеет, едва собеседник произносит первую фразу. Потом он смертельно бледнеет, хотя я был уверен, что он просто не умеет этого делать.
– Мне послышалось? – осторожно переспрашивает он. – Чем ее треснули?
Слово ее моментально срабатывает на меня. Я напрягаюсь, вытягиваясь в струнку. С Китнисс что-то случилось? Я вопросительно смотрю на Плутарха, а он бросает на меня осторожный взгляд.
– Как вы вообще могли допустить, чтобы это произошло?! – резко спрашивает распорядитель. – Я же сказал, чтобы за ним особенно сильно наблюдали, когда они вдвоем!
Теперь я точно понимаю, что с Китнисс что-то произошло. У Финника снова случился приступ? Он навредил ей? Я уже готов бросится по направлению к медпункту, наплевав на все предписания Койн.