Дурная примета
Шрифт:
— Будем считать, — продолжил Алелин, — что мероприятия на следующий день мы уже спланировали. Верно?
— Верно, — подтвердили подчиненные.
— Раз, верно, то можете быть свободными, — отпустил он членов СОГ. — И я сейчас домой отчалю. Только дежурному команду дам Нехороших задержать и в отдел доставить.
Нажал кнопку селекторной связи и отдал распоряжение наряду.
Сотрудники ушли, а Алелин, оставшись один в своем кабинете, откинулся на спинку кресла и предался размышлениям.
«Покушение на убийство Смирнова, кажется, раскрыто. Попутно идут на раскрытие две кражи автомобилей. И не исключено, что подозреваемые Апыхтин и Злобин еще что-то «вспомнят», пока посидят в ИВС. Сапа им в этом поможет.
Кстати, о Сапе. Молодец, внутрикамерник, не поленился, информацию по старому висуну подбросил. Пусть совсем незначительную — ни один опер внимания на нее не обратил — но все же информацию дал. Поработаем над ней, — решил он для себя, — и если подтвердится, то мои горе-опера чертей схлопочут по самое некуда».
Агентурное сообщение привез из ИВС заместитель начальника уголовного розыска Захватов. Конечно же, читал. И не только он, но и старший оперуполномоченный Аверин, находившийся чуть ли не весь день в ИВС, и начальник розыска майор Коршунов. Но никто из них не остановил своего внимания на одном маленьком предложении, в котором речь шла о двойном убийстве. Сочли за несущественный плод агентурной фантазии внутрикамерника. А Алелин не счел. Красным карандашом подчеркнул то место в донесении, где шла речь о возможном убийце девушек — сотруднике милиции.
«Конечно, исходных данных мало, есть только намек на направление, по которому следует поработать, — думал Алелин, — но оно все же есть. И поработаем. Точнее, пока поработаю один. Вопрос слишком деликатный — подозревать сотрудников. Особенно, действующих. Да и уволившихся — радости мало. Поэтому, во избежание малейшей утечки информации, придется поработать самому. Ну, что ж, тряхнем стариной! — улыбнулся он. — Не впервые»!
Вынул из ящика стола чистый лист бумаги и стал чертить на нем прямоугольники. Всего набросал три.
«Это действующие сотрудники, — сделал он понятные лишь ему одному пометки в самом большом прямоугольнике. — Их больше всего. Вот это уволившиеся из органов после самого факта, — очередная пометка во втором прямоугольнике. — Их будет совсем мало. А вот в этом прямоугольнике будут те, кто уволился по различным мотивам еще до убийства.
Завтра под каким-нибудь предлогом попрошу замполита, или как его сейчас величают, заместителя по воспитательной работе и кадрам, подготовить список всех уволенных за последние годы».
Опыт работы в органах подсказывал, что искать следует среди уволившихся. Особенно, среди уволившихся по отрицательным мотивам. И тут же память напомнила, что и сам когда-то был уволен якобы за дискредитацию милиции.
«Ладно, разберемся, — решил он, — кто, за что и почему уволен был. В данном случае время на нас работает. Теперь спешить некуда».
От темы увольнений и восстановлений мысль плавно перешла к предстоящему переходу старшего следователя Паромова на должность начальника следственного отделения третьего отдела милиции.
«Жаль, конечно, с нормальными ребятами расставаться, — мелькнуло сожаление, — вон как покушение на убийство быстро подраскрыл и не «поддался» на первоначальную версию с Крюком. А на нее многие купились… Да и с другими сложными делами справляется… Однако и ему расти надо. Не век же в следователях ходить, хоть даже старших… К тому же и Озеров Юрий Владимирович уже не раз намекал, что заберет… И заместитель начальника следственного управления Киршенман, Валентин Робертович, вчера позвонил, интересовался, что за следователь и за человек Паромов… Ну, что ж… жизнь впереди еще долгая. Возможно, вновь вместе поработаем. Всякое бывает».
Размышления о жизненных зигзагах привели к воспоминаниям о покушении на самого, во время работы начальником девятого отдела милиции, впоследствии, при очередной реорганизации переименованного в шестой.
Это произошло вскоре после того, как он вступил в должность начальника девятого отдела.
Вечер 12 июня 1996 года не предвещал ничего остро-ординарного. Вечер, как вечере. Знойный и душный, как все городские вечера.
В соответствии с планом единой дислокации, работали дежурные наряды наружной службы, в учащенном темпе выезжала на разбор бытовых конфликтов оперативно-следственная группа отдела. Звонили телефоны, временами оживала стационарная радиостанция, выплескивая в дежурную часть из эфира короткие позывные и не менее короткие сообщения. Обычная рутинная работа. Похожая на ту, что была вчера и позавчера, и после позавчера…
Он «становил» себя и «делал» отдел, а потому в этот вечере, как и во все предыдущие вечера находился на рабочем месте. То несение службы нарядами и участковыми милиционерами проверял, то отслеживал организацию работы дежурной частью и следственной группой, то оперативное хозяйство, точнее, его документальную часть, изучал, изредка отвлекаясь на цветной телевизор, где очередным чудачеством занимался Президент Ельцин.
Время приближалось к 24 часам, когда из дежурной части УВД города в отдел поступило сообщение о семейном скандале в квартире 109 дома 29 по улице Заводской. Оперативный дежурный, не долго думая, направил туда ближайший автопатруль отдельного батальона патрульно-постовой службы со старшим экипажа сержантом милиции Сопиным.
Действуя как обычно, — сколько раз уже приходилось разбирать семейные конфликты, — Сопин попытался войти в квартиру, но тут же получил удар ножом в грудь. И, обливаясь кровью, упал на лестничную площадку перед вновь захлопнувшейся дверью квартиры.
Соседи ссорившихся Рябых, которым нет никакого дела до чужих ссор, сидели по своим квартирам. Или же сладко спали. К шуму и ссорам все давно привыкли и не обращая внимания на это.
Благо, что напарник Сопина, милиционер-водитель Иванов, в нарушение служебной инструкции, запрещающей строго-настрого покидать автомобиль в целях избежания его возможного угона (главное, чтобы техника была цела, а человек как-нибудь о себе сам позаботится — вот и все отношение всяких штабов, разрабатывающих инструкции), оставив автомобиль, решил подняться следом за Сопиным. Он то и обнаружил раненого товарища и эвакуировал его от злополучной квартиры до автомобиля. После чего по рации сообщил о случившемся в дежурную часть отдела милиции и УВД города.