Дурная примета

Пахомов Николай Анатольевич

— А не боишься, что завтра «просто Смирновой» не будет? — вновь холодной голубизной полыхнули глаза Мальвины.

— Что наша жизнь? Игра! — Словами из арии, довольно часто звучащей в телепередаче «Что? Где? Когда?», ответил Паромов.

— Ну, что ж… До свидания.

— До завтра.

Расстались на этот раз без поцелуев…

ЭПИЛОГ

По-весеннему солнечным утром 19 марта, в очередную годовщину Парижской коммуны, к отделу милиции номер три, располагавшемуся в полуподвальном помещении жилого дома по

улице Красного Октября, с трамвайной остановки направлялись два сотрудника в форменной одежде следственного аппарата УВД города Курска. Одним из них был майор юстиции Паромов, назначенный на должность начальника следственного отделения, другим — старший лейтенант юстиции Филимонов Вячеслав — его заместитель. У крыльца их ждал замполит.

— Нас можно поздравить с подкреплением? — встретил он прибывших вопросом и белозубой улыбкой, говорившей как о том, что в новом отделе милиции рады прибывшему пополнению, так и том, что местный замполит всегда в курсе всех отделовских событий, особенно если эти события касаются кадровой политики.

— По-видимому… — протягивая руку для рукопожатия, без большого энтузиазма ответил Паромов, который не испытывал радости от случившегося повышения по службе, так как любое повышение еще предполагало и очередную ответственность.

— Конечно, — был более категоричен Филимонов. — Будем знакомиться.

И представился по всей форме. Молодцевато и энергично, как и положено уверенному в себе менту, с веселой и чуть ироничной улыбкой насмешливых глаз. В отличие от Паромова он искренне радовался новому назначению. Но не потому, что рассчитывал на легкий хлеб зама, а в силу своей природной склонности к перемене мест трудовой деятельности и обстановки.

Потом было общее собрание личного состава в классе служебной подготовки, маленьком и неуютном, как и весь отдел милиции номер три, официальное представление Озеровым Юрием Владимировичем нового начальника СО личному составу, более широкое (по сравнению с краткостью официального представления) знакомство со следователями.

— Прошу любить и жаловать, — еще раз сказал Озеров, уже обращаясь только к следователям, сел в черную, блестящую свежим лаком «Волгу» и укатил в следственный отдел.

Против седьмого отдела, в котором почти все время проработал Паромов, третий отдел городской милиции была дыра. Настоящая черная дыра. Такая дыра, которую и поискать — не найдешь!

Из подвала несло вонью канализации, по коридору время от времени пробегали здоровенные крысы, топоча по деревянному полу, как табун лошадей. По стенам и столам целыми полчищами бегали прусаки. Жирные и обнаглевшие. Бр-р-р!

«Боже, куда меня нечистая сила занесла! — затужил Паромов. — Видно сбылась дурная примета: искать место для задницы. Вот и нашел!»

К вечеру позвонила Мальвина — каким-то образом разыскала номер служебного телефона, хотя сам Паромов его еще не знал.

— Можно поздравить с повышением?

— Не стоит.

— Что так?

— Приедешь — увидишь!

— Мой (имела в виду мужа) на поправку пошел. Из реанимации в хирургическое отделение перевели. Врачи заверяют, что и память восстановится и говорить сможет.

В

голосе неподдельная радость. Даже мембрана телефона не в силах исказить радостный тембр голоса.

— Вот тебя и есть с чем поздравить. Поздравляю!

— Спасибо. Во сколько работу заканчиваешь?

— Да часиков в двадцать. Не раньше…

— Я заскочу? На машине…

— Заскакивай.

Прошло три месяца.

Следственное отделение третьего отдела милиции из отстающего (несмотря на неблагоприятные условия труда: полуподземное помещение отдела милиции со всеми вытекающими от этого «радостями», нехватку кабинетов для следователей, неукомплектованность) стало выбиваться в середнячки.

— А говорил, что не справишься, что образования не хватает, — не скрывая иронической усмешки, занимался воспитанием молодого начальника следственного отделения Озеров Юрий Владимирович, восседая в своем кожаном кресле и покуривая американские сигареты. — Мы тебе еще шею не мылили, жалеючи, а кое-какие результаты уже появились; вот взмылим, так и в передовики со своим отделением вырвешься. Еще старым начальникам отделений нос утрешь. Как следователи? Не конфликтуют?

— Нормальные ребята, особенно Гуторов Олег, сразу чувствуется: добрый следователь будет… Только некомплект… — Кратко отвечал Паромов, устроившись на стуле напротив начальника СО, придерживая меж пальцев дымящуюся сигарету — шеф угостил — и поглядывая временами на экран телевизора.

Сколько раз запрещалось сотрудникам внутренних дел курить в кабинетах. Но курили и будут курить! Тут, как говорится, одними запретительными мерами проблему не решишь. Уж очень нервная и ответственная работа. И хотя курево яд, но успокаивающий яд…

— Знаю. Потерпи. Скоро выпуск курсантов.

— Что делать, придется потерпеть, — философски отнесся к отказу в кадрах Паромов. Потом добавил с долей разочарования в голосе: — Хоть и не ахти какие кадры, но все же…

— Это еще почему: не ахти? — внимательно посмотрел Озеров.

— Говорят, не та кузница… — неопределенно ответил Паромов. — Не кадры кует, а только брак выдает.

Первые выпуски школы милиции показали, что выпускники блистали физическими данными, отменным здоровьем, хорошей спортивной подготовкой, но не юридическими знаниями. Поэтому в следственных подразделениях в ним относились настороженно, и начальники следственных отделений большого энтузиазма от выпускников Орловского филиала средней школы милиции не испытывали.

— Это ты брось. Можно подумать, что сам все знал, когда в милицию пришел…

Реплика Озерова была резонна. Паромов смутился.

— Да я и сейчас не все знаю, — постарался сгладить он свою неловкость. — Не зря же пословица существует: век живи — век учись…

— …все равно дураком помрешь, — усмехнувшись, окончил пословицу Юрий Владимирович. Но тут же посерьезнел. — Все мы когда-то с нуля начинали. Никто готовым специалистом не рождается. Разница лишь в том, что одни стараются, а другие относятся к делу спустя рукава. И опять же в нашей работе многое зависит от наставников. Как научишь, то и получишь! Или ты по иному мыслишь?