Дурочка
Шрифт:
– Приятно познакомиться, очень приятно, – тон его вполне светский, если не сказать любезный.
Я сажусь с ним рядом на диванчик, и жар ползет по ногам, по внутренней стороне бедер, куда-то вверх по животу к чувственной груди. Мне жарко от его присутствия и от факта случившегося.
– Мне тоже, – стараюсь казаться отстраненной, но его ладонь до сих пор сжимает мою, и я растерянно поднимаю взгляд, и тут же прячу. Зачем он задерживает мою руку в своей?
– Что будешь заказывать?
Да, он смеется надо мною. Или нет. По крайней мере, во взгляде мне не удалось ничего прочесть. Приходится снова поднять взгляд и посмотреть ему прямо в глаза. Теперь жар уже на щеках и везде, словно меня кидает из стороны в сторону.
– Тоже, что и ты, – неловко вытаскиваю пальцы из захвата, но ощущение, будто надо мною нависает скала остается на прежнем уровне.
– Вы знакомы? – ничего не ускользает от моей проницательной мамочки.
И от этого, хочется куда-нибудь деться, раствориться, исчезнуть. Не рассказывать же ей, что ее доченька выпила таблетку непонятно чего, полночи танцевала в клубе, хотя с виду звучит вроде бы ничего неприличного. А вот потом, потом я провела ночь в постели с партнером отца. Любопытно, как бы на это отреагировал папа? Стоит ли ставить под срыв сделку настолько жизненно важную? Он же места себе не находит вот уже несколько месяцев. И вообще, кому приятно осознавать, что его ребенок вырос в человека способного на такое поведение.
– Нас недавно познакомила общая приятельница. Занимается танцами, – сообщил Артем, и я пытаюсь вспомнить, где и когда он успел пообщаться с Юлькой.
От упоминания о ней, мамины глаза превращаются в две маленькие щелочки, и она недовольно смотрит на меня, но ничего не говорит. Я же рада, что подошедший официант сервирует мое место, и теперь я могу занять руки бокалом с минеральной водой. К счастью папа занят выбором вина, и не замечает наш милый междусобойчик.
– Как тесен мир, – соглашается мама, и загадочно смотрит на Артема. – У вас есть семья?
Мне тоже любопытно. Есть? Ну, жена там, дети? Как глубоко я упала, если что-то, было?
– Только родители. Живут на Дальнем востоке, у отца немного земли. Занимаются выращиванием скота, вином.
– Любопытно! Выходит, никогда не были женаты?
В этот момент мне хочется закатить глаза и вылить весь бокал с минералкой себе на голову. Прохлады бы. Виноград ее совершенно не интересует. Обычная мамина «песня» под названием расскажите мне Артем, можно ли за вас выдать нашу доченьку? Но в этот раз мне тоже чуть-чуть любопытно. Это такое любопытство, я его убил или чуть-чуть зашиб?
– Пока не был.
– Вы, наверное, хорошо разбираетесь в вине?
– Не очень. Но запахи запоминаю довольно четко. В роду были парфюмеры.
– То есть стоит один раз услышать, понюхать и вы запомните?
Артем делает глоток воды и положительно кивает.
– Как увлекательно! А потом с закрытыми глазами можете определить? И какой по-вашему самый лучший, – еще пару секунд и мне начнет казаться, что она флиртует с ним.
Я с трудом завершила глоток, с опаской гляжу на папу, который углубился в изучение карты вин, насовсем. Он так умеет. Отключатся от реальности, думая над чем-нибудь крайне сосредоточенно. И скорее всего не о винах.
– Я не знаю, у каждого свой.
– Какой по-вашему самый лучший?
Артем посмотрел на нее, затем переводит взгляд на меня, и его губы слегка дрогнули в улыбке.
– Лучший самый…
– Да, самый-самый. Артем, не таитесь?
Он улыбнулся и немного повернул голову в мою сторону, движение едва заметно, но он тянет носом. Отчего внутри меня начинается дикое замешательство. Он нюхает меня. И это чересчур интимно. Слишком близко. Так что это сбивает мое собственное дыхание. И я судорожно втягиваю воздух, не ощущая даже пузырьков газа во рту от минералки. Он перевел искренний взгляд на маму.
– Женский. Любая женщина пахнет божественно.
– Ох, да вы льстец, и большой хитрец, – она заливается смехом, принимая его слова за комплимент лично ей.
Папа кивает, и подзывает к нам сомелье, делает заказ на французское летнее вино Кюве.
Мама довольная не сводит кокетливого взгляда с Артема, тот спокойно тянет минералку, а я красная как пицца Маргарита только что из печи, вспоминаю остаток вечера.
После фужера шампанского, он притянул меня к себе и поцеловал. Вкус виски и вина смешались, расслабили настолько, что я едва держусь на ногах. Шатает.
– Пойдем, – он зовет наверх, и я покорно иду вслед.
В спальне, усаживает на край кровати и велит подождать, пока сам идет в ванную. Моет что-то и вероятно, берет презервативы. Реальность вокруг расплывается, становится туманной, и я отдаюсь сну. Падаю на покрывало, на спину.
Спустя какое-то время, я сплю и не сплю. По телу гуляет эйфорическая воздушность. Отмечаю, как мужские руки сняли футболку и на мою кожу ложится ночная свежесть. Она щекочет ее тончайшими перышками. Мои ноги согнуты в коленях, призывно разведены в стороны.
Артем садиться на пол между ними. Я ощущаю, как его нос прикасается ко мне. Кончик легко трется о кружева трусиков, и он глубоко втягивает воздух в себя. Я переживаю его прикосновения по горячему дыханию, вырывающемуся из его рта, по нежным губам, скользящим через ткань по мне. Они задевают внутреннюю сторону бедер, пока он дышит и дышит. Мною. Лицом он почти вложился в меня, самое чувственное место. Пачкается моим ароматом. Дышит громко, шумно, с наслаждением.
– Божественный аромат женщины. Какая прелесть. Думаю, любой мужчина с вами согласиться Артем. Верно, дорогой?
– Смотря где и из какого места несет, дорогая, – отозвался папа.
Ну, он всегда очень конкретен.
– Запах женщины, это так романтично, – не унимается мама, кажется, еще больше распаляясь от сопротивления папы, поддержать такую роскошную и пикантную тему. – Кажется, был фильм с Аль Пачино, не помню.
Все это время, я остро ощущаю присутствие и тепло от чужого тела. Артем поглядывает на меня, пусть изредка, искоса, но смотрит. Его нос и губы, живо и сочно вспоминаются мне между моих ног, отзываясь неровным дыханием в груди. Вчера он жадно и долго прикасался там, не вторгаясь. Невыносимо горячо. Я даже не знаю от чего больше, от воспоминаний или от неловкости сейчас. Но я чувствую, как между моих ног тоже стало горячо.