Душа моя - элизиум теней
Шрифт:
голосом. Прибежала прислуга, отряхнула одеяло и недовольно проворчала, что мне это
приснилось. Я не поверила ей, и так как светало, я оделась и села работать в комнате
мальчиков. Не прошло и полчаса, как мне показалось, что у меня в кармане шевелится что-
то, и дом огласился новыми воплями. На этот раз мачеха, узнав, в чем дело, сжалилась
надо мной и взяла меня на свою кровать, где я моментально крепко уснула.
На следующий день Елена Георгиевна сказала, что
кабинете. На ночь около дивана ставили ширму. По приказанию отца, мы, дети, всегда
ложились в половине десятого. Но какой это был сон, когда рядом горела лампа, отец
сидел за работой, курил, кашлял, сморкался. В 12 часов он проделывал обычную свою
вечернюю гимнастику, и громко отсчитывал: раз-два-три-четыре, раз-два-три-четыре. Я
знала, что сейчас настанет блаженная тишина и темнота. Но тут часто от нервного
переутомления мной овладевала бессонница. Еще хуже бывало, когда родители уходили на
обычные субботние вечеринки. Кабинет был расположен рядом с гостинои и столовой,
окна его выходили в сад. Кухня и комната мальчиков помещалась в конце, на другой
половине дома. Ближе других комнат к кабинету была спальная родителей. И вот стоило
мне только улечься на свой неуютный диван и почувствовав свое полное одиночество –
кричи, не кричи, никто не услышит, – как страхи начинали овладевать мною. Чудилось, что кто-то ходит, стонет, стучит в окно. Я садилась, мне казалось так менее страшно, и с
нетерпением ожидала возвращения родителей.
С годами эти детские ночные страхи прошли бесследно, но бессонница осталась – этот
крест я пронесла через всю жизнь.
Еще совсем ребенком мне пришлось на собственном опыте убедиться, как иногда
ожидание большой радости дает в результате только неприятности. Вскоре после свадьбы, отец решил поехать с мачехой погостить на дачу к инженеру Борейше, своему
двоюродному брату. У того была дочь моего возраста, решили взять меня. Я была в
восторге и с нетерпением ждала дня отъезда. Дача была в Новгородской губернии, ехали
всего несколько часов. Приехали к вечеру. Подъезжая к дому, обнаружили, что я больна.
На следующий день доктор поставил диагноз – брюшной тиф. Как зеницу ока, оберегали
Марусю, единственную дочь и наследницу громадного состояния. Легко можно себе
представить ужас хозяев и огорчение моих родителей. Меня изолировали, положили около
меня какие-то игрушки и совершенно забросили. Несколько раз в день меня навещала
прислуга. Однажды она принесла мне стакан только что вскипевшего молока и ушла. Была
жара, я лежала под одной простыней и как-то опрокинула стакан себе на ноги,
ожоги. Через несколько дней, как только разрешил доктор, меня увезли. Я приехала и
уехала невидимкой. Ровно через десять лет Маруся умерла от той же болезни.
Религиозная Елена Георгиевна, вступая в нашу семью, привезла с собой две иконы. Одну
повесила в детской, другую в спальне. Она научила нас молитвам, и мы молились перед
сном. Ей очень хотелось иметь детей, и она сделала нас орудием исполнения ее желания.
Вечером, прочитав перед образом молитвы, мы все четверо становились на колени,
молитвенно складывали руки и, отвешивая земные поклоны, произносили несколько раз
подряд: «Боженька, дай нам братца или сестрицу».
Шел второй год нашей преданной любви к мачехе. Однажды вечером, в ее отсутствие, мы, как всегда, усердно молились о братце. В комнату вошла наша кухарка, пожилая женщина, умудренная жизненным опытом, и стала смеяться над нами. «Глупые вы дети, – говорила
она, – о чем вы молитесь. Ведь вам и теперь неважно живется, а будут у нее свои дети, вам
будет совсем плохо. Пусть она сама молится, чтобы были, а вы молитесь, чтобы не были».
Растерянные, сбитые с толку, стали мы слушать ее рассказы о том, как живут дети при
родной матери. «Я в жизни никогда не встречала такой скупой женщины, как ваша мачеха
– перешла она к критике, – почему она за целый день дает вам только утром по одному
куску сахара? Почему на ужин вы получаете только кусок хлеба, чуть-чуть помазанный
маслом, и стакан молока, на половину разбавленный кипятком? Почему вы обедаете в
детской, и вам наравне с прислугами дается на второе только суповое мясо, тогда как
папаша с мамашей едят бифштексы, котлеты и другие вкусные жаркие? А уж жадна до
чего! Если что останется, дала бы детям – нет!, все сейчас под замок. Думает, сама съест.
И сколько всего портится, плесневеет и выбрасывается».
10
Скупые и жадные домашние хозяйки, у которых учитывается каждый кусок, и все
держится под замком, редко пользуются любовью прислуг. Наверно поэтому прислуги у
нас не уживались. Скоро ушла и наша доброжелательница. Я даже не запомнила ее имени, но ее разумные слова глубоко запали в наши детские души, дав разные результаты.
Старшие два брата стали отходить от мачехи и скоро перешли в оппозицию.
Все понимая, все выслушивая, со всем соглашаясь, мы с Виктором сохранили свою
привязанность к Елене Георгиевне. Благодаря исключительной доброте и незлобливости, он до конца своей недолгой жизни был с ней в самых лучших отношениях.